Нетрудно догадаться, как социум относится к матерям-«кукушкам», которые после развода оставляют детей бывшим мужьям. Но стоит ли выносить безжалостный приговор, не разобравшись в деталях? Пусть эти случаи единичны, но бывшим супругам иногда удается сохранить уважительные, даже дружеские отношения. И общий ребенок решает остаться с отцом не потому, что не любит маму, а просто так всем удобнее. Продираясь сквозь жернова общественного порицания, эти распавшиеся семьи умудряются оставаться вполне счастливыми.
Алла трижды выходила замуж. Первый супруг сгорел от рака, едва их дочке Маше исполнилось пять лет. Через два года молодая вдова познакомилась с Геннадием, роман с которым быстро перерос в семейные отношения. Расписались влюбленные незадолго до рождения сына Егора. И прожили вместе десять лет. Развод этой пары стал неприятной неожиданностью для родных и близких.
— Мы с Геной никогда не афишировали наши проблемы, не втягивали в их решение посторонних, — рассказывает Алла. — На публике старались «держать лицо», поэтому, конечно, пришлось многое объяснять родителям, друзьям. Понимали нас, кажется, только дети — уже совсем взрослая Маша и Егор, который рос не по годам смышленым мальчиком. Скрывать не стану, случалось всякое: и скандалы, и демонстративные сборы чемоданов, и слезы, и попытки каждого перетянуть на свою сторону сына и дочь. При этом мы с Геной никогда не опускались до взаимных оскорблений, унижений, попыток манипулировать, угрожать, шантажировать. Несмотря на то что переживали серьезный кризис, сохраняли уважение друг к другу. Наша беда была в том, что мы оказались слишком разными по темпераменту, взглядам на жизнь. Я не верю, что противоположности сходятся. Может, для страстного короткого романа, но в браке люди должны гармонично дополнять друг друга. Увы, не наш случай. К тому же в моей жизни появился другой мужчина, которого я и сейчас, много лет спустя, считаю своей самой большой любовью.
К чести Геннадия, продолжает свою исповедь Алла, чинить препятствия сопернику и неверной жене он не стал. Скорее всего, уверена женщина, потому что сам давно хотел покончить с неудачным браком. Оставалось решить вопрос, с кем будут жить дети — 17-летняя Маша и 10-летний Егор. Несмотря на то что вскоре после свадьбы Геннадий удочерил девочку, она по понятным причинам захотела остаться с мамой. Сложнее оказалось с Егором: мальчик одинаково тянулся к обоим родителям, но все же набрался храбрости заявить Алле:
— У тебя есть Маша, а у папы — никого. Поэтому я буду с ним. Здесь мой дом, здесь моя школа, мои друзья, я не хочу никуда уезжать отсюда.
— Стыдно признаться, но после слов сына я вздохнула с облегчением, — говорит Алла. — Не потому, что Егор был бы мне в тягость. Дело в том, что Гена — весьма обеспеченный человек, чего нельзя было сказать о моем новом избраннике. До развода я жила в четырехкомнатной квартире огромного метража, где каждый член семьи имел возможность уединиться, никто никому не мешал и не путался под ногами. В новой жизни меня ждала малометражка на окраине города с небольшой кухонькой. Дети у меня разнополые — каково взрослой Маше жить в одной комнате с братом-подростком? К тому же если дочь к моему новому ухажеру отнеслась вполне благосклонно, то у Егора первые годы отношения с ним складывались не слишком хорошо. Правда, позже они сумели найти общий язык и теперь нормально общаются.
Вопрос по опеке над детьми в суде решился быстро, потому что все уже было решено — спросили мнение Маши, Егора, спросили нас с Геной. Куда сложнее было уладить дело с многочисленной родней. Генины родители заклеймили меня, назвали стервой и предательницей. Даже моя мама укоризненно качала головой: «Как можно родного ребенка променять на мужика?!» Но я никого не променяла, я осталась в жизни Егора, у нас сохранились прекрасные отношения. Семь лет назад, когда вся эта катавасия с моим переездом к нынешнему мужу только начиналась, я виделась с сыном не реже трех раз в неделю, Гена никогда нам не препятствовал. Егор проводил у меня выходные, часто приезжал после школы, чтобы сделать уроки, пообщаться с сестрой, и только на ночь отправлялся домой. Бывший муж тоже часто навещал Машу, приглашал к себе. Дарил подарки, но не потому, что хотел подкупить ее, просто он — человек широкой души. В меру своих скромных материальных возможностей я тоже старалась что-нибудь подарить Егору: абонемент в бассейн, путевку в детский лагерь на море. Знала, что благодаря щедрому отцу сын ни в чем не нуждается, однако знаки внимания от мамы ему тоже были приятны.
В этот непростой (в плане взаимоотношений с родственниками) период меня очень поддержала моя первая свекровь, бабушка Маши. Она психолог по образованию, выступает за гендерное равенство в вопросах воспитания детей. Я очень благодарна Елизавете Васильевне, к сожалению, уже покойной — ее советы мне тогда очень помогли. Я до сих пор помню, как она убеждала меня: «Если ваш с Геной выбор не сделал несчастными ни вас, ни ваших детей — наплюй на тех, кто пытается учить тебя жить. Пусть они для начала разберутся в своей собственной жизни!» И я, глядя на своих подруг, коллег, понимала, что Елизавета Васильевна права. Кто меня осуждает? Начальник, который судится с бывшей женой за право видеться с ребенком? Соседка, выбивающая из отца своего сына алименты и постоянно строчащая на него жалобы, что он получает зарплату в конверте? А сколько историй, когда люди годами выясняют отношения, прикрываясь интересами своего чада, на деле же просто морально убивают сына или дочь, заставляя их снова и снова переживать долгоиграющий процесс дележки ребенка якобы любящими родителями?
Через год после развода у нас появилась традиция: раз в два месяца мы все — я, Гена, мой новый муж Игорь и наши дети — собираемся на пикник где-нибудь за городом. Спустя какое-то время расширили нашу «команду»: стали приглашать родителей, друзей. Постепенно те, кто нас не понимал и осуждал, поняли: ничего страшного в нашем с Геной разводе и в том, что Егор остался жить с папой, но регулярно общается с мамой, нет. Дольше всех свыкались с этой мыслью мои бывшие свекор и свекровь. Примечательно, что у них есть младший сын, который ушел от жены с ребенком. Он выплачивает на дочку алименты, приезжает, интересуется ее жизнью, берет девочку на юг во время отпуска. Разумеется, свекры считают его образцовым отцом, постоянно рассказывают, как «Антоша любит своего мальчика». А меня долгое время иначе как «кукушкой» не называли. Где справедливость? К счастью, постепенно угомонились, осознав, что, как ни крути, их сын только выиграл: Гена счастлив в новом браке, обожает маленькую дочку, при этом у него отличные взаимоотношения с Егором. Да и Маша не забывает о человеке, который ее когда-то удочерил и которого она до сих пор называет папа Гена.
Алла рассказывает свою историю спустя семь лет после развода с Геннадием. За это время бывшие супруги создали новые семьи, тем не менее продолжают тепло общаться друг с другом. Поразительно, но, расставшись, эти люди повели себя настолько по-житейски мудро, что сумели сплотить и родителей, и детей. У Геннадия в новом браке подрастает дочка, Егор обожает свою сестру. Год назад Маша вышла замуж, с удовольствием приезжает в гости к папе Гене поговорить о жизни. Игорь, новый муж Аллы, устроился на хорошую работу по протекции своего некогда соперника, а теперь — хорошего приятеля.
— Для всех наших родных и друзей пример моей мамы и папы Гены — своего рода пособие по грамотному разводу, — говорит Маша, которая скоро сама планирует стать мамой. — Когда я выходила замуж, на моей свадьбе присутствовали все — мама, ее бывший и нынешний мужья, моя маленькая сестричка, которая хотя и не родная по крови, но я считаю ее своей семьей, мой брат, супруга Геннадия. Пришлось долго объяснять родственникам жениха, кто есть кто со стороны невесты. И своему будущему супругу я тогда сказала: если у нас вдруг ничего не получится, хочу, чтобы мы остались друзьями. А как это сделать — спросим у моих родителей.
(По этическим причинам все имена героев публикации изменены.)
МНЕНИЕ
Татьяна Ушакевич, заведующая психологическим отделением минского городского клинического психиатрического диспансера, главный внештатный психолог комитета по здравоохранению Мингорисполкома:
КСТАТИ
Как решается вопрос с алиментами, если в результате развода один ребенок остался с матерью, а другой — с отцом?
Согласно ст. 92 КоБС, если дети остаются при каждом из родителей, алименты с одного из них в пользу другого, менее обеспеченного, при отсутствии соглашения о детях, соглашения об уплате алиментов, а также если размер алиментов не определен брачным договором, устанавливаются в твердой денежной сумме, взыскиваемой ежемесячно и определяемой судом применительно к размерам, установленным настоящей статьей, с учетом материального и семейного положения родителей.
В ТЕМУ
В Беларуси при разводе у матери и отца равные права на детей. Некоторые родители еще до расторжения брака подписывают соглашение о детях, в котором могут быть указаны определенные условия, ограничения. В документе можно зафиксировать, что после развода ребенок останется именно с отцом, а мать будет выплачивать алименты.
Если же мать и отец не подписывали соглашение о детях, они должны заранее решить, как продолжат выполнять свои родительские обязанности. Если не получается прийти к компромиссу, пара отправляется в суд. В этом случае, принимая решение, судья опирается на возраст ребенка, его привязанность к каждому из родителей. Кроме того, имеет значение моральный облик матери и отца, их финансовая обеспеченность. Дети, которым уже исполнилось десять лет, могут сами решить, с кем они хотят жить. В процессе определения родителям нельзя оказывать давление на ребенка и склонять его в свою сторону. Детское мнение будет учитываться только в том случае, если судья сочтет его самостоятельным и обдуманным.
Тем не менее в реальности дети после развода родителей гораздо чаще остаются с матерями, чем с отцами.
lvk@sb.by
Фото pexels.com
