Борис Грачевскийпредставил в Минске свой первый полнометражный фильм
Мне всегда с трудом верилось, что художественный руководитель «Ералаша» Борис ГраЧевский хоть на минуту бывает серьезным. Но вот спустя несколько минут общения с ним я увидела на щеках этого веселого человека слезы: Борис Юрьевич рассказывал о трудностях съемок своего первого полнометражного фильма «Крыша». К тому же наш диалог то и дело прерывался: телефон г–на Грачевского беспрерывно выводил знакомые нотки из песни «Мальчишки и девчонки, а также их родители...»
— По жизни я разный, — сообщил уже не в трубку, отвечая на мой вопрос, худрук «Ералаша». — Пишу грустные стихи, но и анекдоты все знаю наизусть. Мне никто не может анекдот рассказать, я все их концовки предвосхищаю.
— Вы привезли в Минск свой фильм «Крыша». О чем картина?
— О жизни. Мне бы хотелось, чтобы зрители вспомнили те замечательные советские драматические фильмы, которыми славилась наша киношкола. Я был на них воспитан. «Крыша» — это человеческое кино про нас всех. Я подписываюсь под каждым кадром в картине.
— Минск — уже не первый ваш пункт назначения? Где еще удалось представить ленту?
— В Казани, Краснодаре, Ростове, Анапе, даже в Нью–Йорке. Скоро едем во Владивосток, в Услабинск — маленький городок под Краснодаром, еще в Донецк. Мне очень важны реакция зрителей и мнения о фильме. Очень хотелось бы, чтобы «Крышу» увидела молодежь, потому что это глубоко антисуицидное кино, адресовано именно им, подросткам.
— А реакция зрителей везде одинакова?
— Для меня реакция уже предсказуема. Я знаю, на каком месте зритель будет плакать, на каком рыдать, а на каком засмеется, потому что изучил реакцию публики. Некоторые сразу благодарят, некоторые обдумывают. У родителей интересная реакция: сразу после просмотра бегут и звонят своим детям, узнать, где сейчас ребенок «болтается»... Но главное, безразличных к картине нет.
— Вы не раз повторяли, что это кино о детях, но для взрослых. Это как?
— Я делал кино для взрослых... Но огромное количество учителей мне говорили, что обязательно нужно показывать этот фильм старшеклассникам. Сегодня, увы, высок уровень детского и подросткового самоубийства. Поэтому сейчас передо мной возник другой вопрос: как заманить на такое кино молодежь? И попытки есть. В Москве, например, уже начали проводить открытые уроки, посвященные проблемам российского кино, старшеклассников водят в кино. А лучше, как предлагают педагоги: родителям этот фильм показывать отдельно, детям отдельно, а потом вместе обсуждать. Проводить своего рода родительские собрания совместные.
— В «Крыше», кстати, такая сцена родительского собрания присутствует...
— Да, и в уста героини Марии Шукшиной, выступающей на том собрании, вложены очень важные слова: нужно всегда знать, с кем сидит ваш ребенок. Это ведь показывает близость. Мне многие после фильма говорят, что, мол, вот порнография — это проблема. А я им в ответ: а вы сядьте и покажите ребенку сами эту «проблему», откройте ему тайну. Как только вы откроете это для него, ему станет неинтересно. Когда родители сами перестанут хихикать над этой темой, как дети за углом, тогда все изменится.
— А в основе фильма — реальные события?
— Да, история про трех девочек, которые «перегрызлись» друг с другом из–за мальчика. Но закончилась та, реальная, история по–другому. Девочки погибли. А для меня жизнь — дороже всего. Я хочу, чтобы все жили. Не хочу этой темноты и беспросветности, как в нашумевшей картине «Все умрут, а я останусь». Я «включил свет» в своей ленте и горжусь этим.
— Существует мнение, что детей тяжело снимать. Вы сталкивались с такой проблемой?
— Ничего подобного! Детей снимать не сложнее, чем взрослых. Нужно просто любить тех, для кого работаешь, и любить дело, которым занимаешься. Самое главное в съемке детского кино — уважать интересы детей! Да, кривые, да непонятные, но это их жизнь, их интересы, мы должны быть к ним внимательны. И тогда дети также будут внимательны к взрослым.
— Вы наверняка с детьми ладите?
— У меня это как дар. А по жизни я вообще опасный человек. У меня ведь и другой дар есть: я мысли читаю. Я иногда такую правду говорю, что люди пугаются. Притом сначала вылезают самые интимные подробности.
— Наверное, ваш дар помог девочкам в некоторых эпизодах сыграть не по–детски драматично. Как им самим дался этот фильм?
— Понимаете, кино рассыпано на кусочки, и каждый кусочек — это часть сердца. И ничего так просто не бывает. Наверняка девочки после фильма поумнели. Снимали мы не по порядку, но финальную сцену снимали в конце. И последние слова в монологе девочек были последними в фильме. Когда они плачут, звучит «Стоп! Снято!», закончены съемки самого фильма. Они начали рыдать еще больше, потому что кино кончилось. А вместе с ними рыдал и я... Это адская работа: снять кино за 35 дней. Просто я очень тщательно готовился, сценарий был выверен до миллиметра. Очень трудно было с девяти утра до двух часов ночи на крыше сидеть, трудно и холодно. Мы там поставили палатку с тепловым вентилятором, где девочки грелись.
— С финансами было также тяжело?
— У меня нет денег, я должен платить за рекламу. Вся надежда только на сарафанное радио. Мы унесли у «Ералаша» все деньги. Но я не жалуюсь: кто посмотрит, тот посмотрит, я не буду гнаться за цифрами. Я снимал кино бесплатно, и еще наверняка останусь в долгу... Но я хотел снимать хороших артистов. И брал только тех, в ком был абсолютно уверен.
— Знаменитости охотно соглашались сниматься в картине без солидного бюджета?
— Машу Шукшину, например, я знаю еще с детства. Звоню ей и говорю: «Машка, не побоишься гадину сыграть?» А она мне: «Нет, давай сценарий!» И вот она сыграла, жестко и четко. А с Ольгой Прокофьевой как было? Я же не струхнул взять комедийную актрису, а просто я знаю, как она хороша в сложнейших драматических ролях. А Евдокия Германова какой высший пилотаж показала! Вы только посмотрите на ее монолог: три минуты одним планом. Мы два дубля сделали и дальше всё — она просто сожгла себя. Я жду, что она получит «Нику» за лучшую роль второго плана.
— К слову, одна из ваших актрис награду уже получила...
— Как раз сегодня Ольге Прокофьевой вручают приз за лучшую роль на фестивале «Московская премьера».
— А к нам в октябре картину привезете?
— Да. На «Лiстападзiк» в Минск я привезу как раз «Крышу» и новую программу «Ералаша».
