Несколько лет у меня в шкафу на верхней полке в коробках лежали детские вещички. Как все дети, дочка очень быстро выросла из распашонок-ползунков, даже не успев толком их поносить. И все это время я тешила себя надеждой, что кому-нибудь их отдам. Но у родственников, как на зло, рождались все больше мальчишки, а подруги своих маленьких барышень одевали исключительно в новое да фирменное.
Ненужных вещей тем временем все прибавлялось и прибавлялось. И дальше надеяться на то, что когда-нибудь что-нибудь из этого гардеробчика будут носить мои внуки-правнуки, уже не позволял забитый до отказа шкаф. Поэтому в один прекрасный день я твердо решила от них поскорее избавиться. И заодно разведать, куда можно пристроить довольно приличные, но морально устаревшие ковры, мебель и цветной телевизор, вазы, наборы кастрюль и тарелок, полные шкафы одежды, которые достались нам в наследство от родителей. Они-то копили все это десятилетиями для детей и внуков, а нам оно так и не понадобилось — свое девать некуда.
Все имеет свою цену
Первая мысль: может, что-нибудь удастся продать? Решила пробежаться по комиссионным магазинам, чтобы прицениться. Первый торговал исключительно мебелью и был заставлен в основном новыми и современными ее образцами. Однако то там то сям глаз натыкался на “ветеранов” советского дизайна, диссонировавших с общей обстановкой. Вот холодильник “Минск М15”: пусть и старенький, а цену за него выставили целых 250 тысяч. А за пятиблочную секцию “Верасень” просят 475 тысяч. Причем на многой мебели в стиле ретро уже красовались таблички “продано”, “выписано”. Оказывается, не такое это и безнадежное дело — продать старую мебель. Мою тоже готовы были взять на реализацию при условии, что она имеет более или менее презентабельный вид.
В другой “комиссионке” торговали одеждой, обувью, потертой и не очень, и массой всякой всячины: портмоне кожаное мужское за 14,5 тысячи, ваза хрустальная за 30 тысяч, вязаные детские пинетки за 5 тысяч рублей. Но из моего скарба могли принять только одежду, обувь и хрусталь — самое ходовое. От остального отказались: как бы распродать то, что уже есть.
Впрочем, в другом комиссионном магазине согласны были взять хоть сегодня все мои пожитки, даже бытовую технику и мебель. Только все должно быть исправным, а телевизор современным — не ламповым и не черно-белым. Цену на вещи определяют по договоренности. Как доходчиво объяснили в одном из магазинов, “вы, конечно, можете заламывать какой угодно ценник, но если хотите, чтобы вещь купили, — прислушивайтесь к нашим советам”. Поэтому нужно смириться с тем, что горячо любимая вами вещица дорога только вам, а рыночная цена на нее в несколько раз ниже стоимости нового аналога. Да и с магазином нужно будет поделиться: если в том же Бресте торговля забирает себе 25 процентов от выручки, то в Минске — не меньше 30 процентов.
В общем-то немало, но если подавать объявление в газету и заниматься продажей самостоятельно, нужно быть готовым отвечать на бесконечные звонки, принимать многочисленных покупателей, которые желают взглянуть на ту или иную вещь, но не факт, что в итоге ее купят. А работать когда?
Отдам даром
В общем, крупногабаритные предметы обихода, которые еще не потеряли вида и рыночной привлекательности, можно и продать. Глядишь, сбыв три-четыре ненужные вещи, купишь за вырученные деньги одну нужную. А вот возиться с ворохом разнообразной одежды нет ни времени, ни желания. Выбросить — рука не поднимается, ведь добротная еще. Вполне могла бы помочь многодетной маме сэкономить на покупках для малыша, пенсионеру дотянуть до пенсии или, может быть, согрела какого-нибудь бомжа в дождь и холод... А она все пылится в шкафах и не приносит никакой пользы. Нужно поискать тех, кому она нужнее.
Набираю телефон одной общественной организации, занимающейся благотворительностью, второй, территориальных центров социального обслуживания населения... Представляюсь журналистом, который готовит публикацию, и в ответ слышу либо “мы вещи не принимаем”, либо “принимаем, но только после химической чистки”. И ссылаются на требование санстанции. Прикидываю в уме, сколько сейчас стоит химчистка и в какие траты может вылиться желание помочь ближнему. Нет, я не настолько богата, чтобы выкидывать на ветер такие деньги! Неужели санстанции не достаточно того, что я все постирала и погладила?
Отказались от помощи и столичные детские дома, куда я обратилась. В детском доме № 2 были бы рады игрушкам, за исключением мягких, чтоб их можно было помыть. А в одном детском доме в Гомельской области хоть и признали, что от помощи населения не отказываются, но писать об этом запретили по своим соображениям: “Практически все детские дома принимают помощь, и мы не исключение. Хотя дети у нас и одеты, и обуты, — все-таки не в послевоенное время живем. Но, скажем, носки и обувь у детей лишними никогда не бывают. Только вы об этом не пишите, а то это воспримут так, что детский дом перед холодами нуждается в теплой одежде”.
Волонтер Лена хорошо знает, кто не откажется от бэушных вещей. Когда выдается свободное время, она колесит по городу, собирая у столичных жителей баулы, коробки и мешки с одеждой и обувью, а потом сортирует вещи и развозит тем, кто в них нуждается. Я ее нашла в Интернете на одном из тематических форумов. По ее словам, желающих отдать вещи — хоть отбавляй, можно даже свой магазин сэконд хэнда открывать. И товар в нем был бы получше того, что завозят из-за рубежа. Поэтому отечественный сэконд хэнд всегда есть куда пристроить. Однако чей-нибудь адресок она мне так и не подсказала: организации в Минске и окрестностях, которыми помогает Лена, тоже просят их не афишировать.
В результате “да, вещи берем” я услышала лишь в Свято-Елисаветинском монастыре, что в поселке Новинки в Минске, и в Минской городской организации Белорусского общества Красного Креста. Как рассказал ее председатель Евгений Козак, одежду принимают только чистой, постиранной и выглаженной. “А обувь вообще не берем, — признается собеседник. — Могут быть грибки и прочее, поэтому гарантировать ее безопасность мы не можем, а проводить обеззараживание нам не по карману”.
Принесенные вещи не залеживаются, а спрос на них зависит от сезона. Перед сентябрем люди все чаще интересовались канцелярскими принадлежностями, ближе к холодам — теплыми вещами. А в последнее время участились звонки от пенсионеров с просьбой помочь в ремонте какими-нибудь стройматериалами или сантехникой.
В конце концов и мои поиски увенчались успехом: все свои коробки и пакеты с детскими вещами я отдала многодетным семьям. Стоило мне изменить тактику и, забыв о будущей публикации, начать обзванивать организации как частное лицо — и я не услышала ни одного отказа. Более того, за вещами приехали, забрали и чисто символически отблагодарили гранатом. О чеке из химчистки никто так и не вспомнил.
Отдать ненужные вещи в хорошие руки можно и с помощью Интернета. В Живом Журнале есть сообщество “Отдам даром в Беларуси” , где можно дать объявление и разместить фотографию вещи используя каталог объявлений MallER. Чего люди только не дарят: котят, книги, диски, полки для ванной, шкафы, диваны, принтеры, неработающие телефоны, фотоувеличители, пустые банки и даже кучу пенопласта. Некоторые указывают, что вещь будет ждать нового хозяина ровно неделю или две, а потом отправится на свалку. Но, как правило, желающие находятся довольно быстро, а некоторые экземпляры и вовсе отрывают с руками.
КомментарийС просьбой прокомментировать требование не принимать поношенные вещи без химической обработки мы обратились в санслужбы. Однако в Республиканском центре гигиены, эпидемиологии и общественного здоровья, а также в минском городском затруднились ответить что-либо определенное по этому поводу, припомнив лишь о существовании санитарных правил “Ввоз и реализация подержанных вещей second hand, поступающих из-за рубежа”.
В них сказано, что “...вещи second hand должны сопровождаться сертификатом или иным документом страны экспортера, подтверждающим проведение дезинфекции и дезинсекции поставляемой партии”. А если таковые отсутствуют, то должна быть проведена камерная дезинфекция этих вещей в нашей стране. Но об отечественных поношенных вещах там не упоминается.
В районных центрах гигиены эпидемиологии и общественного здоровья, которые непосредственно работают с населением и организациями, сослались на те же санитарные правила и нормы. И объяснили, что в отношении отечественных бэушных вещей решили действовать по аналогии в целях профилактики паразитарных и инфекционных заболеваний. Мол, сэконд хэнд, импортный он или отечественный, остается все тем же сэконд хэндом.
Да, некоторая логика в этом есть. Но даже сами специалисты признают, что не всякий вид химической чистки дезинфицирует вещь от микробов и паразитов. Зато требование санслужб насчет поношенных вещей наверняка остановило благотворительные порывы многих добрых людей.
