Хватит петь, иди работай! Заводы стоят,
одни гитаристы в стране.
Группа «Ленинград»
Эта история о том, как одна бабушка на рынок обиделась. Сказала: «Там дорого, люди нехорошие торгуют, и больше я туда ни ногой». Через месяц старушка от истощения преставилась — царствие ей небесное, а рынок процветает: там, как и прежде, торгуют...
Подстать бабуле выступил недавно в СМИ футболист одного белорусского клуба. Не сказать, чтобы шибко знаменитый, так, знаете, «средней ноги». Не задалось у него в одной команде, он в последнем своем слове журналисту сказал, что там — бардак и беспредел, и ушел в другую, категорией меньше. Я сознательно не называю имени этого игрока, потому что он сам этого пожелал. Говорит, решил больше с прессой не общаться. Не устроило человека, как о футболе пишут, расстроился. Цитирую: «Хочу попросить, чтобы меня не беспокоили».
Эта сказка стара, как история про рынок. Сколько жива журналистика, столько ее клянут на чем свет стоит и норовят лягнуть. Обвинить во всем прессу и журналистов — милое дело, это проще всего. Я и сам бы их во всем винил. Шнурок развязался — бей журналиста, прыщ на носу вскочил — смело закатай ему в глаз, каналье! Главное, что тут большого ума не надо и физических затрат никаких. При этом неоспоримый плюс имеется: мундир собственной совести подобные эскапады очищают лучше всякой химчистки. Сказал, что это журналисты, гадюки, во всем виноваты, и будто ершиком по каналам души прошелся, аж засияла она, солнцем озаренная.
Журналюги, сволочи, во всем виноваты, а кто же еще? Я бы их вообще — дустом. Это, конечно, они мешают работать Бернду Штанге и вставляют палки в колеса нашей сборной. Да норовят палку–то сунуть покрупнее, чтобы аж спицы повылетали, а тренер, мужественно преодолевая все препоны, ведет нас к светлому будущему. Это они, стервецы, мешают раскрыться нашим юным талантам, силком тянут их с тренировки в ночные клубы, усаживают за барную стойку, заказывают неразбавленное виски и заставляют пить. Пей, говорят, паразит, ты это заслужил! Да настойчиво рекомендуют сто граммами не ограничиваться, брать еще, а потом заставляют ехать в номера и блудить аж до утренней тренировки. Желательно с цыганами. От чего потом голова болит? От журналистов, конечно.
И это действительно так, нет здесь шуток. Мы ведь этих звезд растим, мы их делаем своими руками, лепим, как Франкенштейн, из всего, что под руку попадается. А вот представьте себе, дорогие футболисты, что нет нас, журналистов. Вообще. Исчезли мы. Пропали, как вы и хотели. Моль нас побила. Гром разразил. Комар забодал. И никто вам не звонит. Не пишет о вас никто. По телевизору тоже никто не показывает, Николай Ходасевич вместо своего «Времени футбола» программу о балете стал выпускать, а Игорь Коленьков на СТВ — кулинарный поединок. Рекламу вам никто не делает и на матчи ваши посмотреть никто не зазывает. Думаете, заметят пропажу, забеспокоится народ? Ай–яй–яй, куда это Вася Петров из команды «Залепухи» подевался?
А почему, собственно, народ должен забеспокоиться? Вы ведь не хлеб растите и не металл выплавляете. Даже не троллейбус водите и не снег убираете. Это там — герои, тихие и скромные. Настоящие. А какая от вас незаменимая, зримая и ощутимая польза государству, какой доход, прибыль какая? Эдуард Успенский в одном из своих произведений будто по этому вопросу высказался: «От Шарика пользы мало было, он только носился, лаял от радости и чихал во все углы...» И вот, представьте, месяц молчание, два, три... год. На стадионах — тишина, в прессе — тоже. Спокойно, как на кладбище. Футбольные клубы постепенно теряют статус профессиональных, игроки устраиваются на заводы, а играют после смены и — о, ужас! — за бесплатно! Кошмар!
Как говорил Гамлет, «и в небе, и в земле сокрыто больше, чем снится вашей мудрости, Горацио». На рынок обижаться не надо, ему все равно до ваших обид, что вы по карманам прячете, он не увидит вашу гордость, что почетным орденом на грудь вывесили. Не лучше ли всем вместе ехать одним поездом и к одной конечной станции? Ну а если кто сойти решил, так это мы за ради Бога. Только не замерз бы, бедняга, один–то в поле...
