Нашему знакомству с Борисом Цитовичем — 10 лет. За это время мы встречались много раз. Художник, давно мне известный по иллюстрациям к книгам читаемых и почитаемых Янки Брыля, Ивана Шамякина и других литературных авторитетов, всегда умеет к себе привязать. Потому и не люблю встреч с Борисом на людях — ему ведь надо на всех разорваться. А так хочется, чтобы внимание не разделялось, чтобы разговоры только с тобой велись и рассуждения его только тебе были адресованы. Такой вот журналистский эгоизм, такая вот влюбленность в своего героя. Впрочем, слово — Борису Цитовичу, художнику и научному сотруднику Вилейского краеведческого музея, жителю деревни Забродье, жизнь в которой своей лесной уединенностью мало чем связана с представлениями о богемной жизни художников.1. Как бы вы сами представили себя читателям?
— Художник. В этом определении, на мой взгляд, столько всего скрывается, что для человека думающего характеристика сверхдостаточная. А когда случаются мероприятия некоего официального рода, какие–либо конференции, то уточняю, что являюсь инициатором создания музея Первой мировой войны.
2. О чем больше всего мечтали в детстве?
— Как и у любого мальчишки, привязанности были самые разные, связанные, безусловно, с профессиями романтическими. Но увлечение искусством, рисованием достаточно серьезным было уже и в детстве.
3. В каких человеческих слабостях не можете себе отказать?
— Возможно, это не совсем и слабость... Но иногда чувствую, что бываю чересчур мягким. Нет, это не мягкотелость во мне живет. Но и моментально, мгновенно не могу ответить на чьи–то глупые и тупые, безосновательные притязания. Мне проще придумать, сделать что–либо, чем утверждать и доказывать. Иногда уходят годы как раз на утверждение, казалось бы, вещей очевидных. А иногда просто ухожу в сторону от проекта, дела, которому еще год–два назад готов был всю жизнь посвятить. Конечно же, последнее случается нечасто. Но все же такое в моей жизни было.
4. Чьим мнением больше всего дорожите?
— Жены Валентины Петровны. Часто по многим вопросам советуюсь с сыном Данилой. Вообще, как мне кажется, людей умею слушать. Люблю проверять на собеседниках новые идеи.
5. На что не жаль потратить миллион долларов?
— Если уж и пришел бы этот миллион в мои руки, то, конечно же, первым и главным делом стало бы обустройство музея Первой мировой войны. Представляю, что бы мы сделали за эти деньги!.. И линию обороны очертили, и более серьезно поисковой работой занялись. Сейчас ведь и это требует денег. Никто бесплатно за вас в архивах копаться не будет. Да и поездки в Москву, Санкт–Петербург денег требуют.
6. Верите ли в гороскопы?
— Читать гороскопы и следовать им — занятие для людей, сильно делом не обремененных. Хотя иногда и я по диагонали пробегаю свой «прогноз на неделю», но даже не из любопытства, а чисто случайно...
7. Всегда ли говорите то, что думаете?
— С годами — нет. Но знаете, у любого человека есть достаточно много возможностей, чтобы не соврать. Можно уйти в сторону от разговора, можно видом своим высказать несогласие с собеседником, не вступая в долгие дискуссии и споры.
8. Интеллигентность. Что это такое в вашем понимании?
— Не лезть другому в душу. Иногда — отказаться от своих целей, если их реализация в чем–то мешает окружающим тебя людям. Вовремя остановиться в стремлении что–либо доказать, если видишь, что трудно человеку приходится от твоего давления и пусть даже от твоей принципиальности. Любым путем, любыми силами всего в этой жизни не следует добиваться.
9. Оказало ли влияние на ваш характер созвездие, под которым вы родились?
— По гороскопу я — Рак. Говорят, что настойчивости, целеустремленности всем, кто родился под этим знаком, не занимать. Пусть обо мне другие судят. Но скажу одно: все свои годы, чтобы достичь чего–то в творчестве, проявляю настойчивость, никогда не ограничиваю себя легкими высотами. Так, наверное, и должно быть. Иначе зачем приходить в искусство, как, впрочем, и в саму жизнь?
10. Когда вы в последний раз хохотали от души?
— Люблю посмеяться. Люблю анекдоты. Точнее, люблю их слушать, если, разумеется, не тупые, без пошлятины. И вообще, темные, мрачные тона в поведении, в общении мне не по душе. Но и пустосмехи симпатий не вызывают.
11. От кого или чего больше всего устаете?
— Усталость усталости рознь. Если уже невмоготу сидеть за работой над картиной, иконой, выхожу во двор, ищу какое–либо другое занятие. За годы убедился, что смена занятий — самый лучший отдых. Очень люблю по лесу побродить. И сейчас даже не представляю, как постоянно жил бы в городе. Рад неимоверно, что судьба свела, соединила с Забродьем. Иногда и уединенность становится лекарством, помогает в творчестве. А иногда хочется подольше побыть среди людей.
12. Что вам легче — подняться в 6 утра или лечь спать в 4?
— Сам определяю свой режим, в какой–то мере на него влияют внешние обстоятельства, задачи, которые решаются не каждодневно. А поздняя или ранняя работа у меня случается как у художника — это зависит от определенного творческого накала в тот или другой день.
13. Кто ваш самый близкий друг?
— У меня очень много хороших друзей. С некоторыми, случается, долгое время не встречаюсь. Но эти люди всегда со мной. И приходит встреча — впечатление такое, что будто и не было расставания. Разговор, спор продолжаются ровно с того места, на котором мы остановились год–два, а то и три назад... Да и, признаться, не хочу называть одного–двух, боюсь кого–то обидеть.
14. Как вы проводите свой отпуск?
— А у меня вся жизнь связана с Забродьем. У меня нет желания уезжать отсюда. Как и нет никакого желания отвлекаться от привычного ритма жизни. Я не выполняю чей–либо заказ, от которого хотел бы как можно скорее избавиться, а на заработанные деньги устроить себе круиз по заморским странам. И отдых, и работа — все у меня в Забродье, в пространстве вокруг Вилейки. Для меня мало времени, чтобы постигнуть, до конца открыть однажды избранную для жизни территорию. Как же я могу куда–то уезжать?!
15. Что такое, по–вашему, лень, а что — душевный покой?
— Покоя иногда хочется в том плане, чтобы ничто не отрывало от любимого дела, любимых занятий. Но уже и другое понимание давно вызрело: творческая работа тогда успех приносит, когда новые открытия рождаются в переживаниях, муках. Такая доля у художника, поэта, писателя. И от этого никуда не деться. Иначе ты обречен на производство никудышных, мало кого согревающих поделок. А лень... Не знаю даже... Словом, не отношусь к людям, кто мог бы у лени на службе состоять.
16. Что такое, по–вашему, музей?
— У меня накопился какой–то опыт, который напрочь разрушает понятие музея как учреждения, ограниченного стенами. И проект, связанный с музеем материальной культуры «Дудутки», и вот сейчас работа над музейным пространством в Забродье на месте событий Первой мировой войны — все это решение задач, влекущих к безграничью. Если хотите, в таком устремлении — определенная философия. Человек, умеющий открывать историю, способный постигать жизнь своих предков только по вещам материальным, скорее всего ничего так и не постигнет и не откроет. Важно расшевелить душу, сердце заставить приоткрыться. А это одни лишь только спрятанные под стеклом экспонаты не сделают. Музей — это территория душевной работы человека, пространство, способное память и кровь будоражить.
17. Есть ли в жизни вечная любовь?
— Думаю, что да. Как и есть вечные, непреходящие ценности.
18. Чего нельзя прощать даже лучшим друзьям?
— Воровства идей. Подлости. Нельзя прощать безразличия...
19. Будь вы главой государства, что бы сделали в первую очередь?
— Будучи человеком творческим, я никогда не желал бы оказаться лицом действующим в каких–то коридорах власти. А если я не из этой категории людей, то к чему мне советы давать? На все надо иметь обоснованные права, всему должна быть подоплека. По тому, что происходит вокруг меня, по тому, что я вижу, что ощущаю на себе, мне кажется, что власть у нас действенная, способная принимать многие решения и разумно их реализовывать. Жизнь в деревне заставляет о другом задуматься: у нас часто не хватает инициативы человека–единицы, не хватает общественных устремлений. Люди иногда ограничивают свою роль тем, что молча отсиживаются «в окопах у телевизора».
20. А врагов вы успели себе нажить?
— Об этом надо спрашивать у врагов. Конечно, хочется жить так, чтобы никому вреда не причинить. И слава Богу, если у меня это получается. Но ведь часто враги появляются даже независимо от того, благо ты совершил или твои деяния вред принесли.
21. Когда учиться никогда не поздно?
— Для меня учеба — это постоянное движение к новому...
22. Что вам больше по душе — горькая правда или сладкая ложь?
— Общаясь с людьми, надеюсь только на правдивость, открытость... Когда узнаешь о лжи, просто сотрясает всего. С таким человеком не то что общаться, встречаться пропадает всякое желание.
23. Сильно ли влияет на вас общественное мнение?
— К счастью, я не из той категории художников, которые в папочку собирают все рецензии на свои выставки. Хотя, если говорить о широком понимании дела, которым занимаешься, мне очень важно, что думают по этому поводу люди.
24. Чего вам больше всего недостает сегодня?
— Разумеется, времени. Музей, организация различных проектов по увековечению памяти героев и жертв Первой мировой войны, работа над иконами, создание памятников, каплиц — все хочется успеть.
25. Какие книги, по–вашему, нужно прочесть всем?
— Книгу книг — Библию. Да что прочесть, ее следует читать всю жизнь, тогда, простите за тавтологию, возможно, и жизнь понятной станет, и придет к тебе какое–то осмысление, зачем, с какой целью ты в этот мир пришел, способен ли его улучшить и сохранить.
26. Гостей любите принимать?
— И принимать люблю, и радуюсь всем новым встречам. Правда, будучи человеком занятым, «вмонтированным» в самые разные дела, люблю, когда встречи спланированы, когда гости приходят в условленное время.
27. Какой самый счастливый день в вашей жизни?
— Таких дней много. Это и рождение сына. И те дни, когда получается продвинуть наши инициативы по памятникам, посвященным Первой мировой войне. Радуюсь, когда встречаю интерес к своей историко–краеведческой работе со стороны новых, незнакомых мне ранее людей.
28. Как заботитесь о собственном здоровье?
— Живу, стараюсь жить в согласии с законами природы. Уверен, что она веками на уровне подсознания научила человека устанавливать определенный баланс в нашем поведении, в образе жизни.
29. Как относитесь к современной молодежи?
— В Забродье, поскольку мой Данила учится в Германии в школе искусств, часто приезжают молодые немецкие художники, скульпторы. Мы здесь и пленэр проводили. И немецкие, и наши ребята показались мне настолько увлеченными, настолько энергичными в своих добрых намерениях, что даже вопросом задался: «А были ли мы такими в пору своей молодости?» Мне чужды причитания такого рода, что вот, мол, нынешняя молодежь хуже, злее, безнравственнее и прочими грехами сверх меры окружена. Стариковского брюзжания такого рода не допускаю. Ищу в молодежи лучшее и этому лучшему учусь.
По роду интересов приходилось общаться с молодыми людьми, которые в составе воинского подразделения занимаются раскопками. Какие интересные ребята! И как трепетно относятся к своему делу...
30. Рок–н–ролл — это надолго?
— Сложно ответить за будущие поколения. Но ничего плохого в увлечении именно таким направлением в музыке не вижу. Динамика, скорость — те категории, без которых и искусство не было бы полноценным.
31. Как относитесь к конкурсам красоты?
— Понятно, как можно относиться к красоте — радоваться, восхищаться. Но вот делать из этого конкурс, устраивать состязания, в которых в основном сражение выигрывает та девушка, что лицом, фигурой вышла, — этого мне не понять. Красота для меня всегда являлась более широким и более содержательным пространством.
32. Как долго человечество будет помнить события Первой мировой войны?
— Во–первых, люди очень долгие десятилетия старались страшные, трагические события выбросить из своей памяти. И даже не из–за степени трагизма, а скорее по причинам идеологическим. Поэтому мы сегодня в невероятно огромном долгу перед погибшими тогда людьми. И просто обязаны сделать как можно больше по восстановлению памяти. Но важно и другое: насколько последовательны и правдивы мы будем в этой работе. Достаточно соврать, переусердствовать — и поколение, идущее следом, заметит и лакировку событий, и поверхностность в осмыслении прошлых трагедий. Мне очень импонирует, к примеру, то отношение, с каким подходит к возвращению исторической правды сморгонский краевед Владимир Лигута. С удовольствием, большим интересом прочитал его книгу «Наша кровь у Сморгони».
33. Как вы относитесь к выражению «провинциальная знаменитость»?
— Я просто не думаю об этом. Для меня все — и горожане, и сельские люди — равны. Встречаясь с людьми, открывая для себя новых друзей, думаю не о месте их жительства, а об их внутреннем мире, о том, как они относятся к жизни, какими критериями руководствуются в своих поступках.
34. Вас раздражает авангардизм в искусстве?
— Ни в коей мере. Авангард привнес много нового, заставил нас иначе думать. И сегодня это уже целая эпоха. Но важно в почитании авангарда не скатиться до примитива, которым кое–кто подменяет настоящее искусство. Я бы параллель такую провел... Вы часто задумываетесь над тем, являются ли поэзией нерифмованные белые стихи?
— Совсем не думаю об этом. Если чувствуется поэзия, так и ритм, рифма как–то сами по себе оказываются на заднем плане.
— Вот и настоящее в авангарде надо чувствовать. А если встреча с новым и необычным не вызывает никаких эмоциональных переживаний, то это, пожалуй, и не авангард, и не искусство вовсе.
35. Человек имеет право ошибаться?
— Человек имеет право на все. Но и судить его, давать оценки есть право у тех людей, кто рядом.
36. У кого конкретно и что именно вы спросили бы в первую очередь, будь у вас возможность пообщаться с самыми интересными личностями нашего времени?
— Боюсь иногда даже самому себе признаться, но о многих вещах хотелось спросить бы у Христа... А вот уточнять, что именно, не буду — должна же у человека в таких интимных устремлениях быть тайна?
37. Не рискнете ли предсказать, какие перемены ожидают нашу страну через год?
— Продолжится жизнь, сотканная из многих испытаний. Но иначе, вероятно, и не может быть — двигаться вперед, радеть о развитии и прогрессе в усладе и негах ни одному из поколений не дано.
38. Где вам хотелось бы побывать и почему?
— Меня за последние десятилетия так увлекла история событий Первой мировой войны, что хотелось бы открыть все места, связанные с ее событиями.
39. Как часто и по какому поводу бываете недовольны собой?
— Когда теряю дорогое время на пустяки. Иногда одолевают сомнения, а правильно ли я определяю главное — в работе, в своей жизни вообще.
40. У деревни долгий век?..
— Ничуть не меньше, чем у города. И добавить к этому ничего не могу...
41. Ваше любимое время года?
— Осень.
— Цветы?..
— Астры, разные полевые цветы.
— Блюдо?..
— Блины, причем самые разные.
— Футбольная команда?..
— Динамо (Минск).
— Цвет?..
— Белый.
42. В чем выражается для вас понятие перспективы?
— В достижении определенных целей. Знаю художников, которые планируют долгосрочные работы. Знаю ремесленников, которые строят свою работу исходя из наличия заказов. Знаю «творцов», которые с математической точностью высчитывают время получения и «вес» наград, премий... Но для меня все планы, понятие перспективы находятся в прямой зависимости от дороги, по которой иду к постижению тайн искусства. Открыть новый, собственный, ни у кого до этого неподсмотренный лучик света, новые краски — представляете, какой величины эта Перспектива!
43. О чем жалеете больше всего?
— Об утратах близких людей. Можно совершать множество ошибок... Да, просчеты достойны сожаления, но все это ничто по сравнению с тем, что у тебя уже не будет радости общения с родным, близким, любимым человеком...
44. Назовите место на земле, которое вам милее всего?
— Забродье. Готов говорить об этом тысячу раз. Здесь весь я — в иконах, которые висят в углу, в самой тишине хаты, в природе, окружающей нашу деревню. Такое место разве где–нибудь еще есть?!
45. Верите ли в изречение: «Все, что ни делается, все к лучшему»?
— Стараюсь сам управлять ситуацией даже в том случае, когда сделать это сложно. Плыть по течению — это не для меня. Но, разумеется, иногда обстоятельства крушат, ломают самые добрые намерения. И тогда анализирую происходящее, выбираю, как говорят, меньшее из зол.
46. Признаете ли свои ошибки?
— Дай бог, чтобы мы все могли сами, без чужой подсказки, их замечать...
47. Можно ли на одном и том же месте совершенствоваться до бесконечности?
— Думаю, что люди искусства, творческие личности, отвечая на этот вопрос, по большому счету, будут единодушны: само существование в искусстве, сама жизнь, сопряженная с созданием музыки, картин, написанием книг, предполагают постоянное развитие. Человек, не способный двигаться к постижению нового, не способен создать, сотворить что–либо значимое.
48. Часто ли вы пишете письма?
— Переписка носит в основном деловой характер. Но с удовольствием читаю эпистолярную прозу писателей ушедших, она представляется мне неотъемлемой частицей литературы. И очень часто сожалею, что уже и нашему поколению, не говоря о наших детях, несвойственно находиться в милом плену писем.
49. Верите ли вы в лучшее будущее своего сына?
— Да, несомненно. Я рад успехам своего сына в изобразительном искусстве. Вижу, что у него своя дорога. Так, наверное, и должно быть у каждого настоящего художника, артиста, писателя.
50. Вопрос, который вы хотели бы задать себе сами. И ваш ответ...
— Станет ли в нынешнем столетии мир добрее? Хотелось бы в это верить и жить с этой верой...
