Мягкий чарующий голос, покоривший некогда Виктора Турова, — фирменный «почерк» заслуженной артистки Беларуси Татьяны Мархель. Хранительница традиций Республиканского театра белорусской драматургии снималась в «Людях на болоте» по роману Ивана Мележа, «Олимпиаде» Ивана Пташникова, «Новой земле» Якуба Коласа, «Плаче перепелки» Ивана Чигринова и многих других кинолентах.19 мая состоится премьера моноспектакля «Вячэра» по пьесе известного белорусского драматурга Евгения Шабана, в котором артистка исполняет близкую и привычную для нее роль простой крестьянки. Татьяна Мархель воплощает в себе тот непреклонный тип женщины, с чувством собственного достоинства, прямой осанкой и блеском в глазах, которая любые невзгоды встречает с песней на устах...
В жизни, как и на сцене, Татьяна Григорьевна, отпраздновавшая в 2004 году 65–летний юбилей, молода и энергична. Подвижная, она до сих пор на равных во всем с молодыми коллегами.
— Да слишком я влюблена в театр, все мои радости тут, — отвечает актриса на вопрос о секрете вечной молодости.
— Татьяна Григорьевна, мне показалось, образ, созданный вами в «Вячэры», — глубже, чем принято его трактовать. Пожилая деревенская женщина — и вдруг без платочка, интеллигентная, гордая...
— Вы знаете, белорусские женщины вообще очень мудрые и открытые. Я рада, что выросла в деревне и прошла эту школу внутренней чистоты. Моя мама прожила до 96 лет. Она всегда работала не покладая рук. Светлая, радостная, все делала с песней, шуткой. Идет со жнива с серпом на плече и поет. Ее песни записала и с удовольствием исполняю их.
Я всегда в основном играла простых белорусок. В деревне попросишь воды попить, а у тебя спросят: «Может, молочка принести?» Очень жаль, что сейчас рушатся вековые традиции и устои. Понятно: цивилизация, все развивается. Но есть вещи, которые не должны исчезать. Они окрыляют душу. Религиозные, обрядовые устои всегда поддерживали человека. Раньше жили без алкоголя, без допинга. Знаете, мне трудно представить себя где–нибудь за пределами Беларуси, хотя вполне можно было, поездив по миру, и жизнь устроить — я давно одна. Конечно, у других народов тоже много интересного, но это чужое.
— Давно вы наведывались в родовое гнездо?
— На Радоницу. Езжу я туда не очень часто, дом мы давно продали: маме было сложно одной управляться по хозяйству. В школе, которую когда–то окончила, мне приготовили приятный сюрприз. Дети читали стихи, пели.
— После этой встречи кто–то из них наверняка подастся в актеры?
— Знаете, есть там один талантливый мальчишка, очень хорошо рисует. Жаль, у его родителей вряд ли найдется время, чтобы помочь ему пробиться, раскрыть талант. Моя мама никогда не думала, что ее дочь станет артисткой. Правда, в самодеятельности я занималась еще со школы. Но сперва окончила медучилище, затем — мединститут и только потом поступила в театральный. Медсестрой выступала в народном театре и там окончательно поняла: надо что–то менять.
— Пели с детства?
— Подпевала маме. Поначалу воспринимала это буднично, естественно. Но когда стала актрисой, понадобилось спеть в «Новой земле» и «Людях на болоте». В песне есть, я верю, земное притяжение, духовный пласт веры.
— Драма оперной примы, лишившейся голоса в спектакле «Женщины Бергмана» по пьесе Николая Рудковского, зацепила в певунье Татьяне Мархель личные струнки?
— Сначала казалось: роль не моя, не справлюсь с ней. Знаете, характеры сельчанок накладывались на меня годами и все считали — это я сама. Но, готовясь к постановке, прочла дневники Бергмана, посмотрела его фильмы. Если он ссылался на Юнга — читала Юнга. Написала тетрадь с монологами (как вы знаете, текста у моей героини нет). Но молчать надо тоже выразительно, ведь зритель все равно за тобой пристально наблюдает, хочет разгадать молчание. Бергмановское мышление стало близким и понятным. Были сложности, но доверие режиссера Валерия Анисенко помогло мне. Я ведь по жизни не привыкла что–то доказывать. Не верите в меня — ну и ладно. Для себя я открыла много нового в этом спектакле. И с Людмилой Сидоркевич хороший дуэт сложился, мы подружились.
— Первым оценил ваш дивный голос еще Виктор Туров, предложив исполнить несколько песен в «Людях на болоте». Каким вы запомнили замечательного режиссера?
— Туров был эмоциональным, но при этом деликатным, трогательным. Похож на свою маму — я видела ее, когда с театром ездили на гастроли в Могилев.
На международном фестивале на Филиппинах за «Людей на болоте» ему вручили приз. Там, правда, было написано: «Режиссеру Герасимову за фильм «Люди на болоте». Туров отнесся к этому с юмором.
Он горел во время работы. Конечно, сложно ему приходилось. Часто бывал один — на съемках и в жизни. Снимал определенный круг актеров, это были его близкие товарищи. Был очень преданным в дружбе.
— С некоторых пор вас редко увидишь на телеэкранах...
— Не так легко найти материал, где нужна героиня моего возраста. Конечно, молодежь занята больше. Кино дает популярность, знакомства с другими актерами. А внутреннюю работу проделываешь в театре. О несыгранных ролях я не мечтаю. Творческого голода у меня не бывает. В театре я одна актриса своего плана, так что ролей хватает.
— Вам приходилось когда–нибудь делать выбор между семьей и работой?
— Нет, потому что муж был актером, мы работали вместе. Все удавалось совмещать. И одна из трех дочерей — Вера Шипило играет вместе со мной в Республиканском театре белорусской драматургии. Она не любит, когда я даю ей советы, зато я прислушиваюсь к ее мнению. Вера — более яркая актриса, драматические вещи может преподнести неожиданно с юмором и иронией. Я — скорее лирическая. Должна прочувствовать роль. Могу даже поплакать в отчаянии, если образ не удается. Говорят, правда, не омытая слезами роль — несделанная роль.
— В театре вы ощущаете себя наставницей?
— Нет, борони Боже! Учить я не умею. Взялась одно время в университете культуры, но отказалась. Не умею держать дистанцию, стать сверху. Теряюсь, и это сразу видно. Мне легче быть подругой, интереснее держаться с молодежью на равных.
— Программа «Судьба человека» была хорошим опытом?
— Сейчас на телевидении запросто могут использовать чужую проблему для собственной раскрутки. Я так не могу. Считаю, что нужно быть очень деликатной, тактичной, осторожной: перед тобой ведь живой человек, а не придуманный персонаж.
— Героиня «Вячэры» остро чувствует свое единение с природой, гармонию со всем живым на земле. Вам знакомы эти моменты полного умиротворения?
— Да, видеть небо, видеть, как распускаются листья, из семян вырастают растения, — настоящее чудо. Становится жаль людей, затурканных суетой, не всегда оправданной. Не каждый может остановиться. Теперь я люблю поработать на участке, вот у меня уже редиска взошла, боюсь, чтобы не замерзла. Земля — вот что меня по–настоящему удивляет.
Фото Александра РУЖЕЧКА, "СБ".
