Главные матчи финальной серии женского баскетбольного чемпионата заслуженный тренер СССР Семен Халипский пропустил неожиданно для многих, но прежде всего для самого себя. «После второй игры пошел к врачу, а он меня уже не отпустил. Пришлось подчиниться», — многолетний наставник минского «Горизонта», а ныне помощник главного тренера борисовской «Березины» просит не называть своего диагноза, однако признается, что, несмотря на запреты врачей, за перипетиями игр следил по телефону. Весть о том, что Алла Муравская своим точным броском сделала борисовчанок чемпионками страны, застала Семена Халипского в реабилитационной больнице в Аксаковщине. «В ходе пятого матча финальной серии мне звонили каждые три минуты», — чувствуется, что тренер еще не отошел от переживаний, однако сосны, чистый воздух и добросовестный уход персонала делают свое полезное дело — под аккомпанемент июньского дождика вместе с Семеном Львовичем мы погружаемся в приятные воспоминания.
— Вот вы говорите о детских играх, но не забывайте, что в школу я пошел после войны, — да–да, не удивляйтесь, с первых слов собеседник убеждает меня в том, что журналисты совсем не случайно слову «тренер» придумали синоним «наставник». Халипский наставляет, а я записываю: — Ничего у нас тогда не было — ни инвентаря, ни мячей. Помню, как консервные банки гоняли, потом, повзрослев, стали обворачивать эти банки тряпками, получался мяч. Время было тяжелое. Но, может, эти игры и помогли мне. Благодаря им не попал в какие–то плохие компании. Большей частью играли в футбол. Сейчас трудно такое представить, а после войны в Могилеве было первенство города среди уличных команд. Я и играл. Потом в школу пришел тренер из гимнастической секции, я и туда пошел. Довольно успешно выходило, но еще один тренер, Илья Григорьевич Каган, позвал в баскетбол. Ну вот с тех пор я и в игре.
Мой первый тренер, кстати, до сих пор жив. Я постоянно поддерживаю с ним связь. Хороший педагог, он сумел заменить мне да и другим пацанам не вернувшегося с войны отца. Он возился с нами, уделяя внимания больше, чем даже мать.
— В чем это проявлялось?
— Интересовался, как учеба, как дела, что ешь, что носишь. Спортивную форму тогда выдавали далеко не всем. И Илья Григорьевич старался мне маечку, трусы выдать.
— Баскетбол каким тогда был?
— У нас был зал спартаковский — крутой по тем временам. Летом играли и тренировались на открытой площадке стадиона, но там же могли провести тренировку и зимой: утрамбовали снег — и вперед, ничего страшного.
— Знаю, что вы окончили Могилевский строительный техникум. Каким образом там оказались?
— Знаете как у мальчишек бывает — в техникуме этом была хорошая команда, да и компания одногодок подобралась, все говорили: пошли к нам. Ну я и подался. Хотя, конечно, уже тогда больше мечтал о спорте, чем о стройке. Но мать считала, что нужна серьезная специальность, да и друзья, как я уже говорил, настаивали.
— На кого вы учились?
— В дипломе написано: «Техник–строитель промышленного и гражданского строительства». По специальности в Могилеве даже поработал годик. Только окончил техникум, как доверили вести 143–квартирный дом — прораб ушел на какую–то переподготовку. Ну я и взялся. Справился. Выбивал доски, раствор — в общем, все подряд. Могилевчане должны знать этот дом — он почти напротив театра, на улице Первомайской. Без ложной скромности скажу: нравилось, получалось. Но потом спорт опять поманил. Я собирался поступать в Минск, но за день до окончания подачи документов друзья уговорили ехать в Гомель, в итоге в 1962 году там и окончил факультет физвоспитания.
...Когда после Гомеля вернулся в Могилев, то пошел работать в облсовет общества «Красное знамя». Ходил по школам, набирал мальчиков и девочек в секции, тренировал их. Страшно вспоминать, как давно это было, но именно тогда в Могилеве через мои руки прошли такие известные в нашем баскетболе люди, как Михаил Аркадьевич Фейман, Сан Саныч Борисов. Увидел однажды на стадионе высокого парня: раз — и к себе. Так в наш баскетбол пришел центровой Василий Пекленков. Желание работать, добиваться результатов было столь сильным, что, честно говоря, меня не останавливала даже традиционная уборка картошки, на которую по осени всегда отправляли студентов.
— ?
— А что, вы думаете, нужно делать, когда сроки областного первенства совпадают с уборкой на полях? Приходилось уговаривать некоторых руководителей и на мотоцикле с коляской по одному, по двое вывозить парней из деревень. Отыграв на соревнованиях, потом они снова возвращались на картошку.
— В какие суммы «Красное знамя» оценивало такие усилия?
— Кажется, тренерская ставка в начале 60–х была около 90 рублей, а я работал на полставки, за 45 рублей, и, знаете, работал с превеликим удовольствием. Жил с матерью, никаких проблем с жильем и питанием не было... А зарплата была второстепенной, я даже не думал об этом.
— Но спустя несколько лет вы перебрались в Минск. Почему? Зачем?
— Начал работать, и мне кажется, получалось успешно. Быстро мы начали всех обыгрывать и в городе, и в области, и в республике. Вот мне и предложили перебираться в Минск. Кто ж не захочет?!
— Что вам обещали в столице?
— Вы знаете, вообще ничего. Сказали «приезжай» — и все.
— А жилье как же?
— А я и не думал, что это проблема. Потом, правда, понял, как ошибался. Для того чтобы банально прописаться в Минске, потребовалось найти 12 квадратных метров свободной жилой площади. И вот я утром вставал и начинал обход частных секторов. Обходил тысячи домов. Представляете картину: ходит молодой человек, просит его прописать. Хорошо, что раньше не было такого криминала, как сейчас. Вора из меня не делали. Наконец я нашел, прописался, потом снял квартиру. И потихонечку начал жить. Потом мне обещали жилье, и мне всю жизнь его обещали. И потом когда я уже стал тренером солидным, пошли результаты, мне по–прежнему обещали жилье. Ни одного метра я так и не получил.
— Почему?
— Сперва просил за игроков, стремился закрепить их в Минске, чтобы не хотели никуда уезжать. Уступал свою очередь. А потом... Вроде и семья выросла — двое детей, жена, теща. Но я построил кооперативную квартиру, и получилось так, что по советским нормам эта квартира имела 4 лишних квадратных метра, которые не давали права на получение государственного жилья. Мне предлагали развестись фиктивно, но я не мог на такое пойти, потому что считал и считаю такие поступки аморальными. Получалось и смешно, и грустно: каждый год под меня выделялась квартира, но каждый раз я не мог ее получить. Благодаря своей жилищной истории я обеспечил квартирами многих сотрудников спортклуба «Горизонт». Конец всех этих мытарств наступил в 1992 году, когда после очередного разговора о квартире нашлись люди, которые развернули кампанию против меня. Ее итогом стало то, что меня выдавили из «Горизонта».
— Да уж. Я–то всегда думал, что квартирный вопрос погубил только СССР, но, оказывается, что он виноват и в гибели славного баскетбольного «Горизонта». Команды, которой вы руководили почти четверть века. Давайте вспомним, с чего все начиналось.
— Начиналось все с радиозавода — завода «Горизонт» тогда еще не было. Я тренировал на радиозаводе девочек, создал там детско–юношескую школу. А взрослая команда предприятия тогда играла в первой лиге чемпионата СССР. Играла, надо признать, неудачно, плелись они примерно предпоследними, в итоге стали снимать тренеров. Но снимать мало — надо назначать. Предлагали многим, но все отказывались. А я согласился — подкупила перспектива. Тогдашний директор завода Захаренко первое, что делал по пути на работу, заходил на стройку спортивного зала. И так почти каждый день.
— С чего вы начинали?
— Процентов 50 я взял своих школьниц. Не удивляйтесь, но взрослые игроки, образно говоря, не тянули. Нужно было обновление, да и наша детская команда уже играла с мастерами почти на равных. Вячеслав Кудряшов, в то время завкафедрой баскетбола в институте физкультуры, признал мою правоту. В итоге команда радиозавода существенно обновилась, и потихонечку мы стали расти. В конце концов доросли до второго места в СССР. Ушло на это 20 с гаком лет.
— Позвольте, Семен Львович. У вас получается чересчур гладкая история. А как же сопутствовавшие вашему появлению в «Горизонте» невесть откуда взявшиеся обвинения в алкоголизме? Вспомните, как вы сами об этом рассказывали.
— Это коллеги таким образом завидовали, ревновали к успехам. «Могилевский выскочка, как он может у нас выигрывать? И вправду, как? Так он же алкоголик! Лейка!» Очень обидное прозвище дали. А я не пил совсем! Да и как я мог быть «лейкой», если стремился зарабатывать, работал на полторы ставки, тренировал, судил игры, рабочий день начинал в 7 утра и заканчивал в 12 ночи? Но хорошо, что руководство не прислушивалось к наветам, доверяло. «Доброжелатели», однако, не успокаивались, и позже, когда я уже добился заметных результатов, ко мне присылали многочисленных проверяющих, ОБХСС, не хочется говорить, но даже до суда однажды довели. Все ради того, чтобы убрать меня. А я что? Доверяли — делал свое дело. Работал так, что пару раз за всю жизнь, можно сказать, только в отпуск сходил. Несколько раз, правда, нападкам уступал, хотел бросить — но на мое место никто не хотел идти.
— Многое поменялось в жизни вашей команды с открытием горизонтовского зала?
— Пока его не было, мы тренировались и на автозаводе, и в суворовском училище, и в старом здании института физкультуры. В последнем начинали тренировку в полседьмого утра, девчонки приезжали со всего города без всякого метро, работали, а потом мыли пол в зале и уходили. Заводской зал снял все эти проблемы, с его вводом мы начали наконец тренироваться, сколько захотим и когда захотим. Двухразовые тренировки стали нормой, потом еще бассейн ввели, потом тренажерный зал — нет, что ни говорите, а база у нас была великолепная.
— Какую помощь команде оказывал завод?
— Как говорится, все было в рамках. В рамках советской системы. Для материальной поддержки лучших игроков оформляли на завод, но на самые ничтожные должности вроде контролера. Еще завод выделял деньги на проведение учебно–тренировочных сборов. Молодым сегодня трудно уразуметь почему, а тогда учебно–тренировочные сборы разрешалось проводить где угодно, но только не дома. А что такое сбор? Это проживание и питание на полном обеспечении в течение 24 дней. Перед игроками да и мной лично стоял выбор: или мы тренируемся в своем зале и у нас нет никаких денег, или выезжаем на сбор хотя бы в Стайки, где все у нас есть и не надо тратиться. Вот мы и проводили на сборах львиную долю тренировочного времени.
— На ваш взгляд, что стало фундаментом будущих успехов?
— Наша одержимость. Команда хотела играть в баскетбол. Был очень крепкий коллектив единомышленников. Была вера в себя, в тренеров. И когда мы стали наконец выигрывать, то эта вера только укрепилась. Нас стали уважать, приглашать в Москву, Ленинград, Прибалтику. У девочек появился дополнительный интерес. А за границу выехать — это ж вообще!
— «Горизонт» славился своими защитными построениями? Как вы их создавали?
— В республике у нас не было высокорослых игроков, и тут уж хочешь не хочешь, а приходилось плясать от печки. В Киеве познакомился с тренером Шаблинским, который проповедовал зонный прессинг. Мне понравилось. Стал применять у себя. Находил литературу, в том числе американскую, переводил через студентов иняза, пробовал, экспериментировал. В итоге активная защита «Горизонта» по праву признавалась одной из лучших в Союзе. Благодаря ей мы стали выигрывать даже у рижского ТТТ с неповторимой Ульяной Семеновой. А тут еще и трехочковый бросок ввели, стало еще интереснее.
— Неужели вы не искали в «Горизонт» высоких девушек?
— Как же — искал! Однажды без всяких ксероксов–шмероксов написал письма во все школы республики с просьбой рассказать о высоких девочках. Пришло порядка двух сотен ответов от девочек ростом 190 и выше. Я даже не поверил вначале, но когда все подтвердилось, то встала другая проблема. Есть–то они есть, но как их взять? В РУОР не было отделения женского баскетбола, даже ради одной девушки, Тони Мельник, пришлось выискивать место неимоверными усилиями.
— И что?
— Очень трудно было. Она жила на Полесье и до попадания в Минск никогда не видела такого количества людей, машин. Оказалась в столице — в ужас пришла. Порывалась сбежать домой. А письма какие писала? Я тогда грех на душу брал — она передавала свои послания через тренера, а я читал их. Нормальные пересылал матери, но были и те, в которых Тоня писала о том, что ее «гоняют как сидорову козу, мама, забери, не заберешь — помру!» Такие письма я оставлял у себя. Несколько раз снимал ее с поезда, но... В общем, времени на ее воспитание у меня не хватило.
— Назовите оптимальный состав вашей команды.
— Трудно это... Из «Горизонта» вышли три олимпийские чемпионки — может, это и против всех тактических построений, но я обязан назвать Татьяну Белошапко, Ирину Сумникову, Лену Швайбович. Плюс Галина Савицкая, которая, как я считаю, не выиграла Олимпиаду только из–за пресловутого советского бойкота 1984 года. Вот эти четыре человека сами по себе напрашиваются.
— Ну а пятый кто?
— О... Ира Губа — человек потрясающего трудолюбия. Наталья Ткачева, которая с ростом 185 см переигрывала саму Ульяну Семенову. Янина Пекарская, Наталья Ткачева, Елена Паращенко, мне кажется, я должен назвать всех...
— Каково было экономическое положение «Горизонта», за какие деньги вы играли?
— Максимальная зарплата у нас была 50 рублей.
— Это–то при средней зарплате по Союзу 120 целковых? Семен Львович, вы не шутите?
— Мы могли устроить игроков только на полставки куда–нибудь, вот и выходило по 50 рублей. Ну и сборы, естественно, на которых баскетболистки получали питание, но при этом за ними сохранялась зарплата на предприятии. Премии за какие–то достижения у нас были рублей двадцать еще. Вот и считайте. Никто нам никогда не верил, что мы играем за такие деньги. Говорили, что мы направо и налево раздаем дефицитные в то время горизонтовские телевизоры, что судьям даем — вот и выигрываем. Ничего подобного не было.
— «Горизонт» среди прочего славился не только тем, что рос на глазах, но и тем, что в нем почти не было текучести кадров. Как с вашей–то зарплатой вы удерживали игроков?
— Москва да и другие баскетбольные центры Союза приглашали многих минских баскетболисток. Кто–то давил на перспективу попадания в советскую сборную, кто–то манил деньгами. Ну а мы? Большей частью действовали убеждением. Иногда, как в случае с Галей Савицкой, подключали к переговорам родителей. И, знаете, от нас и вправду почти никто не ушел.
— Известно, что сегодня вокруг популярных команд постоянно снуют звезды, бомонд. А что окружало «Горизонт»?
— На наших играх в Минске зал всегда был полон. Приходили поболеть за нас не по принуждению, а по зову души. Команду окружал очень интересный круг настоящих любителей баскетбола. Вот у меня, например, был очень хороший товарищ — врач из четвертой клиники Геннадий Козлов, он первым в республике делал пересадку почек. Так вот, он всегда выражал готовность помочь команде с медикаментами, с лечением травм. Были люди, которые помогали с детскими садами, со школами.
— Пиком «Горизонта» следует считать 1989 год?
— Ну почему же? В том чемпионате СССР мы действительно заняли второе место, практически на равных сыграв с самим ЦСКА, но был у нашей команды и 1983 год, Спартакиада народов СССР, когда белорусская команда стала третьей. Я даже не знаю, что более весомо. В чемпионате Союза выступали клубы, а в Спартакиаде участвовали практически сборные современных государств — России, Украины, Латвии плюс Москва и Ленинград. Когда в 1983 году мы обыграли россиянок — такой фурор был!
— Вот мы говорим с вами, говорим, а одна мысль не дает покоя. В 80–е годы Минск был почти современной Казанью. Имею в виду невиданный ни до, ни после этого прорыв в игровых видах спорта. Гандбол с Мироновичем, волейбол с Черновым, Малофеев с искренним футболом, вы с «Горизонтом», РТИ, «Политехник»... За счет чего добились такого расцвета?
— Понимаете, тогда на этот результат работала целая система. Это сегодня мы большей частью озабочены набором, а в советские годы в игровых видах спорта шел самый настоящий жесткий спортивный отбор. Благодаря разнообразной системе соревнований в разных возрастных категориях тренеры имели возможность выбирать самых сильных, самых лучших. Но пусть это и прозвучит нескромно, тренеры тоже сыграли свою роль. Не нужно много говорить обо мне, но возьмите Володю Чернова — это был уникальный человек. Он умудрялся тренировать команду даже в тюрьме. Ничего удивительного в том, что волейболистки «Коммунальника» под его руководством выиграли еврокубок. А Спартак Миронович? Я мало кому об этом говорил, но в бытность студентами мы вместе учились в Гомеле. Я даже играл в гандбол вместе с ним. С тех пор идем по жизни рядом, интересуемся делами друг друга, и я вам скажу: Миронович — это талант от Бога!.. Но еще раз повторю: на этот общий прорыв работала система. А сейчас что? Даже в Минске баскетбольное первенство города среди детей не проводится.
— А как же школьная лига, о которой так много говорят в последнее время?
— В этой школьной лиге играют все — и те, кто занимается баскетболом, и те, кого просто заставили. Играют без учета возраста — девочки из десятого класса вместе с пятиклассницами, представляете?! Играют без учета календаря профессиональных соревнований. И что получается? Даже в дни игр чемпионата страны из нашей «Березины» могут вызвать в школьную лигу пятерку игроков–школьниц. И не пойти туда они не могут — как потом будут сдавать экзамены? По–моему, так эта школьная лига, как галочка на полях школьной тетради. Она не работает на популяризацию баскетбола, а всего лишь позволяет некоторым руководителям отчитываться о проделанной работе. Горько это...
— Белорусский баскетбольный мир сейчас живет ожиданием появления суперклуба. Некоторые даже название ему дают — «Горизонт»...
— Не понимаю, откуда взялся этот термин — «суперклуб». Супер — что? В 2003 году сборная Беларуси стала второй на европейском чемпионате среди кадеток. Тренировали эту команду мы вместе с Виктором Белевичем, и именно из нее впоследствии выросла та самая сборная, которой все сегодня восхищаются. Так вот, ходили мы тогда в Минспорта, просили создать в Беларуси команду, которая бы позволила оставить девочек дома. Они как раз оканчивали школу, и на все про все требовалось порядка тысячи долларов в месяц. Не дали! И игроки разъехались. Чтобы сейчас собрать их, надо приложить уйму усилий. Но, с другой стороны, эти усилия необходимы! Надо, надо создавать команду в Минске. Если мы хотим сохранить уровень нашего женского баскетбола, то заявлять эту команду обязательно нужно в российский чемпионат, нужно платить деньги, заботиться о девушках. Все они, ну или почти все с радостью вернутся домой.
— Ваши прежние питомицы из «Горизонта» поразъехались по миру. Какие отношения вас связывают?
— На 70–летие пригласил — все приезжали. А так перезваниваемся, переговариваемся. Татьяна Белошапко нынче в Минске, Галя Савицкая — в Испании, Ира Губа — в Болгарии. Лена Швайбович, которая вместе со мной была и в Польше, и в московском «Динамо», ныне осела в Ростове, возглавила там областную федерацию баскетбола. Ира Сумникова — в Москве, работает в федерации, всегда готова помочь белорусам, но к ней никто не обращается...
Шаг в направлении
Сан Саныч Борисов нынче возится с юношами из РГУОР. Может, и мечтает, а может, и нет повторить успех 1994 года, когда руководимая им сборная выиграла юношеский чемпионат Европы. Время — это странная штуковина. Когда–то и Борисов был юношей, играл в Могилеве, где и попался на глаза Халипскому. Я еще только пытаюсь подтолкнуть его к воспоминаниям, а Сан Саныч уже улыбается:
— А Семен Львович вам не рассказывал, как качал меня в колыбели?! На самом деле хотя мы жили недалеко друг от друга, но баскетбол связал нас, когда я уже оканчивал школу. Помню, как ездили в Брест на Спартакиаду, кажется, мы заняли там второе место. Потом уже после окончания выступлений за РТИ Халипский позвал меня в «Горизонт». Довелось поработать под его руководством, впрочем, эту историю, мне кажется, все прекрасно знают...
Семену Халипскому нынче 72. Значит, прошло уже два года с тех пор, как его девчата собирались вместе. По злой иронии судьбы два года прошло и с той поры, как закрыли на реконструкцию славный зал «Горизонта». Планы покрылись уже несколькими слоями застарелой пыли и словесной плесени, а в комплексе, расположенном в самом центре столицы, за эти годы не сделано ровным счетом ничего, ну это если не считать нескольких выбитых окон. На заводе продолжают искать инвестора, городской спорткомитет от проблемы устранился, в Минспорта молчат и не спешат бить в набат, ну а юные баскетболистки, которые сегодня вынуждены скитаться по школам в поисках корзин и колец, смотрят на все это непонимающим взором. Если старики не могут объяснить, то и молодежи не понять, какие уж тут горизонты...
