Великолепную драматическую актрису Ольгу Прокофьеву узнаваемой для миллионов телезрителей сделала роль эксцентричной Жанны Аркадьевны в ситкоме «Моя прекрасная няня». Но «погружение» в профессию у нее началось с театральных подмостков, с Московского театра имени В.Маяковского. Недавно Ольга Прокофьева целую неделю провела в Беларуси, играя в спектакле по пьесе А.Арбузова «Шестеро любимых», где у нее одна из центральных ролей. Наши театралы полюбили московскую актрису так же сильно, как и телезрители.
— Вы состоявшаяся театральная актриса. А кем вы ощущаете себя в кино?
— Этот жанр мне очень нравится, но здесь я пока чувствую себя ученицей. Что–то я, конечно, умею благодаря «Моей прекрасной няне», этому большому опыту работы в съемках ситкома. Я полагаю, среди всех составляющих успеха этого сериала большая доля режиссерского труда Алексея Кирющенко, который смог всю эту незамысловатую историю изложить так красиво и изящно, что она заинтересовала зрителей самых разных возрастов. Опыт многих других ситкомов показывает, что та же «Няня» могла бы пройти незамеченной, как очередной сериал, которых у нас теперь на всех каналах — несколько на день. Но фильм попал в какой–то зрительский «нерв».
К слову, это вовсе не первая моя кинороль. Были эпизодические у хороших режиссеров, был такой сериал «Воровка», и моя роль героини второго плана. Там я тоже изучала азы кино, в работу над которым с удовольствием «ныряю», потому что это потрясающий жанр, потрясающие возможности. У кино другие механизмы существования и воздействия на зрителя, и я их с удовольствием изучаю. Если в театре я могу легко дать несколько мастер–классов актерской профессии, то в кино я только слушаю мастеров и учусь, учусь!
— Чем актерская работа в кино отличается от театрального опыта?
— В кино очень важен элемент терпения. Не момент съемки кадра, который может уложиться в 5 — 7 минут, а — ожидания. Многие актеры с ним не справляются. Момент ожидания для артиста — тест на его выносливость. Ведь кино — это дело коллективное. Мало того что все зависят друг от друга, так еще нужно дождаться пока поставят свет, переждать, чтобы тучка прошла, чтобы река потекла в другую сторону. Нужно быть готовым каждую минуту «вскочить» в кадр — нырнуть в воду, заплакать, закричать. Это и есть сложность профессии.
Я люблю погружаться в обстоятельства, в мир, который сама «накручиваю» вокруг роли. В новом фильме «Марго. Огненный крест», который мы снимали в Гродно, некоторые сцены были на реальном кладбище. Выкопали настоящую могилу, привезли настоящий сосновый гроб. И вы понимаете, что здесь пришлось просто абстрагироваться от ситуации, чтобы не увязнуть в собственных страхах, воображении. И если бы не люди вокруг — наши, живые, было бы откровенно жутко.
— Кроме работы в театре и кино, вы еще успеваете вести на телеканале «Домашний» программу для детей.
— В моей жизни всегда есть люди, которые подталкивают меня к тому или иному новому опыту. Я работала в одном антрепризном спектакле, где играли Симонова, Тараторкин и Хаматова у замечательного — потомственного — театрального режиссера Петра Штейна, недавно ушедшего из жизни. С театра он переключился в свое время на телевизионные проекты, снимал «Бедную Настю». Вот он и привел меня в «Няню».
А здесь был Саша Цекало. Мы с ним работали на проекте «Хорошие песни». Однажды он меня спрашивает, что бы я хотела вести на телевидении. Я как–то сразу стала отнекиваться, потому что понимаю: телевидение — это такая отдельная жизнь, которая отнимает много сил и времени. Но он настаивал. Я, поразмыслив, ответила, что если чем и хотела бы заниматься на телевидении, то разве что вела бы детскую передачу. В общем, пригласили меня в «Смешарики». Это не зарубежный аналог, а наше изобретение, питерское, наш брэнд, что меня подкупило еще больше.
Со своей племянницей я провела «рейтинговые исследования» и узнала с немалым для себя удивлением о той популярности, которыми пользуются «смешарики» у детей. Что это их любимые герои, как у нас в свое время Хрюша и Степаша.
— Ольга Евгеньевна, а кто из современных актрис вам сегодня ближе? Мое наблюдение: по драматизму, внутреннему нерву, даже по какому–то внешнему типажу вы очень схожи с Инной Чуриковой.
— Инна Чурикова мне всегда была близка, и «Ленком» мне всегда был близок. Я люблю актеров и актрис, несущих позитив. Как–то прочитала в воспоминаниях о Евгении Леонове, что он вообще отказывался от ролей отрицательных. Не потому, что чего–то боялся — было понятно, что он мог сыграть любого героя феерически, — но ему были неинтересны роли без позитива. Поэтому мне очень нравится то, что делает на сцене Инна Михайловна, мне очень нравятся работы Марины Нееловой: она существует настолько кружевно, ее образы настолько яркие и непохожие, что смотреть ее на сцене — это отдельное удовольствие. Из тех, кто моложе меня, радует Чулпан Хаматова. Мы с ней вместе работали и в кино, и в театральном проекте. Это такой отчаянный человек во всех жизненных проявлениях — на разрыв аорты. Обожаю актрис, которые не боятся быть клоунессами. Татьяна Васильева в фильме «Попса» сыграла во всем блеске — от глубинного драматизма до комедии, она умеет совместить все: виртуозная актриса.
