Метадоновая программа поддержки наркозависимых всегда была поводом схлестнуться в спорах. У нас — с тех самых пор как ее начали испытывать в 2007 году в Гомельской области. В мире — с 1964 года, когда она впервые вошла в медицинскую практику. Но, если честно, полемика мало мешала продвижению. Сейчас по всей Беларуси 16 кабинетов заместительной терапии, где опекают более 1.000 пациентов. А в мире уже 68 стран подписались на метадоновую программу, даже консервативные в таких вопросах Китай и Иран. Россия тем временем категорически против. Польша притормозила. Украина ввязалась было, но начинает роптать. У нас дискуссии тоже децибел за децибелом накаляются. Ведь пока основные финансовые тяготы проекта несет на себе ООН, а к 2015 году предстоит определиться: продолжим ли мы лечить «подобное подобным», опиумных наркоманов — медицинским наркотиком, уже за государственный счет или решим, что это не наш метод?
Технически процедура почти обыденная: ежедневно и под строжайшим контролем наркозависимому выдают метадон в сиропе, дозу, высчитанную индивидуально, с точностью до миллилитра. Это избавляет его от ломки, но не дает кайфа. Такой вот зыбкий путь компромисса. Считается, что как минимум программа помогает «соскочить» с опиатов, снизить риск, который всегда несут шприцы, — ВИЧ, гепатиты... Кроме того, по оценке главного нарколога Минздрава Сергея Осипчика, если учесть, что один опиумный наркоман в месяц правдами и неправдами тратит на свое пристрастие около 1.000 у.е., то, получается, предложив участникам проекта альтернативный вариант, мы тем самым выводим из наркооборота в год по 12 млн. долларов. «Если даже и так, то наркооборот не чувствует удара!» — в один голос парируют общественные организации. Председатель МОО «Город без наркотиков» Петр Шапко вообще заявляет о повсеместном всплеске наркомании, особенно что касается так называемых курительных смесей: более 90 процентов учащихся ПТУ и колледжей, по его данным, имеют тут опыт, около трети потребляют регулярно. Так что недавнее появление у ТЦ «Столица» «доброхота», бесплатно раздававшего пакетики с дурманом, весьма симптоматично.
Государство играет с наркодилерами в «догонялки», не успевая расширять список запрещенных веществ, которые модернизируются каждый месяц, поэтому многие пребывают в уверенности, что курят и не наркотики вовсе. Что все законно и надо проще смотреть на мир. А тут еще метадоновая программа вставляет свое лыко в строку, ведь она тоже легальная, либеральная и очень даже толерантная к наркопотребителю. Приходи, мол, — получай. Здесь неизбежен вопрос: если ты хочешь завязать, почему плетешься фактически той же дорожкой, только с хорошей подпоркой, почему бы с нее окончательно не сойти? И почему все мы должны будем вскоре платить за новые и новые твои «пайки» метадона?
Что и говорить, это жесткая позиция высокого моралиста. Но ему скажет любой медик: наркомания — сложнейшая болезнь, которая, да, возникает от легкомыслия и от жажды удовольствий (на которых зациклился наш безумный–безумный–безумный мир), но которую, нет, не вылечишь одним усилием воли. Даже при стечении всех благоприятных обстоятельств лишь каждый пятый наркоман надолго перестраивает свою жизнь, остальные — срываются... И у наркологов всегда есть 10 — 15 процентов подопечных, которым ничто не помогает, которые медленно идут к смерти, по максимуму отравляя существование другим. Вот для них метадоновая программа может быть последним тормозом. Говорят, ее участники теперь создают семьи, рожают детей, впервые устраиваются на работу те, кто сидел на игле по 8 — 10 лет...
И получается: на одной чаше весов — эти несчастные, с которыми непонятно что будет, если мы все–таки откажемся от эксперимента, а на другой — все остальные со своими правильными принципами и обоснованными страхами. Можно ли как–то состыковать интересы? Если исходить из того, что цель общая — минимизировать зло, то стоит попытаться. К сентябрю Минздрав намерен дать оценку социально–экономическому эффекту метадоновой программы, разложить по полочкам, что она принесла. Подтвердится польза — это один коленкор. Нет — придется искать другие варианты, которых сегодня буквально раз и обчелся. И вот здесь общественные организации и медики сходятся: надо развивать реабилитационные центры (на них, кстати говоря, ставку сделала Россия). Это, видимо, еще более затратно и трудоемко, чем метадоновая программа: речь идет в том числе о создании центров долговременного, на 6 — 12 месяцев, пребывания с полным медицинским, психологическим и социальным сопровождением. Но, с другой стороны, это вторая и фактически последняя из возможных на сегодня альтернатив. Третьей — ни лекарства–панацеи, ни прививки от наркомании — мир еще не придумал.
Советская Белоруссия №75 (24212). Вторник, 23 апреля 2013 года.
