Действительно, поначалу открыли границы для всех «лиц другой национальности» из СНГ, позабыв создать условия для переезда в Россию миллионов русскоязычных граждан, брошенных в странах бывшего СССР. Потом закрыли, введя жесткие, но плохо продуманные правила регистрации. Вдруг стали шерстить тех, кто носит грузинские фамилии, не замечая сомнительного поведения других «нетитульных» общин. Затем квотировали мигрантов – продавцов на рынках. Рынки в результате опустели, цены подпрыгнули.
И власти в столице вынуждены были отыграть назад, отменив свое распоряжение о введении 50-процентной квоты в торговых рядах для российских фермеров. Пусть, мол, опять торгуют «приезжие».
Заговорили о дефиците рабочей силы, принялись уповать на гастарбайтеров. И сразу выяснилось, что экономике гораздо нужнее рабочие высокой квалификации, которых среди мигрантов – единицы. Короче, сплошные шараханья в регулировании миграции, и просвета пока не видно.
Тем временем Россия продолжает вымирать. Несмотря на некоторое повышение рождаемости и снижение смертности, естественная убыль населения страны в 2006 году составила свыше 600 тысяч человек, и никаких надежд на исправление демографической ситуации «собственными силами» практически не остается. Для этого показатель фертильности (количество рождений в среднем на одну женщину) вместо нынешних 1,3 нужно повысить примерно до 3, то есть в целом и полностью перейти на модель трехдетной семьи.
Но готово ли нынешнее российское общество к такому повороту? Доля семей с тремя и более детьми составляет сегодня чуть более 6 процентов – плакаты «социальной рекламы» с этой жутковатой цифрой развешаны по всей Москве. А остальные 94 процента? В одночасье и даже на более далекую перспективу изменить их жизненный уклад, устоявшиеся ценности вряд ли возможно. Предложенные президентом и правительством в рамках национальных проектов выплаты «материнского капитала», повышения детских пособий и иные меры экономического характера способны лишь ненамного улучшить ситуацию, сведя ежегодные потери постоянного населения РФ в лучшем случае до 300-400 тысяч человек.
Конечно, это намного лучше, чем прежние 700-800 тысяч убытка, но проблему вымирания страны ни в коей мере не решает.
«Что нам остается? – спрашивает один из ведущих российских демографов, директор Центра демографии и экологии человека РАН Анатолий Вишневский. – Остается такой источник замещения, как миграция. Она выходит на первый план не только потому, что растет потребность России, да и других европейских стран, в рабочей силе, но и потому, что нарастает миграционное давление со стороны «третьего мира», где, напротив, наблюдается избыток населения. Но если в отношении смертности и рождаемости у нас есть, по крайней мере, понимание того, чего мы хотим: чтобы смертность снизилась, чтобы рождаемость повысилась – то в отношении миграции правительство никак не может определиться. В результате получается невнятность и метания из одной стороны в другую. То мы либерализуем миграционное законодательство, то, наоборот, «закручиваем гайки». Поэтому, в конце концов, оказываемся неподготовленными к тем реальным проблемам, которые здесь возникают».
«Миграция – это и источник пополнения рабочей силы, и в определенной степени решение демографических проблем, – солидаризуется с этим мнением экс-министр РФ по делам национальностей и федеративным отношениям Вячеслав Михайлов. – Но с самого начала на этих людей, мигрантов, смотрели как на способ нажить капитал. Причем абсолютно все без исключения. И те, кто приглашал их на работу, и те, которые должны были следить за этим процессом, – то есть и работодатели, и правоохранительные органы».
Статус мигранта в Российской Федерации сегодня фактически не определен, соответствующего закона нет. Все решается на уровне ведомственных и региональных подзаконных актов, а также исходящей из них «правоприменительной практики». Причем это касается не только иммиграции в Россию из третьих стран через «дырявые» границы СНГ, но и внутренней миграции. Скажем, из демографически «избыточных» регионов Северного Кавказа в «тающие» регионы Северной и Центральной России, где местное население – не без оснований – воспринимает «кавказских» мигрантов не только как чуждый, но и прямо враждебный контингент.
Пресловутая Кондопога в этом отношении – только верхушка конфликтного айсберга. Такие «кондопоги» могут в любой момент вспыхнуть в сотнях населенных пунктов Российской Федерации, не исключая даже Москву.
Отказ от прошлой советской идеологии, худо-бедно объединявшей разные по культурно-историческим традициям этносы, не сопровождался становлением какой-то новой общероссийской идентичности. И в этих условиях, усугубленных «рыночными реформами», любые социальные противоречия практически неизбежно приобретали формы межэтнического конфликта.
До сих пор на «миграционном» поле власти играют то в шашки, то в «поддавки» – в зависимости от позиции на доске. По временным и малопонятным правилам. Что само по себе крайне рискованно. Нынешняя ситуация в стране подводит к тому, что всерьез и вплотную заниматься проблемами миграции нужно уже сегодня – завтра эта игра в «непонятки» станет игрой с открытым огнём.
