Какую политику будет проводить Владимир Путин, вновь заняв президентский пост? Казалось бы, ответ на этот вопрос достаточно прост, ведь Путин не является каким–то новым персонажем как в российской, так и мировой политике, его взгляды хорошо известны. Тем не менее есть основания предположить, что после выборов–2012 кремлинологам придется постигать новую политику Москвы. Первыми явными признаками новых приоритетов можно считать активное продвижение проекта союзных российско–белорусско–казахстанских отношений.
Политика Москвы, направленная на страны СНГ, в первую очередь вызывает у нас живой интерес. Это естественно после того периода неровных и зачастую проблемных белорусско–российских отношений, которые сложились в конце первого десятилетия XXI века.
Итак, что даст обществу и государству ориентация российской внешнеполитической политики на государства СНГ? Сразу же стоит ответить на вопрос, является ли такая политика России «неоимпериализмом» по отношению к бывшим республикам некогда единой страны. Считаю, что эта необоснованная настороженность — один из самых поверхностных мифов. Думаю также, что Россию будет трудно обвинить и в политическом популизме.
Экономическое присутствие России на территории других стран СНГ также не стоит переводить в «империалистический формат». Например, на белорусской территории есть предприятия с российским капиталом. Они как–нибудь «империалистически» себя проявили, например, в период наибольшего пика напряженности отношений между российским и белорусским руководством? Экономические интересы России только формально можно связать с политическим давлением. Реально тут больше стремления заниматься не политикой, а получением прибылей. Появятся ли «империалистические» нотки в политике России, если Кремль поменяет свою политику? Тоже вряд ли. Пример этому недавно озвученное российско–казахстанское заявление о поддержке официального Минска в конфликте с Западом.
Таким образом, поствыборная Россия явно проиллюстрировала свои приоритеты. Политика по отношению к соседям и союзникам меняется в сторону более конкретной и реалистичной. Если раньше некоторые круги политического класса России могли попросту проигнорировать западное давление на официальный Минск или максимум пожурить политиков из ЕС за слишком жесткие санкции, то теперь на эту тему сделано официальное заявление. То, что Россия это себе позволила, уже показатель. Кстати, ЕС частично сам инициировал российско–казахстанскую поддержку официальному Минску. Ведь Москву и Астану безосновательно обвинили примерно в тех же грехах, что и Минск. ЕС сам промаркировал определенным образом три страны, найдя в их политике похожие тенденции. Неудивительно, что и Москва, и Астана сделали свой выбор, поддержав Минск на официальном уровне.
Однако все это только малые шаги к более тесному и эффективному сотрудничеству. Общие политические шаги все–таки сплачивают больше, чем общие экономические интересы. Это можно проследить на примере российско–белорусского сотрудничества. Заинтересованность экономик друг в друге не смогла уберечь обе стороны от политического противостояния, пусть недолгого, но оставившего след в памяти. Именно поэтому от экономических контактов нужно переходить к другим: культурологическим, научным, общественным.
Начинать можно с малого. Например, вернув в белорусском общественном сознании Отечественной войне 1812 года обозначение «Отечественная». А то получается, что на фоне расширения интеграционных процессов происходит странное культурно–историческое разделение — Отечественная война стала у нас просто войной 1812 года. А ведь белорусские крестьяне и дворяне тогда были подданными Российской империи, они в этой стране жили и воевали за нее. Белорусские уроженцы покрыли себя славой во многих боях с наполеоновскими войсками. А что до людей, которые перешли на сторону Наполеона, то это тема глубокого историко-психологического анализа и отнюдь не простая тема.
Я привел только один из примеров. Уверен, что каждый читатель мог бы привести свои аргументы в пользу заинтересованного диалога Минск — Москва в новых реалиях. Смысл его ясен всем. В современной ситуации наши страны и, естественно, народы обречены на более тесные союзные отношения, и для того, чтобы они не омрачались непониманием, надо смелее интегрироваться, причем не только в экономической сфере.
