Долгожданная встреча прославленной дивы с родной белорусской публикой состоится 1 февраля.
Три десятилетия разлуки. Двадцать восемь лет назад она пела в Минске в последний раз. Это был грандиозный благотворительный концерт в пользу пострадавших от Чернобыльской катастрофы, который организовала она сама. Аккомпанировать пригласила Геннадия Проваторова - гениальнейшего дирижера, который в трудное для нее время единственный из руководства Большого театра Беларуси ее поддержал.
Я была на этом концерте – сидела на ступеньке балкона, которой сейчас, после ремонта, уже нет. Большой театр был забит под завязку, публика буквально висела на люстрах, - и это в тот год, когда люди голодали.
Мария пела феерически. Никогда не забуду ее каватину Нормы – горделивую, полнозвучную и немыслимо прекрасную.
А потом много лет я слышала ее только по телевизору. Спутниковые каналы неизменно транслировали открытие сезона в театре «La Scala», и там царила наша Мария – немыслимо прекрасная, рука об руку с Пласидо Доминго и Лучано Паваротти.
Семь прекрасных и мучительных лет прожила она в белорусской столице. Помню, как летом 1983 года эта невероятная красавица с осиной талией приехала на прослушивание в Большой театр БССР. Когда я услышала ее голос, то просто не поверила, что это вообще возможно. Люстра в зале тряслась от ее Царицы Ночи!
В считанные годы она освоила весь сопрановый репертуар. Наш выдающийся дирижер Ярослав Антонович Вощак, которого Мария считает своим учителем, не делил голоса на лирические, драматические и колоратурные. Он был уверен, что настоящая певица должна петь все! И она пела все – от Розины до Аиды и Сантуццы.
- Как Вощак нас дрессировал, - так никто, кроме него и Риккардо Мути, не работает! – с горящими от восторга глазами вспоминает она.
За годы работы в Большом театре БССР она удостоилась звания заслуженной артистки БССР. Почти что выиграла конкурс Чайковского – но главный приз почему-то ушел серой и неприметной Наталье Ерасовой.
И главное, почти немыслимое в советские времена, - ее стали приглашать на спектакли «La Scala». Ходили легенды о том, как миланское руководство дозванивалось к ней в общежитие, чтобы предложить очередной контракт.
Сейчас уже ни к чему ворошить прошлое, пытаясь понять, почему ее, не желавшую никуда уезжать, в 1990 году буквально вытолкнули в эмиграцию.
- В Советском Союзе певцы жили как у Бога за пазухой, - вспоминает она. - Когда у тебя нездоровые дни, ты мог прийти к медсестре и сказать: «Я плохо себя чувствую!» А тут хоть лопни, но держи фасон. Даже когда связки уже в клочья, потому что учишь одно, другое, третье, ты все равно идешь петь спектакль. Потому что, если не споешь, нечем будет заплатить за интернат дочери и за врача для мамы. Это было действительно на выживание.
Да, эмиграция принесла ей признание и славу. Кого еще из ныне живущих сравнивают с Марией Каллас? Кому дарил концертные платья Лагерфельд? Кого после выступлений заваливают горами цветов, так что даже вдвоем с дирижером она не в состоянии унести их со сцены? Певица, о которой говорят, что «Верди течет в ее крови», - яркая, зажигательная, мощная, при этом за всю жизнь не сделавшая ни единой уступки дурновкусию, не разбрасывавшая по сцене лабутены.
Тридцать лет прошло, а полочане все еще помнят ее концерты в Софийском соборе.
- Да-да-да, я всегда в Полоцке пела, это в память об отце! – оживилась она на недавней встрече с московскими студентами, когда кто-то из публики задал ей соответствующий вопрос. – Я вообще очень люблю Беларусь, и страну, и людей.
И это не пустые слова. Уехав навсегда, Мария Гулегина осталась белорусской гражданкой. Три десятилетия прошло, а она по-прежнему говорит: «моя Беларусь», «мой Минск», «мой театр». И даже свой любимый лес, где она по осени с целой свитой кошек и собак собирает грибы, она называет «моя белорусская Люксембургщина» или «моя люксембургская Беларусь», потому что дом у нее сейчас в Люксембурге.
В 2010 году Мария Гулегина приезжала в Минск в качестве Посла доброй воли ЮНИСЕФ и почетного гостя детского «Евровидения». Побывала в Большом театре на спектакле «Севильский цирюльник», в котором когда-то блестяще пела Розину (это при ее огромном драматическом сопрано!) С радостью отметила, как похорошел театр после реконструкции.
Мария приехала больная, отменив свое выступление по контракту в Бильбао. Поэтому о пении в тот раз не было и речи, но договорились, что она приедет с концертом в марте 2011 года.
Не получилось.
И вот теперь, я надеюсь, получится!
Программа уже составлена, но держится в строжайшем секрете. Певица обещает спеть для минчан самые яркие и драматически насыщенные арии из своего репертуара. Несмотря на перенесенную в 2015 году тяжелейшую операцию на сердце, Мария не сбавляет оборотов и каждый раз, выходя на сцену, показывает все, на что способна, и еще немножко больше.
Откуда берутся силы?
- Есть такое понятие у японских женщин из Окинавы – Икигаи, - рассказывает Мария. - Все они живут по 120 лет. Икигаи - смысл жизни! Он у меня есть! Когда мне сказали, что мне остался месяц жизни, я уехала из госпиталя петь. Спела и потом сделала вторую операцию.
Смысл ее жизни – сын и оперная сцена. Но сын, говорит она, важнее.
Фотографии из личного архива и архива Большого театра Беларуси
