Все мы знаем, что смертны, но так хочется верить, что Вечность пощадит нас, отпустит земных радостей подольше... Наверное, поэтому не все подписывают на обороте свои фотографии - мол, еще успеется. Берите, милые мои, пример с педантов, которые нумеруют свои запечатленные, вырванные у Вечности мгновения по датам, городам, именам. Впрочем, имена на обороте трех пожелтевших фотографий имеются - известные, скажем прямо, имена. Возможно, уже в прошлом известные, но что делать, если память людская быстротечна? Хотя ответ на этот вопрос тоже имеется - бороться с забвением. В том числе и подписывая семейные фото.Снимки, которые прислал нам Георгий Иосифович Кардович из Витебска, из архива его отца. Бывшего советского руководителя (возглавлял Могилевский, Витебский облисполкомы), организатора партизанского движения, генерал-майора, орденоносца, нынче, увы, уже покойного. Дороги они сыну тем, что сохранили дивные мгновения послевоенной встречи старинных приятелей, которых судьба затем разбросала по свету. Вот так бывает: один вдруг счастливо свалился на голову другому, заставив весь дом стоять на ушах, звенеть заздравными чарками, пахнуть лилиями, загадочно шептаться заинтригованных соседей и столь же изнемогающих от любопытства детей: как же, сам дважды Герой Советского Союза генерал Иван Якубовский пожаловал - и после этого вс„. Точка. Дальше по жизни каждый следовал своим путем, не соприкасаясь с другом верным даже краем биографической траектории.
"Мне кажется, встреча нашей семьи с семьей Якубовского происходила в конце лета 1944 года. Отец знал Ивана Игнатьевича с 1938 года, тот ведь тоже уроженец Беларуси. 28 июня мы с мамой и старшей сестрой Раей вернулись в освобожденный Могилев, где жили до войны и куда отца вновь направили на работу. В город, где еще шли бои, мы приехали поездом в 4 или 5 вечера. Нас встречал на вокзале порученец отца и его личный шофер Павел на боевой машине ГАЗ-67. Папа уже жил в одноэтажном деревянном доме по улице Маркса. После этого мы с родителями объехали всю родню на Витебщине - сами-то мы родом из тех краев.
Ну а когда гостил у нас Якубовский, запомнилась атмосфера суматохи в доме: целый день все жарили да парили. За стол, где велись взрослые разговоры, меня, пацана, не пустили. Так что, о чем говорили, не знаю. Еще запомнил, как супруге генерала (маршалом он стал гораздо позже) преподнесли огромный букет лилий. И как дом, где проходила встреча, охраняли партизаны".
- А лилии откуда? В только что освобожденном городе? - удивилась я.
- А неподалеку от нашего дома был зеленхоз - там и заказали букет, - не раздумывая, ответил Георгий Иосифович.
По лилиям (по сроку их цветения в Беларуси), честно говоря, я хотела точнее хронологизировать дату запечатленного на снимке события. Но в зеленхозе могла быть и оранжерея, где выгонку цветов можно делать в любое время - хотя и нелегко представить в только что освобожденном городе столь развитое цветоводство. Ладно, оставим в покое лилии, попробуем с другого конца: на кителе вышедшего в могилевский палисадник Якубовского красуются две Звезды Героя (вторую он получил в сентябре 1944 года). Так что раньше осени того же года бравый генерал не мог быть увековечен при всех регалиях. Как же тогда быть с утверждением Георгия Иосифовича, что боевой друг отца приезжал в конце лета 1944-го? Пожалуй, лучше всего вопрос насчет даты оставить открытым - может, кто из читателей нам поможет?
До войны семья Кардовичей (отец работал зампредом Могилевского облисполкома) жила на Первомайской улице в четырехэтажном доме, напротив ремесленного училища. 23 июня их отправили в Печерск, где находились дачи облисполкома. А уже 26 июня пришли машины, и детей с матерями в чем стояли погрузили в кузова и отправили вначале в Ходосы, а затем в Тамбов. Когда Тамбов стали бомбить немцы, пришлось эвакуироваться еще дальше в глубь Союза. В 1943-м их чудом нашел отец в деревне Вязовка Саратовской области.
Надо ли говорить, как все Кардовичи были счастливы! Хотя не обошлось и без потерь: в Могилев возвращались без умершей в эвакуации в три годика младшей сестренки Георгия. Потери, впрочем, были и иные - про которые умалчивают автобиографии и энциклопедии.
"В Тамбове отца осенью 1941 года призвали в армию. Но поскольку при выходе из окружения (Иосиф Митрофанович участвовал в обороне Могилева. - Прим. автора) он уничтожил партбилет, то его через месяц арестовали и почти полгода он просидел в тюрьме НКВД. То есть где-то до февраля 1942 года. Про это каким-то чудом узнал Пономаренко, и отца по его рекомендации освободили. После чего отправили на курсы и забросили в тыл - в Могилевскую область - организовать партизанское движение", - таких подробностей, честно говоря, я даже не ожидала от памятливого Георгия Иосифовича. А он, будто почувствовав мои сомнения, добавил: "Можете получить подтверждение в архиве Витебского областного управления КГБ".
Вообще-то я привыкла доверять людям, сказала я. И в этой ситуации меня больше интересует, почему вдруг раздружились после 1953 года (неужто знаковая дата?) Кардовичи с Якубовскими.
- У отца в 1953 году случился инфаркт, его перевели в Минск, старые связи как-то сами собой потерялись, - с осенней меланхолией в голосе отвечал мне на другом конце провода человек. В грустный унисон сказанному в трубку залаяла собака. Оказалось, ротвейлер, который помогает скрашивать старость бывшему инженеру, а ныне пенсионеру Георгию Иосифовичу. Сам собой возник вопрос: сколько ему лет?
- В Пензе в эвакуации на медицинском обследовании мне определили дату рождения - 1930 год, а сестре Рае - 1929-й, хотя я помню, что она должна быть старше меня, по крайней мере, на полтора года.
Да, дети войны, подранки, беженцы и вдвойне особая статья - эвакуированные дети партработников! Что пришлось им вынести в кочевом тылу, забыв об отцовских автомобилях, пайках и порученцах, можно только представить! Зато, скажут некоторые, они смогли увидеть реальную правду социалистической жизни. И тоже будут правы.
Мне оставалось выяснить еще одну подробность: о третьем - групповом - снимке, где Иосиф Кардович в верхнем ряду сидит над самим Пантелеймоном Пономаренко. Какие лица, какие типажи! Ваупшасов, Вершигора, Кривоносов...
"Фотография сделана в Москве. Если не ошибаюсь, через неделю после выборов в Верховный Совет СССР второго созыва. Отец тоже получил удостоверение депутата ВС, кажется, в Совете Национальностей. Дату и конкретное место, к сожалению, не помню. Запомнился лишь рассказ отца, как ему должны были сшить парадный костюм. Пришел портной, оглядел отцовскую фигуру, не снимая никаких мерок, и сказал, что через пару дней обновка будет готова".
Ну, место с таким картинно-торшерным интерьером я тоже не смогу идентифицировать - не удостаивалась чести бывать в подобных компаниях и апартаментах. Хотя "выдержанно-патриотический" пейзаж с березками сильно смахивает на живописные украшения приказавшей нынче долго жить гостиницы "Москва". Но с равным успехом это могла быть и чья-то московская квартира.
А вот с датой, пожалуй, помогу. 10 февраля 1946 года прошли выборы в Верховный Совет СССР второго созыва. А в марте начала работу первая сессия, утвердившая четвертый по счету пятилетний план развития страны. Так что скорее всего ваш отец, Георгий Иосифович, обрядился в цивильную обновку в первый послевоенный год.
Наступала весна по-настоящему мирного года. Все грядущее тогда казалось светлым и безоблачным. Жизнь - долгой. Идеалы - непоколебимыми. Любовь - бессмертной...
А после весны было лето. И в Могилеве, думаю, опять цвели лилии. Царственные цветы, которые дивно-дивно пахнут. Пожалуй, думаю я, глядя на двух улыбающихся генералов, один из которых при полном параде, а другой - в цивильной рубашке с тесемочками, так пахнет счастье.
