Весть об этом преступлении всколыхнула в свое время российский Можайск. Местный житель изрешетил из пистолета двух женщин, заподозрив их в шашнях с... нечистой силой. Абсурдно и дико. Увы, у можайского «мстителя» нашелся минский последователь. 21–летний минчанин обвинил в наведении на него порчи свою знакомую и жестоко расправился с ней и ее престарелой матерью, ставшей невольным свидетелем преступления.Линия защиты
Месть, корысть, пьяные разборки — у всякого преступления свой мотив. Обвиняемый в убийстве 44–летней Инны Малишевской и ее 71–летней матери (имена покойных изменены) Натальи Федоровны Зориновой Максим Немкович переплюнул авторов самых изощренных злодеяний. Парень неистово клялся, будто его самого хотели извести, да еще при содействии нечистой силы. Такого поворота ни следствие, ни суд не ожидали.
Подчеркнем, версия Немковича к выводам суда отношения не имеет и является плодом его фантазии. Тем не менее закон гласит: каждый имеет право на собственную линию защиты. Немкович, выстроив хронологию кошмара на улице Уманской в жанре «фэнтези», явно хотел произвести впечатление на присутствующих в зале суда. Произвел, но не то, на которое рассчитывал.
На вопрос судьи о причинах убийства обвиняемый сказал: дескать, Инна предложила убить свою мать, а в случае невыполнения «заказа» грозилась отыграться на самочувствии потенциального исполнителя, прибегнув к помощи потусторонних сил. И осуществила обещанное.
...С Инной Малишевской Немкович позна
комился через ее сожителя и своего приятеля Романа, который так же, как и он сам, был ранее судим. Роман, будучи вдвое старше Немковича, явно пользовался у того авторитетом. Впрочем, сожительство было недолгим, так как он в очередной раз поссорился с законом. Немкович же продолжал наведываться к Инне «обсудить дела Романа». В один из таких визитов, утверждал обвиняемый, Малишевская и завела разговор об убийстве родительницы. Заплатить за «работу» якобы собиралась деньгами, вырученными после продажи материнских квадратных метров. Закручивая сюжет, Немкович не знал, что Наталья Федоровна посвятила Инну в суть завещания, согласно которому дочь могла жить в квартире, но не имела права распоряжаться ею. Реализовывать «план» Малишевской Немкович отказался, за что, по его словам, и пострадал. «Проклятье» сбылось: начало покалывать сердце, не давала покоя голова, замучил насморк. К врачу «больной», однако, не обращался, собирался сходить в церковь, но не успел. «Помешал» очередной телефонный звонок Инны.
Без свидетелей
Разумеется, легенда о том, что Инна намеревалась расправиться с матерью, родилась не из воздуха, а имела, на взгляд Немковича, прочный фактический фундамент. Отношения между матерью и дочерью в самом деле складывались непросто. Инна давно и не на шутку «подсела на стакан». Трудно сказать, что явилось причиной: дурная наследственность, доставшаяся от отца, или не сложившаяся личная жизнь. Не в пример матери, десятки лет проработавшей медсестрой, Малишевская года четыре как нигде не работала. Изредка перебивалась временными заработками, но в основном существовала за счет родительницы–пенсионерки. Наталья Федоровна хоть и выговаривала за ее непутевую жизнь (могла сгоряча и по щекам отхлестать), но, несмотря ни на что, любила Инну, ночей недосыпала, мучаясь от дум, как помочь неразумной дочери. Частенько на шум из их квартиры реагировали недовольные соседи. Наталью Федоровну не винили, осуждали Инну. В то же время никто (ни родня, ни жильцы дома) никогда не слышал от Малишевской угроз в адрес матери. Мать на дочь также никому не жаловалась. С появлением Романа в сердце Натальи Федоровны затеплилась надежда: Инна притормозила с выпивкой. Увы, спокойствие закончилось вместе с его исчезновением. Во время последней встречи с Немковичем Инна, залив горе вином, была навеселе. Гость тоже причастился.
Света на кухне и в коридоре не было. Стояли сумерки. Под стать обстановке зашел и разговор. Немкович якобы пытался выяснить, что с ним сотворила Малишевская. «Заколдованный» уже собирался уходить, говорит он в своих показаниях, но «ворожея» приставила нож к его животу: «Убью на месте». По словам Немковича, его охватил суеверный ужас. Ловкая увертка: что же еще могло заставить трепетать крепкого парня перед хрупкой женщиной, которая к тому же еле держалась на ногах? Завладеть ножом не составило труда, и Немкович пустил его в ход. После первого удара ощутил «прилив злобы и агрессии». «Заколдованный» уже не защищался, а нападал: 4 из 7 ударов были нанесены в спину. Далее Немкович рисует еще более фантасмагорический сюжет.
Тело Инны убийца взгромоздил на стол, чтобы, по его словам, «сжечь, как поступали с ведьмами в древние времена». В этот момент на кухню зашла Наталья Федоровна, подняла шум. Пытаясь «успокоить» старушку, Немкович схватил ее за шею. Вонзил в Зоринову нож, та упала. Но Наталье Федоровне удалось подняться и выбраться на лестничную клетку. Спастись несчастная не успела: убийца бросился за старухой...
Расплата
Вина Немковича была доказана полностью: выводы многочисленных экспертиз и показания свидетелей дают довольно ясное представление о случившемся. Против улик обвиняемому возразить было особенно нечего, и он в итоге сознался в содеянном. Кстати, с места преступления Немкович не бежал в панике, а, по рассказам очевидцев, шел как ни в чем не бывало. Неестественно для человека, повстречавшегося с «нечистой силой». И совершенно нормально для нелюдя. Читателям небезынтересно будет узнать, что Максим Немкович первый раз был осужден за кражи совсем в юном возрасте к трем годам лишения свободы с отсрочкой приговора на 2 года. Доверие суда не оправдал и через год загремел за решетку за убийство: вместе с приятелем «из хулиганских побуждений» (злость вперемешку с агрессией) избили прохожего, дружок испугался и убежал, а Немкович остался и добил ни в чем не повинного человека. И опять преступившему закон предоставили шанс: освободили условно–досрочно. Долги обществу подонок «вернул сполна». «Чего ему не хватало? — сокрушался отец обвиняемого на суде. — Ведь все было». Все, кроме человеческого облика.
В заключении психолого–психиатрической экспертизы есть много научных терминов, объясняющих «инертность психических процессов» и «склонность к накоплению отрицательных эмоций» преступника. Но вот ведь парадокс: все эти особенности «личности, склонной к неуважению законов и правил, к злобно–тоскливому настроению с постепенно накипающим раздражением и поиском объекта, на котором можно сорвать злость», были известны окружающим будущего убийцу людям еще тогда, когда тот учился в 9–м классе: Немковича протестировал школьный психолог. И этот же специалист прописывал по отношению к данному ученику строгую дисциплину как сдерживающий темные страсти механизм. Надо думать, Немкович наконец попал в подходящую среду обитания. Минский городской суд назначил ему справедливое наказание — пожизненное заключение. Верховный Суд оставил приговор в силе.
