В редакцию “НГ” обратилась жительница деревни Левки Оршанского района Мария Андреевна Нахаева. Обеспокоенная здоровьем своей взрослой дочери Валентины, пенсионерка рассказала, что в августе дочь упала с телеги и ударилась головой об асфальт. Потерпевшую госпитализировали в Оршанскую городскую больницу с диагнозом сотрясение головного мозга, ушибы и ссадины головы и конечностей. Через две недели ее стали выписывать. Мать, приехав за дочерью в больницу, застала ее в состоянии, по которому трудно было сказать, что человек способен приступить к труду...
Беда одна не ходит
“Я удивилась, как можно выписывать, она даже ходить не может, а тут на работу выходить. Дочь работает полеводом. Ей было так плохо, что она не могла подняться с кровати, — пишет Мария Андреевна. — Я пошла за бюллетенем. В нем почему-то было неправильно указано имя дочери: не Валентина, а Лидия. Я не знала, что мне делать. Забрать больную дочь домой и опять вызывать “скорую”?”
Пациентку оставили в больнице на выходные дни, а в понедельник выписали с рекомендацией обратиться к неврологу. Но в районной поликлинике попасть к специалисту не удалось — очередь большая, талонов нет. В результате больную все же определили на “долечивание” в Копысскую городскую больницу. 73-летняя мать Валентины написала в редакцию о мытарствах дочери.
По предложению редакции в управлении здравоохранения Витебского облисполкома была создана рабочая комиссия для изучения обращения гражданки Нахаевой. Вместе со специалистами мы выехали в Оршу.
Вчерашняя пациентка отделения травматологии Валентина Старовойтова по стечению обстоятельств спустя почти два месяца вновь оказалась на больничной койке того же отделения. Но уже с куда более тяжелыми травмами — переломами позвонка, руки, ключицы. Женщина вышла на работу и угодила под прицеп трактора.
Дочки-матери
Судьбу 52-летней Валентины легкой не назовешь. Но кто в этом виноват? Конечно, может, все было бы иначе, если бы у нее изначально сложилась хорошая семья. Однако, увы, этого не произошло. А перекроить обстоятельства она не сумела. У женщины семеро детей. Первый муж пил и сильно бил ее. Второй, сожитель, был не лучше. Детьми все больше занималась бабушка Мария Андреевна. Пожалуй, она одна и пыталась всю жизнь спасти дочь. И письмо в редакцию — крик о помощи — этим как раз объясняется.
— Девчонки мои учатся. Маша в Витебске, Валя в Орше, Лена — в Высоковском лицее, Наташу колхоз на курсы отправил, — говорит Старовойтова. И чувствуется, что слова даются ей трудно. — Сын работает на стройке под Москвой, и только Вероника родилась инвалидом, ее сразу в спецучреждение забрали.
— У меня часто кружится голова, — жалуется женщина. — На ФАП забегу, там хоть чем-то да помогут.
А вот сама Валентина помочь своим повзрослевшим дочерям и поседевшей матери вряд ли чем-то может.
По свидетельству ее односельчан, Старовойтова спиртным никогда не увлекалась.
Описки бывают у всех
Заведующий Оршанской городской больницей Владимир Русаков уверен, что права и возможности лечения как у городского, так и у сельского населения одинаковы. Пациентов, поступивших по скорой помощи с черепно-мозговой травмой, сразу обследуют на компьютерном томографе на наличие повреждений черепа и головного мозга. Так было и в случае с Валентиной Старовойтовой. Про исправления в больничном листе Владимир Григорьевич сказал: описки бывают у всех.
— Никаких показаний для того, что пациентке необходимо было продолжать лечение после пребывания в стационаре, не было, — считает нейрохирург Василий Блохин, приехавший в составе комиссии из облисполкома. — По результатам проверки медицинской документации можно заключить, что диагноз был поставлен вовремя, проведены необходимые обследования, лечение проведено в полном объеме с соблюдением сроков согласно протоколам Минздрава.
— Пациентка в течение многих лет подвергалась истязанию со стороны мужа, а затем и сожителя. Неоднократно переносила побои, сопровождавшиеся потерей сознания, за медицинской помощью по поводу травм головы не обращалась по личным соображениям, — добавляет Юрий Печерский. — Жалобы на частые головокружения связаны с артериальной гипертензией, начальным проявлением нарушений мозгового кровообращения.
В справке, составленной членами комиссии, сказано, что больная провела в травматологическом отделении 14 дней, что согласно протоколам является средним сроком стационарного лечения при данной травме. Была выписана в удовлетворительном состоянии с рекомендациями продолжить лечение амбулаторно у невропатолога.
Так что же, все хорошо, никаких нареканий? Да, проверяющие смотрят на основные критерии лечения по стандарту. Если они достигнуты, значит, нарушений нет. Но ведь всем понятно, милосердие, которое лежит в основе врачевания, никакими отраслевыми протоколами не пропишешь. Вряд ли врач достигнет взаимопонимания со своим пациентом, если не будет установлен контакт с больным, если доктор даже не знает имени больного. Во время работы комиссии по письму журналисту настойчиво внушали: больница — это не стол заказов и не богодельня и у травматологов нет времени на прочие условности, как то — заглянуть в глубину истории болезни. А жаль.
...А у Валентины Старовойтовой, по заверению и.о. заведующего отделением травматологии Николая Новикова, где она сейчас проходит лечение, прогноз благоприятный. Все переломы должны срастись. Но тут подумалось и о другом. Как срастить изломанную жизнь? Кому это делать, как не ей самой. И кто должен бороться за ее права? Мать, дети? Или она сама должна быть ответственной за свою судьбу и судьбу своих близких, родных, безгранично дорогих людей.
