Не секрет, что наука приносит самую высокую маржинальность и рентабельность. Если, конечно, ее достижения реализованы в конкретных результатах: новых технологиях, товарах, услугах. К счастью, «ядро» науки нам удалось сохранить, в отличие от многих постсоветских стран, которые встроились в международные цепочки добавленной стоимости и существенно подорвали свой интеллектуальный потенциал из-за «утечки мозгов». Своих компетенций чаще всего нет, чужаки делятся знаниями скупо, ровно настолько, чтобы хватало понимания, как обслуживать импортное оборудование и производить необходимый набор операций. Без науки экономика в целом и производство в частности попадают в зависимость от иностранных технологий, степень которой определяется мировой политической конъюнктурой. Даже когда были сильны идеи глобализации, международный трансфер ключевых макротехнологий жестко регулировался. Передовыми разработками страны Запада с развивающимися не делились и не собирались этого делать. Тем более замедляется движение ноу-хау через границы, когда сильны центробежные силы деглобализации и взят тренд на регионализацию. Очевидно, что каждый регион будет выбираться из кризиса, опираясь на собственные силы. И роль науки здесь сложно переоценить. Другой вопрос, что сами по себе современные и интересные разработки — мертвый груз и архивно-музейный экспонат, если они не реализованы в реальном секторе.
Право на обоснованный риск
— Сегодня государственная поддержка научно-технической деятельности оказывается в рамках соответствующих государственных, отраслевых и региональных научно-технических программ. Их выполнение предполагает создание либо новых технологий, либо опытных образцов новой техники. Работы выполняются, коллективы трудятся, создают некие ноу-хау. Так, например, за прошлую пятилетку было создано около 4,6 тысячи новшеств… Но возникает вопрос: насколько они соответствуют мировому уровню новизны? В этом разрезе есть системная проблема. Еще в 2000-х, чтобы исключить неэффективное использование бюджетных средств, в законодательстве прописали: если научно-технические проекты финансируются из бюджета, то должен быть представлен результат. В противном случае исполнители обязаны вернуть деньги. Справедливости ради надо отметить, что тогда это нововведение было актуально. К сожалению, в 2000-х контролирующие органы выявляли много злоупотреблений, когда средства из бюджета научные коллективы получали, но реальной работой по созданию перспективных разработок не занимались, а только писали отчеты по «освоению» бюджетных денег. Поэтому обязательное требование получения положительного результата научно-технической деятельности и его освоение в производстве, прописанное в постановлении Правительства от 31.08.2005 № 961, несло благую цель — повысить эффективность научно-технических разработок и исключить мошеннические схемы, которые, несомненно, присутствовали. Но со временем обозначился побочный эффект такой нормы — нежелание разработчиков браться за выполнение заданий научно-технических программ по актуальной тематике.По-настоящему пионерные разработки — дело рискованное. Может получиться, а могут возникнуть какие-то непредвиденные сложности. Илону Маску понадобилось почти два десятка пусков «космических челноков», пока они гарантированно стали приземляться на платформу в океане. Процесс создания любой принципиально новой технической системы затратен и непредсказуем, в нем априори нет гарантированного результата. Это объективная данность. Но возможна ли она в условиях белорусской правовой системы? Практика показывает: скорее нет… Ведь после первого «прокола» могут свернуть финансирование и еще потребовать вернуть уже потраченные деньги. С одной стороны — с позиции эффективного использования бюджетных средств на коротком отрезке времени — вполне справедливо. С другой — создает для разработчиков слишком большие риски, на которые большинство предпочитает не идти. Поэтому надо признать: средства, которые выделяет бюджет на научно-технические разработки, не всегда востребованы. Даже государственными организациями, не говоря уже про частные. Либо финансирование научные коллективы все же берут, но только когда полностью уверены в положительном результате. Увы, в этом случае о создании разработок принципиально новых, особенно с точки зрения мирового рынка, говорить не приходится.
Выше я уже отмечал, что за прошлую пятилетку создано более 4,6 тысячи новшеств. Но когда речь дошла до реализации на их основе инновационных проектов в составе госпрограммы инновационного развития страны на 2021—2025 годы, таковых набралось считаные единицы… Соответственно, вопрос корректировки постановления Правительства № 961 назрел, надо дать право разработчикам на обоснованный риск, ибо стране как воздух нужны коммерчески перспективные новшества, если мы не хотим утратить конкурентоспособность нашей экономики.
Сложности научно-промышленной коммуникации
Вторая проблема — механизм формирования научно-технических программ. По сути, тематику их заданий определяют не организации реального сектора, заинтересованные в новых видах продукции, а сами научные организации-разработчики, ориентированные на создание того, под что имеются определенные компетенции. Научные коллективы работают, через два-три года создают разработку. Даже выпускают опытную партию продукции на профильных предприятиях, представляют результат. А дальше? Увы, как правило, на опытных партиях история немалой части таких проектов и заканчивается, хотя формально освоение в производство состоялось, деньги потрачены эффективно…Очевидно, что такая ситуация не на пользу государству. Первый шаг к ее усовершенствованию — корректировка механизма формирования научно-технических программ, предусмотренного в постановлении Правительства № 961. Они должны наполняться такими заданиями, которые решают задачи реального сектора, а сами задания — инициироваться производственными компаниями, кровно заинтересованными во внедрении созданных новшеств. Тогда и проблема с невостребованностью разработок принципиально будет снята с повестки дня.
Второе — сегодня у нас недостаточно сильно развита инновационная инфраструктура, ориентированная на трансфер технологий, технологический консалтинг и инжиниринг. Допустим, технология или опытный образец созданы. А кто будет ставить на серийное производство? В данном случае целесообразно присмотреться к опыту экономически развитых государств. Когда мы закупаем импортную технологию, то контракт на ее поставку предполагает и поставку оборудования, и его шефмонтаж, и обучение работников предприятия. И это правильно! К сожалению, наши разработчики научно-технической продукции в сопровождении внедрения своих разработок в производство, как правило, не заинтересованы. И эту систему необходимо создавать.
Драйвер инжиниринга
Третья проблема — фактическое отсутствие практики использования промышленного инжиниринга. Да, вроде бы мостик между наукой и промышленностью есть, но он очень хрупкий, зачастую базирующийся на личных связях между разработчиками и производственниками. Если посмотреть на опыт советских времен, то тогда изобретательство, новаторство было развито и приветствовалось. И его результаты внедрялись достаточно успешно. Но в Союзе существовала целая система опытных производств: прекрасно оснащенных материальной базой, высококвалифицированным персоналом — как инженерно-техническими, так и рабочими кадрами. К сожалению, многие такие предприятия утратили свой функционал в 1990-е. Некоторые закрылись, другие принципиально потеряли свой профиль и компетенции опытного производства. А ведь именно там оценивались все параметры внедрения новшеств в серию на крупных предприятиях: необходимое оборудование, квалификация персонала, отработка технологии, оценка финансово-экономических эффектов. Без этого этапа внедрять разработку на крупных заводах слишком рискованно: вдруг что-то пойдет не так — цена ошибки, даже поправимой, весьма высокая.Поэтому есть два варианта. Возрождать опытные производственные предприятия. Но такая система опытных производств больше подходила для административно-командной системы управления экономикой. Либо использовать современную практику содействия трансферу технологий — стимулировать процесс создания и развития инжиниринговых компаний. Они в Беларуси есть, но их немного.
Например, белорусская компания «ИнКата» весьма успешно занимается раскруткой технологических стартапов: красиво «упаковывает» прогрессивные идеи, помогает выпустить образцы новой техники, разрабатывает для них дизайн, обеспечивает маркетинговое сопровождение и так далее. И когда проект полностью сформирован, привлекает под него инвесторов.
Давно назрел вопрос создания инжиниринговых структур в системе НАН Беларуси и Министерства образования. Законодательство сегодня позволяет создавать такие структуры в формате центров трансфера технологий (ЦТТ), есть возможность получить бюджетные деньги на развитие их материально-технической базы. Да, для этого требуются компетенции и специалисты, возможно, их в научных организациях сегодня немного. Но пилотные проекты создания центров промышленного инжиниринга в формате ЦТТ вполне могли бы быть осуществлены с частными компаниями, такими, например, как «ИнКата» в рамках тех или иных форм государственно-частного партнерства (взаимодействия).
От А до Я, или с нуля и под ключ
Как повысить эффективность использования созданных результатов научно-технической деятельности? Очевидно, для этого необходимо повысить заинтересованность организаций реального сектора к внедрению новшеств, равно как внедрить в практику новые формы взаимодействия между наукой и производством. В частности, Министерство экономики предлагает новый инструмент — комплексные проекты. Суть в том, чтобы объединить потенциал двух сторон. Научных организаций, которые создают те образцы научно-технической продукции, на базе которых появятся инновационные проекты. И производственных компаний, которые реализуют инновационные проекты, предусматривающие коммерциализацию созданной научно-технической продукции. Фактически в рамках комплексных проектов можно будет достаточно оперативно создавать востребованные разработки и организовывать выпуск серийной продукции на их основе. Тем самым устанавливается прямая цепочка «наука — производству», о которой так много говорят...Предлагаемый механизм достаточно подробно прописан в проекте постановления Совета Министров, который сейчас рассматривается в Правительстве.
Надо отметить, что и в рамках действующего законодательства промышленность может реализовывать инновационные проекты, привлекать под них инвестиции. В частности, под реализацию тех или иных разработок создавать дочерние организации, учредителями которых могут выступать вместе с промышленными предприятиями частные компании, научные организации, инжиниринговые структуры. Есть удачные примеры такой конфигурации. Например, «МАЗ-Купава». Эта «дочка» промышленного гиганта нашла свою нишу, успешно работает. Никаких запретов на реструктуризацию государственных производственных компаний нет. Такие решения находятся в компетенции наблюдательных советов и отраслевых ведомств.
Другой вопрос, что для реализации инновационных проектов необходимы амбициозные и грамотные руководители. Очевидно, что одновременно с формированием современной нормативно-правовой базы, стимулирующей инновационное развитие экономики, необходимо максимально полно реализовывать меритократический подход в кадровой политике, выдвигая на «капитанский мостик» в госсекторе тех, кто открыт к инновациям и нацелен на результат при инициации и реализации масштабных инновационных проектов. Все это в совокупности будет способствовать комплексной модернизации Беларуси, повышению уровня конкурентоспособности ее экономики.
volchkov@sb.by
