Почему питьевую воду из крана не всегда можно пить
Вода густо пахнет дустом. Особенно летом. Ни напиться, ни умыться, ни зубы почистить. И так на протяжении ряда лет. В принципе, я знаю, почему это происходит. В наш Московский район столицы вода поступает из Вилейского водохранилища, то есть из открытого источника. И запах дуста порождают водоросли. Горячее лето, теплые дни способствуют их размножению. Остатки погибших растений, дополнительно обработанные хлором на станции водоочистки, и дают смешанный, ужасно неприятный запах…
Временно-постоянные нормы
Вот мнение на сей счет доктора химических наук, профессора, заведующего лабораторией НИИ Белорусского государственного университета Дмитрия Гриншпана:
— В нынешнем году качеством питьевой воды сильно озаботились депутаты Мингорсовета. Мы провели круглый стол, на который были приглашены руководители и специалисты высшей школы, Национальной академии наук Беларуси, унитарных предприятий «Минскводоканал» и «Минскводопровод», Республиканского научно-практического центра гигиены, Минского городского комитета природных ресурсов и охраны окружающей среды, Минского городского центра гигиены и эпидемиологии, директора фирм и журналисты. Мы даже выработали резолюцию, в которой признается, что вода, поступающая из Минско-Вилейской водной системы и прошедшая стадию обеззараживания и очистки на Минской водоочистной станции, не соответствует современным мировым и отечественным требованиям, предъявляемым к питьевой воде. Санитарным службам белорусской столицы и специалистам Минскводоканала и Мингорисполкома, отвечающим за обеспечение города качественной питьевой водой, предлагалось провести организационные мероприятия, направленные как на улучшение качества водопровода, так и на недопущение использования воды из поверхностных водоисточников без ее дополнительной доочистки непосредственно перед употреблением.
Надо исправлять ситуацию. Ведь не у одного человека вода пахнет дустом и хлоркой. Речь идет о жителях трех районов Минска: Московского, Фрунзенского, Октябрьского, где проживает 700 тысяч человек, и о жителях города Гомеля, у которых беда такая же.
Да, в высокоразвитых странах воду хлорируют и подают в водопроводы. Но ее никто не называет питьевой. Она предназначена для хозяйственно-бытовых нужд. А у нас все наоборот — воду такую считают безвредной. Ходя содержание хлорорганики в ней очень высокое по сравнению с настоящей питьевой водой, бутилированной. Сравните: в воде из крана в три раза больше хлороформа. Это токсичный, будем говорить прямо, реагент, он не должен присутствовать в нашей воде, потому что сразу же попадает в кровь.
Но страдает не только кровь. В сборнике «Здоровье населения и окружающая среда в городе Минске» за прошлый год четко написано, что минская вода после очистки характеризуется запахом и привкусом хлора, присутствием галогенсодержащих веществ. И обратите внимание на выводы. Говоря о том, что в городе наблюдается рост патологий, а они касаются органов дыхания, пищеварения, системы кровообращения, авторы подчеркивают: «Наиболее высокие уровни выявленных отклонений в состоянии здоровья людей регистрировались в Московском, Фрунзенском и Октябрьском районах».
Давно говорится о переводе этих районов на воду из подземных источников. Такие мероприятия запланированы, но в жизнь они воплотятся только к 2020 году.
Строится станция обезжелезивания, но очень долго. На Минской водоочистной станции не ввели пока, но доделывают цех по углеванию, который при существующей технологической схеме очистки не даст нового качества воды, поступающей в город. Зато он уже принес дополнительные капитальные затраты, а потом повысит и себестоимость целевого продукта. По своей бесполезности этот процесс соответствует только другому дорогостоящему процессу, осуществленному на этой станции, – озонированию. Озонирование при одновременном хлорировании приводит лишь к сверхвысоким расходам электроэнергии, но не улучшает качества воды и не уменьшает содержание в ней хлора и хлорорганических соединений.
Беларусь, конечно, не такая богатая страна, чтобы позволить себе очень дорогие технологии, например, вместо песка использовать уголь для фильтрации. Но к этому надо стремиться. Надо и микрофильтры внедрять.
Конечно, повторюсь, это дорогие технологии. Но есть другие пути. Почему, скажем, не внедрена стадия флокуляции? Она не стоит больших денег, но позволит получать воду со значительно меньшим содержанием остаточного алюминия и хлорорганики.
А у отраслевых специалистов методика одна: они регулярно пишут письма в санитарные службы с просьбой разрешить временно, а лучше постоянно превышать разрешенные нормы. Например, по окисляемости. И им идут навстречу. Или мы много говорим о запахе дуста: лето ушло, водоросли отцвели, а запах остался. Почему? А потому, что по хлору у нас единственный показатель: больше можно, а меньше не положено. Даже после очистки воду, идущую в город, еще раз обрабатывают хлором. На это нацеливают и республиканские санитарно-гигиенические требования, и нормы, предъявляемые к водопроводной воде.
Запах исчезнет летом. Не весь…
А вот мнение заместителя главного инженера унитарного предприятия «Минскводоканал» Натальи Холодинской. По поводу запаха дуста Наталья Валентиновна пообещала: «Уберем». А хлор, сказала, увы, придется терпеть. И пояснила:
— Заканчиваются работы в цехе углевания. Технология, примененная в нем, известная, но в больших масштабах реализация ее достаточно сложна. Она дорогая, потому что использовано импортное оборудование. В частности, по дозированию, перемешиванию, подаче угольной пульпы. И сама угольная пульпа дорогая, причем это продукт одноразового использования. Данная технология нашла широкое применение в Санкт-Петербурге, в Москве и подтвердила свою эффективность.
— Наталья Валентиновна, говорят, что цех углевания не даст положительного эффекта...
— Не согласна. Я могу гарантировать: уже в следующем году, летом, в районах Минска вода, поступающая из поверхностных источников, не будет иметь постороннего запаха, который появляется, когда активно развиваются гидробиологические процессы. Кроме того, мы станем вводить дополнительные реагенты, разрешенные Минздравом, для того, чтобы более качественно очистить воду. Но легкий запах хлора, к сожалению, все-таки останется.
— Наталья Валентиновна, цех углевания вы сделали. А что дальше? Какие методики или технологии будете внедрять, чтобы и этого легкого, как вы сказали, запаха хлора не было?
— Я снова повторюсь, от хлора мы, к сожалению, не уйдем. Даже если мы начнем делать, как в Санкт-Петербурге, и использовать предварительное фиолетовое облучение для того, чтобы убрать микробиологические загрязнения. Что бы мы ни делали на стадии подготовки воды, хлор в конечном итоге все равно нужно добавлять.
А по поводу качества воды скажу следующее. Оно соответствует нормативам. Будут они ужесточаться, будем и мы принимать определенные меры. А исходный состав воды достаточно стабильный, сама система Вилейско-Минская поддерживается на высоком уровне.
Наталья Валентиновна говорила охотно, мило улыбалась и отвергала все наветы недоброжелателей Минскводоканала. И я уже подумал: а не напрасно ли тревожится профессор Гриншпан, не утратила ли своей актуальности резолюция круглого стола? Я разыскал организатора круглого стола заместителя председателя комиссии по строительству, жилищному хозяйству, землепользованию и экологии Минского городского Совета народных депутатов Владимира Карунаса. И ответ его звучал так: проблема с водой острая и актуальная, обсуждение ее пока отложили, но вернутся к ней в ближайшее время…
Где-то прочитал, что вода — естественное лекарство от множества болезней, матрица жизни. Плохо, когда эта матрица с запахом хлора и несет человеку недуги. Вода всегда должна быть одного качества — высочайшего!
