Сколько же я ждала этого письма? Четыре года или пять? Точно, пять. Именно столько прошло с той поездки в Турцию.
В солнечные края мы собирались с Катькой, моей ближайшей подружкой, раз сто. Но все не получалось. То отпуска наши не совпадали, то еще что-нибудь случалось. И поездка к морю в том году опять срывалась. Мой отпуск уже подходил к концу, а подружку на отдых все не отпускали. Разозлившись, она написала заявление об увольнении.
Через два дня мы уже летели в самолете. Ты оказался нашим соседом. Там как раз было по три сиденья. Помню, у тебя был очень испуганный вид. Позже признался, что боишься летать. У Катьки тоже была аэрофобия. Своими нелепыми шутками я пыталась отвлечь ее от полета. Ты старался уснуть, но мой щебет гнал твой сон прочь. Потом сам предложил познакомиться.
Мы прибыли, в аэропорту ты потерялся. Но мы с подружкой не расстроились: ты был не в нашем вкусе, какой-то чудаковатый и старомодный. А назавтра, плутая по лабиринтам отеля, мы снова с тобой встретились. Ты признался, что искал нас. Вчера мы показались тебе очень веселыми девчонками, и ты решил, что с нами будет интересно провести эти две недели. Если честно, то мы тоже обрадовались этой встрече. Гуляя по пляжу, сразу поняли, что здесь нам тоже ловить особо нечего: в том отеле отдыхали в основном семьями.
Как-то очень быстро я поняла, что мне интересно с тобой. Инженер с душой художника. Так мы с Катькой определили твою натуру. А потом как-то незаметно начался наш курортный роман. Ухаживал ты неумело. Но я от этого не страдала. Мы оба понимали, что по возвращении домой наши пути разойдутся. Решили, что даже фотографироваться нам вместе нет смысла.
Когда возвращались домой, ты признался, что у тебя есть девушка. Но зачем-то попросил мой номер телефона и позвонил через два дня. Сказал, что сделал фотографии турецких достопримечательностей и хочешь мне их показать. Я предложила тебе послать снимки по электронной почте. Ты что-то долго невнятно объяснял, а потом выдал: «Хочу тебя увидеть. Я соскучился».
Позже признался, что те два дня постоянно думал о нас. Впрочем, со мной творилось то же. Потом я и вовсе потеряла голову. Хотя осознала это не сразу. Недели через две. Это случилось как раз в тот день, когда ты сказал, что сегодня увидеться мы не сможем. Я уже и дня не могла без тебя прожить. Только и мечтала, когда ты перевезешь свои чемоданы ко мне. Но ты стал появляться все реже и реже. Почему-то часто фантазировал о том, как мы расстанемся. Я же твердила, что мы будем жить счастливо и умрем в один день.
Через два месяца я сама решила поставить точку в наших отношениях. Не могла так больше жить: ты обижал меня редкими звонками и какими-то нелепыми объяснениями в любви. Да и электронные письма стали холодными. Я ничуть не сомневалась: у тебя появилась другая.
Но причина была иная…
И даже несколько месяцев спустя я ждала твоего звонка. Ты позвонил в марте. Сказал, что хочешь меня видеть. И я помчалась на встречу. Но главного в тот день все же сказать не смог. Правду я узнала позже. Ты неожиданно пришел ко мне на работу. Протянул мне свою картину. «Это тебе на память. Я уезжаю в Америку. Навсегда. Прости, что не сказал тебе сразу».
Ты даже прислал мне несколько писем. Рассказывал, как устроился. Но я хотела прочесть другое. И это письмо все же пришло. Пусть и с опозданием почти на пять лет. «Привет! Я вернулся на родину. Хочу тебя увидеть. Очень. Может, встретимся?»
Нет, Женя. Зачем ворошить прошлое? У меня ведь прекрасный муж и красавица-дочка. Ее Евгенией зовут.
