Ветеран Зинаида СУДАКОВА — о сожженных деревнях, Бобруйском котле и о том, почему кинофильмы никогда не смогут тягаться с ужасами войны

75 лет мирного неба над головой. Вот уже несколько поколений выросли, узнавая о войне только из фильмов, книг и песен. На самом деле действительность, которую пережили ветераны, была гораздо страшнее. Об этом нам рассказала гродненка Зинаида Судакова. Сегодня ей 94 года. Она все еще в строю, считая своим долгом рассказывать школьникам и студентам о событиях, которые ей самой забыть трудно. Встретилась с ней и корреспондент «Р».

Фото автора

«День Победы»

Зинаида Судакова родилась в Рязани, в многодетной семье. Мама серьезно болела, поэтому Зине с 8 лет пришлось работать в колхозе. Прошла войну санинструктором вместе с 2-м Белорусским. Ее фронтовые дороги начались в боях за оборону Москвы, под Тулой и Смоленском. Во время операции «Багратион» прошла с боями всю Беларусь, участвовала в освобождении Гродно. Была ранена, до сих пор в голове у нее остается маленький осколок гранаты. Награждена медалями «За боевые заслуги», «За оборону Москвы», «За Победу над Германией» и другими. Сегодня Зинаида Тимофеевна живет в гродненском Доме ветеранов. Здесь у нее светлая двухкомнатная квартира. На стенах фото детей, внуков и правнуков.

— Плохие вести, такие как война и болезни, приходят неожиданно, поэтому стараюсь жить с оптимизмом, верить в лучшее, — встречает нас хозяйка. — Перенесла недавно операцию на сердце, но все равно надеюсь на лучшее. Жизнь — сложная штука. Но так уж она устроена: пока человек жив, он строит планы.

Беседу нашу прерывает рингтон мобильника — звучит мелодия песни «День Победы».

— Сын установил мне. Это моя любимая песня. Даже когда в общественном транспорте еду, люди внимание обращают. Эта композиция — важный символ для меня. А вообще, радостно, что мы сегодня все понимаем: наши страдания были не напрасны. Верю в нынешнюю молодежь. Рада, что у них есть то, о чем мы когда-то даже не могли мечтать, — мирное небо. Когда молодые люди нас благодарят за Победу — это вдохновляет, дает силы для борьбы с недугами.

Зинаида Судакова продолжает:

— Недавно вот получила открытку от учащихся нашего строительного лицея. У меня брат погиб под Калининградом в марте 1945-го, он был старше меня на два года, так я как-то на встрече попросила ребят побывать в тех местах. И они мне написали, что нашли ту братскую могилу. Это было очень волнительно... В последнем фронтовом письме брат обещал мне, что встретимся в Берлине. Но судьба распорядилась иначе...

Добровольцы

— В 17 лет принимала участие в обороне Москвы, — просто рассказывает о своей жизни ветеран. — Когда началась война, мне было всего 16. В первые дни как могли помогали военным, ходили на противотанковые завалы, пилили деревья. В результате заболела туберкулезом. Немцы до нашего города Рязань не дошли всего ничего — 18 километров. Выбор был невелик: или оставаться в оккупации, или идти защищать Родину.

В военкомат Зина пришла далеко не одна. Многие комсомольцы из осажденного врагами города записывались добровольцами на фронт.

— Воспитаны мы были так — сомнений даже не было, не могло для нас сложиться все по-другому. Большинству из моих друзей уже исполнилось 18 лет, а мне пришлось просить. К тому же из-за болезни меня брать вовсе не хотели, но в итоге по флюорографии сестры прошла медкомиссию, и меня зачислили. Во время учебы в техникуме нам преподавали военное дело, давали азы медпомощи, учили стрелять. Стрельба особенно нравилась. В военкомате меня спросили: «Оружие знаешь, стрелять умеешь?» У них на глазах без тени сомнения винтовку разобрала и собрала, на стрельбище отстреляла на отлично.

Почему Зина Судакова так рвалась на войну?

— Страшных эпизодов было много, — тяжело вздыхает собеседница. — Жутко, когда на твоих глазах горит баня, слышны крики людей, а помочь им ты уже ничем не можешь. Немцы, отступая, сгоняли мирных жителей в дома и сараи, обливали бензином. Такой случай был на моей памяти в деревне Павловка под Бобруйском. Там сгорело заживо 99 человек. И сколько таких сожженных деревень! В Хатынь я так и не смогла за свою долгую жизнь приехать. Для меня это психологически невыносимо. Мой сын, будучи в третьем классе, ездил туда, потом целую неделю плакал, а я не могла найти нужных слов, чтобы его успокоить. Когда освобождали город Мстиславль, стала свидетельницей военного трибунала. Судили четверых предателей. Они вылавливали партизан и казнили их: нагибали молодые березы, привязывали бойцов за ноги и так разрывали людей пополам. Приговорили их к повешению. Помню, как их трупы долго висели, стуча друг о друга. Дело было зимой.

Младший сержант медицинской службы Зинаида Судакова на своих плечах вынесла с поля боя множество раненых. Служила медсестрой саперной части в 53-м особом управлении военно-полевого строительства 50-й армии 2-го Белорусского фронта. Кстати, за всю войну сама она ни разу не заболела, если не считать осколочного ранения в голову.

— После битвы под Москвой Смоленск переходил из рук в руки восемь раз. Город стоит на семи холмах, там шли жесточайшие бои. Спали мы под дождем, даже спрятаться было негде. Словами все эти лишения не передать. Но это не самое страшное. Ужас охватывал, когда начиналось наступление. Раненых много, убитых много. Один, другой, третий кричат с разных сторон: «Сестренка, помоги!» Только спустя время удается адаптироваться, воспринимая происходящее как неизбежную работу, которую надо делать. Мешанина такая была, что трудно передать словами. Военные фильмы я смотреть не могу, хотя художественный вымысел — ничто по сравнению с тем, что происходило, действительность была намного ужаснее и драматичнее. Там только часть правды. Если все показать так, как было на самом деле, — невозможно было бы смотреть. Грязь, кровь, смерть.

Дорогами «Багратиона»

— Что заставляло идти вперед? Только надежда на Победу, — говорит собеседница. — Знаете, молодость есть молодость. Почистишь перышки, отдохнешь немного. И веселились, и пели, и танцевали. Настроение изменилось, когда перешагнули рубеж Гродно. Еще под Бобруйском надежды было мало. Мы попали в так называемый Бобруйский котел. Сначала мы окружили немцев, потом они окружили нас. Попали под обстрел на переправе. Там меня ранили. Осколки от гранаты попали в голову, но от госпиталя отказалась — девчата прямо на месте меня перевязали, достав из-под кости кусочки металла. Правда, не все извлекли — один так и остался до сих пор. Из-за него не могу пройти обследование на МРТ. Аппарат реагирует на железо и сразу же отключается.

Зинаида Тимофеевна участвовала  в Белостокской операции (5—27 июля 1944 года), которая была частью крупномасштабной наступательной операции Красной Армии «Багратион» летом 1944 года.

— Где встретили Победу?

— В Берлине. Там было столько восторга, столько радости! Это не передать словами! Все обнимались, целовались. Да, и после 9 мая еще гибли наши солдаты под пулями, выпущенными из-за угла врагами. Но уже все было по-другому.

После войны Зинаида Судакова специальности не приобрела. Не успела, некогда было учиться — надо было восстанавливать разрушенную войной страну. Работала в торговле, типографии, на железной дороге. С будущим супругом познакомилась в своей воинской части. Родом он был из Ленинграда. Обоим после Победы возвращаться было некуда, и молодая пара облюбовала город Гродно. Здесь демобилизовались и прожили вместе 30 лет. На 27 квадратных метрах квартиры воспитали троих детей, которые подарили им множество внуков, правнуков и праправнуков.

Каждый год 9 мая в Дом ветеранов приезжают все ее родные. За большим столом о войне в этот день не вспоминают. До позднего вечера семья рассказывает Зинаиде Тимофеевне о своих радостях и невзгодах, просит мудрого совета и заряжается положительными эмоциями. У Зинаиды Тимофеевны тоже есть установка от больших и маленьких членов семьи на ближайшее время — отпраздновать 100 лет вместе. А там видно будет…

kondratsieva@sb.by