Офицер-"афганец" о тяжком грузе боевых потерь

В Афганистане гибла, в большинстве своем молодежь. И, без преувеличения, лучшая молодежь страны. Погибший военнослужащий в Афгане назывался "Груз 200". Человек помещался в запаянный цинковый гроб, затем этот гроб ставился в обычный, а потом все это заколачивали в деревянном ящике и везли на родину. Груз был довольно тяжелый - несколько человек с трудом несли.


До недавнего времени я знал о двух версиях происхождения этого термина. Одна гласит, что сопровождающему гроб с телом офицеру или прапорщику выдавалась накладная специальной формы на авиаперевозку груза весом 200, а поездом 300 килограммов. Но здесь сразу возникают вопросы. Откуда такая разница в весе? И почему раненых называли "Груз 300"? Другая версия - это номер приказа министра обороны СССР по оформлению воинских перевозок. Однако один знающий офицер запаса мне недавно объяснил: "Груз 200" - это типовая форма (№ 200) документа, сопровождавшего труп. Для раненого - форма № 300. "Груз 100" - боеприпасы. "Груз 700" - обозначение денег при транспортировке".

Доставляли в Союз тела погибших военно-транспортным самолетом, который прозвали "Черный тюльпан". У Александра Розенбаума есть даже такая песня. Написал он ее во время своих первых гастролей в Афганистане. "Монолог пилота "Черного тюльпана" называется.

Сопровождающим тела погибших разрешалось после проведения всех траурных мероприятий под видом командировки съездить к себе домой на неделю. Так, во всяком случае, было в нашей дивизии. Где-то читал, что из-за этого чуть ли не очередь была желающих сопровождать погибших. Неправда! Наоборот, в такую командировку ехать никто не хотел, и людей отправляли в приказном порядке. Часто даже из других частей гарнизона.

Рассказывали, что очень тяжелое это дело. И не только из-за того, что было до слез жалко ушедших из жизни в самом расцвете сил. Родственники, ослепленные горем, во всем винили прибывшего с гробом офицера. В цинковом гробу предусматривалась установка небольшого стеклянного окошка, чтобы можно было увидеть лицо погибшего, но в большинстве случаев их не делали по понятной причине. Иногда тела были сильно изуродованы.

Доставившему "Груз 200" домой вместе с сотрудниками военкомата приказывалось любой ценой не допустить вскрытия запаянного цинкового гроба родственниками. Делалось это не только по санитарно-гигиеническим нормам, но и по моральным. Но, бывало, выполнить это было невозможно.

Присутствовал я как-то в Кабуле на одной из партийных конференций. После ее окончания заместитель начальника политотдела армии попросил остаться в зале командиров частей и их заместителей. До нас довели требования командующего о необходимости наведения строжайшего порядка в вопросах погребения погибших военнослужащих. Приводились такие примеры преступной халатности, что становилось просто стыдно... В Дагестане, несмотря на призывы военного комиссара района и сопровождающего офицера не вскрывать гроб с покойным, родственники все-таки сделали это. Солдат лежал там в обгоревшей одежде. К слову, этот случай произошел в нашей дивизии, и я знал того офицера.

- Если бы не местные старейшины - участники Великой Отечественной войны, прибывшие на похороны с орденами и медалями при папахах, - рассказывал он потом, - вполне возможно, меня и военкома похоронили бы рядом. Но причем здесь мы? Я что, сотрудник морга?

Виноватых найти так и не смогли и все свалили на какого-то прапорщика из медсанбата, который к тому времени уже заменился и его было не достать.

Как так можно? Спрашивал потом об этом знакомых врачей не только у себя, но и в Кабуле. Все пожимали плечами.

- За это надо жестоко наказывать, - отвечали мне, - у нас есть склад вещевого имущества, и по нормам снабжения покойник должен быть одет в обмундирование первой категории, то есть во все новое, включая нижнее белье. Предусмотрена даже фуражка. Только вместо ботинок хромовых выдаются белые брезентовые тапочки...

В Азербайджане в один из районов привезли тела двух погибших солдат - однофамильцев, и перепутали... В разгар траурных мероприятий приехали прямо на кладбище:

- Извините, вот это ваш гроб, а этот нам отдайте...

Но это, я думаю, уже по вине местного военкомата.

Есть такая цитата: "Войны начинают политики, а страдает простой народ".

Спаси и сохрани, как говорится...

Игорь ШЕЛУДКОВ, подполковник запаса