Корреспондент «СБ» участвовал в ловле браконьеровВыполняю обещание, данное читателю 29 июня в статье «Клёва!». Напомню ее окончание: «На днях весьма искусная, высочайше оснащенная и профессиональная команда пригласила меня в весьма отдаленные от Минска места. Добычу гарантировали... Подробный отчет обещаю».
То была шутка. Внимательный читатель заметил бы подвох: в той же статье я сказал, что «профессиональных» рыболовов–любителей в Беларуси нет. Зато есть профессионалы в области ловли браконьеров, искусные и высочайше оснащенные. Они служат в Государственной инспекции охраны животного и растительного мира при Президенте (далее — госинспекция).
В редакцию пришло письмо из Речицы от рыболовов–любителей. Приведу фрагменты: «Обращаемся с необычной просьбой. Пусть ваша замечательная газета поможет нам справиться с таким злом, как браконьерство... В Речицком районе между двух деревень, Горваль и Береговая Слобода, на берегу Березины есть база отдыха, принадлежащая Речицкому метизному заводу. Отсюда каждую ночь выходят лодки... Рыбу ловят сетями. Это вызов всем честным рыбакам: мол, учитесь жить...»
Я направил копию письма в госинспекцию. Пусть, думаю, разберутся компетентно. А там тоже подумали и... предложили мне участвовать в рейде.
Едем! Впереди — 2 выходных дня и праздник. Вам, читатель, предстоит отдых, а инспекторам — работа. Как всегда. Или ловят браконьеров на воде, или в лесу. Днем и ночью круглый год. Для них такой график — норма.
В рейдовой группе четверо. Старший госинспектор 1–го отдела оперативного реагирования Евгений Кириленко. В его подчинении старший госинспектор Чеслав Высоцкий, инспектор Владимир Зайцев и водитель Сергей Пшеничников.
Места, куда мы направляемся, в зоне ответственности трех районных инспекций: Лоевской, Речицкой, Светлогорской. Здесь Березина впадает в Днепр. Браконьерские кущи!
На Минском море цепляем катер, в РУВД инспектора получают оружие: два автомата.
Экстремальный случай.
Зачем оружие инспектору, идущему на браконьера–рыболова? Отвечаю. На районной базе я познакомился с человеком, в которого стреляли. Браконьер палил по нерестящейся щуке. Увидев инспектора, несколько раз выстрелил в него. К счастью, не попал...
Мало сказать, что членам группы известны названные в письме места. Они знают в лицо и по именам тех, кто здесь промышляет: их уже брали с поличным. Изымали незарегистрированный мотор, сети и рыбу. Знают даже машину, на которой те ездят. Евгений Кириленко, к примеру, был здесь в рейдах в ноябре прошлого года и в мае нынешнего. В итоговых документах фигурируют те же деревни Горваль и Береговая Слобода. Если бы удалось взять браконьеров сейчас, за повторное (в течение года) нарушение им грозила бы уголовная ответственность. Но «старым знакомым» пока повезло...
Въезжаем в лес. Здесь предстоит затаиться и ждать темноты, чтобы незаметно спустить катер на воду. Главное — конспирация. Как браконьеров знают инспектора, так и те умеют вычислять если не инспекторов, то их машину. Да еще с катером на прицепе.
Выехать бы нам из лесу пятью минутами раньше или позже! Едва выехали, как на дороге встретилась та самая давно известная не раз «светившаяся» машина. Развернулась, поехала вслед за нами, догнала. Видно, пассажиры всматривались... Потом машина отстала, свернула, ушла. Все было ясно. Досаднейшая случайность!
Но без «улова» мы не останемся. А чтобы браконьерам не жилось спокойно, замечу: точно такие же катера есть и в районных инспекциях. Им ближе до браконьерских затонов. Их засечь труднее. Они могут выехать и затемно, когда браконьер уже на воде. А минчане могут быть и с резиновым катером, который в багажнике не разглядишь. Но задача головной инспекции еще и в том, чтобы контролировать местную и давать ей «мастер–класс». Дни и маршрут рейда знают считанные люди. Для местной инспекции любой рейд столичной — тоже сюрприз: чтобы не дремали.
Катер бесплодно «барражировал» по Березине всю ночь. «Клюнуло» лишь около 6 утра, но и тут все едва не сорвалось. Когда, увидев (предположительно) браконьера в лодке, прибавили газу, катер... сел на мель. Лодочник спешно причалил, спрыгнул на берег и бросился наутек. Исчез. Низина, болото, высокая трава и кусты. Но через полчаса поисков «лежку» нашли.
...С Виктором Петушенко мы проведем 6 часов — полдня. Документов при нем нет. И хоть не похоже, чтобы лукавил, называя имя и адрес, поедем в Светлогорский РОВД установить личность. Потом — в межрайонную инспекцию: документировать событие. Десяток бумаг (протоколы, акты, объяснения, разъяснения...), каждая в двух экземплярах — все, что нужно для передачи дела в суд.
За полдня мы познакомимся, разговоримся, нарушитель будет даже вызывать симпатию. Прошу прощения! Важное уточнение: не нарушитель, а «лицо, в отношении которого ведется административное дело».
Виктор — «честный» браконьер. Не отпирался, даже сознался, с каких пор и почему стал промышлять. Мол, уже пора было попасться. Говорит, как не любит «наглых» браконьеров. Одному такому, мол, пару лет назад в окрестностях спалили машину. Приезжал и внаглую глушил рыбу «электроудочкой»: раз, второй, пятый...
Уважение вызывает, конечно, не промысел Виктора, а его профессиональная компетентность. Он сварщик. Работал в Сибири, строил подземные газохранилища в Латвии и Беларуси. Сейчас работает в Гомеле.
Спрашиваю: «Сколько вы рассчитываете потерять? Сколько будет много?» — «Для меня и 50 тысяч много, а 500 — запредельно». Виктора взяли с двумя сетями (20 и 30 метров), четырьмя линями, щукой и окунем. Светит ему за это от 20 до 50 минималок. До миллиона! Виктор приуныл.
Но с инспекторами расстается без обиды. Финальный диалог между Кириленко и Петушенко. «Все было честно?» — «Честно!» — «Все было уважительно?» — «Да!» — «Наша служба нужна?» — «Обязательно!»
Разбиваем бивуак, где нужно провести остаток дня. К ночи берем второго браконьера. Пардон: «выявляем лицо»... Мы приметили его еще вчера. На берегу — машина. Мужчина и мальчик (вероятно, отец и сын) ловят удочками. В воде явно видны поплавки, которые держат сеть. Вокруг — никого. Сеть явно принадлежит этим двоим.
Но ведь не докажешь. Караулить? Жаль времени: можно упустить более злостных браконьеров. Поэтому вчера этим двоим простили. Но сегодня они опять здесь. Сыновей уже двое. Ловят удочками. Мужчина даже не выходит из машины — внимательно смотрит на воду. Рядом лежит надутая лодка. Что–то здесь не так!
Я здесь же закидываю свои снасти, вглядываюсь в воду и... насчитываю уже три сети. Две мы вчера не заметили. Вскоре блесной цепляю четвертую: она скрыта под водой. Незаметно рву леску, чтобы мужчина ничего не понял. Он нервно за мной наблюдает: когда же я уберусь. Темнеет, начинается гроза, «рыбакам» явно хочется уехать.
Ухожу. Но к этому времени в кустах возле берега уже сидят инспектора.
Экстремальный случай.
В рекордной по длительности засаде инспектор сидел 7 суток. Семь дней и ночей! У него закончилась еда, он промок до нитки и промерз, его изъели комары (потому–то их, госинспекторов, и зовут иной раз «болотной милицией»). Но браконьера он взял! А самый обильный «улов» взяли в этом году в период нереста на Минском море: в браконьерской лодке было шесть мешков рыбы! И рекордная по длине сеть: почти километр. И стоимость рыбы была рекордной: на 15 миллионов рублей! Так что окунек у ребят получился покруче паюсной икры! Не позавидуешь...
Опять же знали, кого брали. Двоих браконьеров обложили, ждали на берегу и на воде. В операции участвовала милиция. Направляясь к лодке, один сапогом наступил инспектору на руку. Но не заметил. Инспектор был замаскирован, как разведчик в тылу врага. Как снайпер! Дело уже в суде.
...Из кустов инспектора и наблюдали, как «рыбаки», едва я удалился, спустили лодку. Слышали каждое их слово. Те осмотрели несколько сетей, но оставили их в воде. Подняли только одну, с которой и причалили. Здесь их и встретили.
В лодке было лишь два окунька. Рыбаки признаются: одного поймали сетью, а другого подобрали. Те сети, что они осмотрели, чужие. Мол, не знаем чьи.
Но Валерию Чигирю, как и Виктору Петушенко, инкриминируется пункт 1.1.1. Указа Президента № 581 от 8.12.2005 г.: «...добыча рыбы... запрещенными орудиями и способами...». Не имеет значения, одна рыбка или мешок. Одна сеть или пять. Грозит ему тот же штраф: от 20 до 50 минималок.
Серьезный человек с приличной для района должностью... Погорел на одном окуньке! Но мне, признаться, его не жаль. За блесной я, по идее, должен был нырять. Вполне мог запутаться в сетке. Пару лет назад, по словам Евгения Кириленко, так утонула маленькая девочка. Ставить сетку (даже одну) на несколько суток практически на деревенском пляже?.. Не понимаю!
Где бы ни поставил браконьер сеть, ее может унести течением. Он может забыть место спьяну. Вокруг любого водоема живут люди: любая сетка — угроза чьей–то жизни! По–моему, надо бы браконьерам ставить в вину еще и это.
Остаток ночи результатов не дал. Катер спустили на воду — в том самом месте, о котором говорилось в письме. Но вода сошла метра на полтора. Здесь, где Березина впадает в Днепр, реку сейчас можно перейти пешком. Лодка то и дело садилась на мель: инспектора тащили ее волоком. Погнули винт 50–сильного японского мотора. А браконьеров не было.
Кириленко сказал так: «Большая вода — большая рыба — «большие» браконьеры». Сейчас не тот случай. Бывает. Бывает, что четыре рейдовые группы работают в разных районах страны и все приезжают без единого протокола.
Группа Кириленко отработала трое суток. Мне пора возвращаться в редакцию. Инспекторам предстоят еще сутки работы в другом районе.
Зачем все это? Четверо крепких мужчин наездили тысячу километров, сожгли двумя моторами 200 литров бензина. Плюс зарплата и командировочные... И все ради двоих браконьеров? Возьмут ли кого–то еще на четвертые сутки — большой вопрос. Не напрасный ли труд?
Не напрасный! Еще несколько лет назад они взяли бы два–три десятка нарушителей. Сегодня их намного меньше. И будет еще меньше: тенденция налицо. У госинспекции не только карательная функция, но и профилактическая. Кого бы ни встретили на воде, все в деталях разъяснят: что можно и что нельзя. Слух по воде и по лесам идет. Каждый браконьер знает, что в любом месте, в любое время года, дня и ночи он может «нарваться».
К тому же служба эта самоокупаема. Суммы взысканных штрафов (они, конечно, идут в бюджет) намного перекрывают расходы на оснащение, зарплату, содержание и прочее... Но будь она и убыточна — она необходима. Тем более если будет убыточна! Ее наличие и незримое присутствие всегда и везде — один из признаков цивилизованности нашего общества.
И еще — о цивилизованности. Я почти уверен, что рано или поздно инспектора, эти же или другие, доберутся до браконьеров, о которых говорилось в письме. Но, стремясь помочь честным рыболовам (они ведь газету о помощи просили!), хочу обратиться к начальству как базы отдыха, так и самого метизного завода. Вам, товарищи руководители, нужна такая «реклама»? Может быть, вы примете свои меры, чтобы кто–то не «полоскал» честное имя вашего учреждения?
Фото автора.
