С чего начинали
Я бываю в приграничных с Беларусью областях, знаком с положением дел в наших и белорусских селах. Скажу откровенно: там есть чему поучиться. По многим показателям белорусское село значительно превосходит российское. Однако чтобы разобраться в ситуации и определить главное, что нам делать дальше, нужна объективная оценка.
Аграрники знают, что поголовье скота, особенно молочного, – показатель, определяющий уровень развития любого государства. В России к началу реформ оно составляло 57 млн голов. К 1999 году сократилось до 27 млн и было ниже уровня 1913 года по всем видам, кроме поголовья свиней. Во время Великой Отечественной войны, в период коллективизации мы потеряли меньше скота.
Объем продаж, показатель, который, с одной стороны, говорит о возможности государства, с другой – о покупательной способности населения, в 1999 году по сравнению с 1990-м по цельномолочной продукции сократился на 35%, сахару – на 55, маслу животному – на 37 и мясопродуктам – на 67%. Материально-техническая база была разрушена, более 21 млн га сельскохозяйственных земель заброшено.
Вот фон, на котором начинал реформы Владимир Путин. Александр Лукашенко реформу начал сразу и намного раньше.
Главное – обеспечить занятость
Как изменилось российское село за 8 лет? Первое. Крестьяне больше не протестуют против рыночной экономики, а используют ее для развития своего дела. Хотя, подчеркиваю, абсолютное большинство активных аграрников считают, что государство недостаточно защищает интересы отечественного сельхозпроизводителя, не поддерживает законодательно паритет цен на сельскохозяйственную продукцию и на товары и услуги, которые крестьяне вынуждены закупать, чтобы получить хороший урожай и обеспечить производство продуктов животноводства.
Но несмотря на это, примерно 35% наших сельскохозяйственных организаций, в том числе крупные холдинги, работают на уровне лучших европейских и американских сельхозпроизводителей. Некоторые регионы, скажем, Белгородская область, Ставропольский край, собирают по 35–40 центнеров зерновых с гектара. Для засушливой зоны это высокий урожай. Так что хлеборобский, научный, крестьянский потенциал Россия не растеряла. И задача государства – дать ему больше возможностей для реализации.
Второе. Сегодня, к счастью, у нас сложилась, и это наш путь, многоукладность сельской экономики. Мы сохранили крупные сельскохозяйственные предприятия, у которых 3000 и больше га земель. Их 28 тысяч. Есть фермерские хозяйства. Сегодня их
270 тысяч, в перспективе их количество увеличится до 300–350 тысяч. Кроме того, 16 миллионов личных подворий, они вносят очень большой вклад в продовольственные ресурсы.
В их поддержку мы приняли закон о личном подворье, в котором ушли от сталинского указа, когда крестьянам выделялись приусадебные участки и тут же оговаривалось, сколько крупного рогатого скота, овец, свиней, птиц и так далее можно иметь на своих 15 сотках. То есть ушли от регламентации ведения личного хозяйства. Освободили крестьян от уплаты почти всех налогов. Работа на личном подворье теперь засчитывается в стаж при начислении трудовой пенсии.
Эффективность производства, производительность труда там, конечно, ниже, чем на крупных высокомеханизированных сельскохозяйственных предприятиях, но для нас главное – обеспечить занятость сельских жителей: государство не может за короткий срок дать работу всем. Занимаясь личным подворьем, крестьяне смогут увеличить свои доходы, поднять уровень жизни. Сегодня все принимаемые законы в одинаковой степени поддерживают все формы сельскохозяйственных предприятий.
Если вспомнить реформы Столыпина, направленные на развитие фермерства и малого предпринимательства, то сегодня в этой области делается больше. Например, государство компенсирует сельхозпроизводителю 8–9% стоимости кредита. Если он оформлен в банке под 12%, крестьянин заплатит 3, а 8% получит из бюджета. Малым предприятиям, фермерским хозяйствам и занимающимся личным подворьем компенсируется все 100%. В прошлом году, впервые за послереволюционный период, гражданам было выдано 187 тысяч кредитов – более чем 37 млрд рублей. Число заемщиков растет так быстро, что мы не можем удовлетворить всех. Собираемся увеличить срок предоставления кредитов, скажем, на строительство свиноводческих комплексов – до 8 лет, на приобретение современной высокопроизводительной энергосберегающей техники – до 10.
Эх, дороги…
Третий вывод – принципиальный. За 8 лет реформирования общество, правительство, президент убедились в том, что социальное переустройство деревни надо поставить на первое место. Даже сегодня уровень обустройства жилого фонда на селе остается крайне плохим. Например, в городах водопроводом обеспечено 87% жилья, на селе только 42. Канализацией – соответственно 85 и 33%, центральным отоплением – 90 и 44%. Горячим водоснабжением – 78 и 20%. Ясно, что начинать реформировать деревню надо с реформирования условий жизни. И роль государства здесь значительно выше, чем в организации сельскохозяйственного производства. Поэтому в России принят закон о развитии сельского хозяйства, где определены принципы аграрной политики и социального переустройства села.
Очень серьезная проблема – состояние дорог в стране, а особенно – на селе. По последним данным, около 43 тысяч сельских населенных пунктов не имеют даже нормальных грунтовых дорог. Дети из таких деревень не могут добраться до школы, хотя государство выделяет на это достаточно специальных автобусов, туда не доедет «скорая помощь». Значит, жители лишены качественного медицинского обслуживания, возможности добраться до театра, кинотеатра, библиотеки, церкви, а сами деревни обречены на вымирание.
Понимая, что многим муниципальным образованиям строительство дорог не по карману, мы хотим решать эту проблему на принципах софинансирования: выделяя средства из федерального бюджета, привлекать и местные ресурсы. В готовящейся программе за пятилетку предусмотрено соединить дорогами, хотя бы с гравийным покрытием, минимум 8 тысяч населенных пунктов. Но есть желание довести эту цифру до 12 тысяч.
Импорт, но в других объемах
На селе уже 8 лет отмечается устойчивый рост производства, примерно на 3,3% ежегодно. Удовлетворены мы этим? Нет. Он ниже роста экономики в целом. Кризис на селе был значительнее, поэтому и ликвидировать его последствия там труднее, чем в других отраслях. В фермерских хозяйствах рост производства – 4,5%.
Наша главная задача – обеспечить потребности внутреннего рынка отечественными продуктами питания. И здесь есть ряд вопросов, особенно касающихся производства мяса, молока и молочных продуктов.
В 2006 году в Россию в пересчете на молоко завезли 7,2 млн тонн молочных продуктов. Крупным поставщиком является Беларусь. Ее доля – 23% от нашего производства. Говорю это, чтобы стало понятно, насколько нам надо увеличить производство, чтобы закрыть потребность внутреннего рынка. В России же в прошлом году прирост производства молока составил около 2 млн тонн.
Еще тяжелее ситуация с мясом. Его Россия завозит около 35–37%, в том числе необоснованно много мяса птицы. Его производство по силам и нашим птицеводам: мяса птицы в прошлом году мы произвели на 360 тысяч тонн больше, чем в 2006-м. То же следует сказать и о свинине. За последние два года ее производство увеличено более чем на 400 тысяч тонн. Сейчас строится более 30 крупных свиноводческих комплексов и птицефабрик, и мы рассчитываем, что в 2009 году потребности в этих видах мяса обеспечим собственным производством. Пока же действуют межправительственные соглашения, устанавливающие объемы импорта. Их пытаются изменить, но сейчас мы обязаны их придерживаться.
Сложнее с производством говядины: снижение поголовья удалось приостановить, но положительной динамики пока нет. В развитии нашего животноводческого комплекса это задача номер один.
Тарифы бьют больно
В центре внимания государства, аграрников, на мой взгляд, должны быть две проблемы: увеличение производства зерна и стабилизация продовольственного рынка. Как известно, на мировом рынке произошел серьезный всплеск цен на зерно, наблюдается его нехватка. Мировые цены на пшеницу 3-го класса – более 10 тысяч рублей. Это сказывается и на нашем внутреннем рынке. Поэтому внутренние потребности в зерне мы пытаемся покрыть, сокращая экспорт. Это в корне неправильно. Удар опять наносится по крестьянину.
Потребность России в товарном зерне обеспечивают примерно 16 регионов. Понятно их желание продать излишки зерна по более высоким ценам, в том числе и за рубеж. Запрещая, ограничивая экспорт, мы не только лишаем хлеборобов возможности с умом распоряжаться своей продукцией, но и подрываем их стремление наращивать производство.
Наращивания производства зерна требует и принятая программа развития животноводства в России. Его потребности в фуражном зерне в ближайшие годы увеличатся как минимум на 5–7 млн тонн. Поэтому центральной задачей является увеличение производства зерновых как минимум на 3–5 млн тонн. Надеюсь, что принимаемые правительством меры позволят увеличить применение минеральных удобрений, и селяне смогут расширить зерновой клин за счет неиспользованных земель, а их в России более 20 млн га.
За свой продукт крестьяне получают менее 40 и не выше 70% выручки, которая достается торговле, переработчикам и посредникам. Закона о торговле, который определял бы уровень торговых наценок на социально значимые товары, до сих пор нет. И то, что рассмотрение этих проблем затягивается, – очень тревожный момент.
Если говорить о росте цен на молочные продукты, то здесь есть еще одна причина: мы производим всего 215 килограммов молока на душу населения, а надо до 380. Нам нужна дополнительная программа по развитию молочного скотоводства.
Но и это еще не все. При заложенной в бюджете текущего года инфляции в 7% транспортники проиндексировали уровень тарифов на перевозки зерна и других продуктов на 14,8%, на услуги по подаче вагонов – на 12. Повысились тарифы на 20% и более на электроэнергию, газ и уголь. Что же делать крестьянам: сворачивать производство или предлагать свою продукцию по более высоким ценам?
…Россия выбрала свой путь развития. Выбор этот был непростым. Но теперь надо этим путем двигаться дальше.
