«Лживой прессой» называет американский президент Дональд Трамп критикующие его политику и его лично СМИ. В Германии термин «лживая пресса» был признан «антисловом года» в 2014 году. И это стало печальной, но сенсацией: именно в Германии этого выражения старательно избегали, боясь неизбежных параллелей с историей национал–социализма и фюрером. «Лживой прессой» Адольф Гитлер называл те издания, которые критиковали его и партию, пока они шли к власти. После того как они эту власть получили, критиков не стало, причем не только потому, что они замолчали, но и потому, что были уничтожены физически. В прошлом году словом года в Германии стало «постправдивый», а в Великобритании — «постправда». От «лживой прессы» до «постправды» — путь прямой и короткий, и прошли его быстро.
На Мюнхенской конференции по безопасности провели дискуссию «роль СМИ в мире постправды». Говорили о фейковых новостях, хакерах, Джулиане Ассанже и о том, а нужна ли она сейчас, эта правда? А если нужна, то кому и в каких целях? Стивен Эрлангер, руководитель Лондонского бюро газеты «Нью–Йорк таймс», говорит устало: «Людей больше не волнует правда, ничто не правдиво и все возможно». И если это действительно так (а соблазн поверить есть, и немалый), картина вырисовывается грустная. Не только для людей, которых «больше не волнует правда», но и для нас, призванных эту правду людям рассказывать. Может быть, именно поэтому у обладателя многочисленных премий за свою журналистскую деятельность Стивена Эрлангера такой уставший вид.
Бывший заместитель помощника министра обороны США Эвелин Фаркас, успевшая поработать комментатором на Би–би–си, взяла с места в карьер: руководители спецслужб США уверены, что Россия вмешалась в президентские выборы в США для того, чтобы увеличить шансы на победу Дональда Трампа. В своем 16–страничном докладе они выразили «высокую степень уверенности» в том, что такое вмешательство имело место. После этого заявления у зала, в котором собрались журналисты из самых разных стран, возникли вопросы. «А где доказательства? — спросил журналист из Швейцарии. — Вы обвиняете Россию, но не представляете фактов». Оказалось, факты — в приложении к докладу. Но приложение секретное, и его никто (кроме составителей и тех, кто имеет в США доступ к секретной информации) не видел. Но если доказательства нельзя предъявить общественности, их как будто и нет.
Проблема с заявлениями спецслужб примерно такая же, как и с заявлениями СМИ: никто никому не верит. Причем спецслужбам верить перестали даже раньше, чем СМИ: после известной истории с пробиркой с белым порошком, которой в зале Совета Безопасности ООН потрясал госсекретарь США Колин Пауэлл, утверждая, что это и есть доказательства того, что Ирак обладает оружием массового поражения, а значит, против него нужно начать военную операцию. Операцию провели, оружия массового поражения не нашли, руководителя Ирака Саддама Хусейна повесили, «Исламское государство» родили. У спецслужб не бывает безобидной лжи. А у прессы?
Стивен Эрлингер признается: «Мы не проверили эту информацию, и это принесло много вреда. Мы слишком верили разведке. Зато теперь у нас куда более здоровый скептицизм в отношении того, что нам говорит правительство». Он сказал, что «Нью–Йорк таймс» тратит около 200 млн долларов в год на сбор новостей и проверку фактов. И не боится конкуренции со стороны Russia Today: «Я думаю, что мы преувеличиваем роль RT. Это ведь вид пропаганды, и они делают то же самое, что делают Би–би–си, «Немецкая волна», «Голос Америки» или «Свобода». У RT много очень интересного материала».
Что же касается победы на президентских выборах Дональда Трампа, Эрлингер признался: «Мы слишком долго не осознавали, что он может победить. Это наш провал». Но победителей — судят. Поэтому и идет сейчас война Трампа со СМИ, которые он называет «врагами народа». Кстати, выражение «изменники народа» стало «антисловом» 2016 года в Германии. Выглядит это печально: как будто мы возвращаемся назад, в мир, где никто никому не верит, а все живут в предчувствии (и, страшно сказать, предвкушении) войны. Информационная уже идет.
Арне Шенбом, директор германского Федерального ведомства по безопасности в сфере информационных технологий (BSI), говорит, что его центр ежедневно фиксирует несколько сотен хакерских атак. Очень многие — с территории России: «Стоит ли за ними правительство? Я не знаю». По крайней мере, это честный ответ. А честность в наше время — штука редкая (можно даже сказать, редкостная), а потому ценная. Как трудно бывает подтвердить происхождение хакерских атак (Арне Шенбом признался, что десятки атак идут из мест, где официально жителей вообще нет), так трудно бывает и выяснить источник информации. И тут возникает еще один глобальный вопрос: что важнее — происхождение информации или ее содержание?
Правда: члены предвыборного штаба Демократической партии играли против Берни Сандерса в пользу Хиллари Клинтон. Обнародованный СМИ этот факт сыграл на руку Дональду Трампу. Что не превратило информацию в ложь, она осталась пусть некрасивой и неудобной, но правдой. Откуда информация? Получена в результате хакерских атак. Так нужно ли было ее публиковать? Стивен Эрлингер категоричен: «Я не буду отвергать информацию ни из какого источника». Именно его «Нью–Йорк таймс» вместе с британской «Гардиан» публиковали разоблачения Джулиана Ассанжа (которого Эрлингер называет «полезным идиотом российских спецслужб») и WikiLeaks.
Я задала участникам дискуссии вопрос о том, почему о «русских хакерах» кричат больше, чем кричали в свое время о том, что американские спецслужбы прослушивали телефон канцлера Германии Ангелы Меркель и многих других политиков? И если окажется, что в процесс выборов во Франции или Германии вмешиваются не российские, а, например, американские хакеры, об этом будут говорить так же много и так же возмущенно, как говорят (пока бездоказательно) о российском вмешательстве? Ответом была ссылка на то, что «хакнутый» у фрау Меркель телефон ей выдала партия, и переговоры по нему она вела исключительно на партийные, а не на общенациональные темы (правильно ли я поняла, что это сильно облегчает вину хакеров?). Арне Шенбом заверил: для его ведомства национальная принадлежность хакеров значения не имеет, противодействовать будут всем. Журналисты такой уверенности не высказали. Означает ли это, что будут врать? Нет, скорее всего, просто промолчат.
