— Григорий Алексеевич, опыт работы, в том числе с законами, у вас действительно колоссальный. Вы же были и Председателем Конституционного Суда, и Генеральным прокурором. Но давайте вспомним те времена, когда вы принимали участие в разработке первой Конституции. Как это было?
— Опыт работы с законами был приобретен еще до занятия этих должностей: с 1986 года начал работу в качестве заместителя заведующего юридическим отделом Секретариата Верховного Совета, а с 1989 по 1994 год работал заведующим указанным отделом, выполнявшим основную нагрузку по экспертизе или подготовке законопроектов. За это время было принято более пятисот законодательных актов, больше, чем за 50 лет предыдущей работы Верховного Совета республики. По абсолютному большинству законопроектов мною и нашими сотрудниками высказывались письменные предложения и замечания, никогда заместителю не «спихивал» решение острых вопросов. Отдаю должное председателям постоянных комиссий, депутатам того периода, что ни разу никто из них в общении не высказал никаких претензий по поводу высказанного мнения. Это что касается некоторого законотворческого опыта.
Относительно работы над проектом Конституции, принятой 15 марта 1994 года, могу сказать, что в составе рабочей группы были неординарные люди: и депутаты — Валентин Голубев, Евгений Глушкевич, и лица, не являющиеся таковыми, — юристы Владимир Кучинский, Анатолий Головко, Михаил Чудаков, Иосиф Юхо и другие. Хотя мы и входили в состав той Конституционной комиссии, реализация наших наработок возможна была, если их одобрит большинство членов Конституционной комиссии и белорусский Парламент.
В рабочую группу и Конституционную комиссию поступали тысячи самых разноплановых предложений. Они сводились в своего рода книги‑брошюры для их анализа. На днях освежил в памяти, что это были за предложения. Анализировал, выглядят ли они по‑современному или наоборот, что могло быть, если бы они были приняты? Кстати, был предложен и самостоятельный авторский проект. Поступали предложения от государственных органов, общественных организаций, граждан. Работа над текстом проекта объединяла всех во имя общего блага.
— Примеры приведете?
— В мае 1992 года собственный проект Конституции был предложен Валерием Щукиным. Много предложений, касающихся социально‑экономических прав, было предложено депутатами, избранными в Верховный Совет от ветеранской организации, общества инвалидов. Благодаря их доводам у нас, например, сохранено право на получение высшего и среднего специального образования за счет бюджета (настойчиво предлагалось только платное образование).
Конечно, все предложения невозможно включить в текст Конституции. Неприемлемые отсеивались. Один депутат, например, предлагал, чтобы брак заключался между гражданами. Мы же специально подчеркнули, что брак должен заключаться между мужчиной и женщиной.На завершающей стадии подготовки проекта, в 1994 году, обсуждали редакцию пункта 1 статьи 100, которым предусматривалось право Президента принимать меры по защите государственного суверенитета, обеспечению политической и экономической стабильности. Прекрасно помню свое предложение указать, что такие меры принимаются в соответствии с законом. Однако подключившиеся на завершающей стадии представители Совета Министров убеждали, что это делать не следует.
— Видите, насколько интересно вспоминать историю того, как создавался первый суверенный Основной Закон страны. Размышлять, как по‑разному могла сложиться судьба государства в зависимости от того, какие предложения были бы тогда приняты…
— Парадоксов было много. С принятием Конституции начинается не менее сложный период — ее применение. Для меня и многих моих коллег текст Конституции был понятен, видимо, потому что мы жили им в течение четырех лет подготовки. После принятия Конституции 15 марта 1994 года и я, и некоторые мои коллеги вдруг с удивлением обнаружили, что конституционный текст начал интерпретироваться совершенно иначе. Не так, как это было предусмотрено. И это привело к очень серьезному конфликту между ветвями власти. Если мы не будем понимать истоки этого конфликта, мы не будем понимать, почему происходили некоторые политические процессы. Загляните в журнал «Ведомости Верховного Совета БССР, Республики Беларусь», который издавался в 1994—1996 годах, и в десятках номеров вы увидите, как ограничивались вопреки Конституции полномочия Главы государства. Желание ограничить молодого Президента, не принимать его сторону было сплошь и рядом.
Еще один аспект: весной 1996 года Глава государства предложил изменения в Конституцию, которые могли быть внесены Верховным Советом. Но этот полуторастраничный проект, который касался деятельности и порядка формирования Конституционного Суда на паритетных началах, в Верховном Совете даже не был рассмотрен. И тогда уже в ответ Президент, учитывая негативный опыт, предложил в 1996 году объемный проект изменений Конституции. Исходя из того, что народ рассчитывал на Главу государства, на то, что он будет в темпе, энергично решать вопросы экономического, социального характера. Подчеркиваю: можно было ограничиться изменениями, которые Президент весной внес только касательно Конституционного Суда. Почему речь шла о Конституционном Суде? К великому сожалению, он оказался в роли одного из участников политического процесса, хотя это абсолютно должно быть исключено. Он, я считаю, стал решать многие вопросы необъективно. Кстати, если уж касаться референдума: многие задаются вопросом, был он конституционен или неконституционен? Конституция настоящая или нет? Если обратиться к первоначальному тексту Конституции 15 марта, то мы можем увидеть, что если предложение о проведении референдума исходит от Президента, то Верховный Совет назначает референдум. У него нет других вариантов. Если инициатива о проведении референдума исходит от депутатов, тогда все зависит от большинства депутатов Верховного Совета. Сейчас ситуация изменилась. Вопрос о назначении референдума решает Президент.
— Мы прямо сейчас являемся свидетелями того, что во многих соседних с нами государствах вопросы распределения полномочий урегулированы не до конца, и от этого в этих странах то и дело возникают постоянные конфликты. Где‑то полномочий не хватает у президента, где‑то у парламента, где‑то, возможно, у правительства. У нас устоявшаяся президентская форма правления. Как вы считаете, готово ли белорусское общество к радикальным правкам в Конституции? Скажем, к иной форме правления?
— Переход от одной формы в другую может привести к тому, что еще много лет и граждане, и общество будут подстраиваться под новую модель. Ведь в любом случае, когда появляется что‑то новое, возникает очень много споров, вопросов. Что касается нынешней версии Конституции, мы знаем все ее проблемы и недостатки, особенно в практическом применении норм.
Слово за народом, ведь он будет принимать окончательное решение. Это высшая степень легитимности решения.Поэтому меня удивляли высказывания в 1996 году по поводу того, что народу нельзя доверять принятие конституционных изменений. Не исключаю, что подтекстом были опасения реформирования Конституционного Суда, что не все могут остаться в его составе или потребуются новые выборы в высший коллегиальный представительный орган.
— К разработке нового варианта Конституции, к изменениям привлечены очень многие слои населения. Молодежь активно участвует. Как будет услышан ее голос?
— Все будет зависеть от разумности и обоснованности предложений.
Но надо иметь в виду, что Конституция — это не кодекс, это не какой‑то обычный закон. Конституция содержит принципы и нормы, которые имеют фундаментальное значение, определяют коридор действия законодателя, любого нормотворческого органа.Конечно, должен быть услышан голос и молодежи, и женщин, и представителей общественных организаций, и политический партий, и других слоев населения. По итогам обсуждения было бы правильно подготовить сводную информацию и предоставить для сведения гражданам. Сейчас, в век информационных технологий, сделать это проще. Ведь проект изменений в Конституцию будет представлен для народного обсуждения.
— Коль уж заговорили о том, как это все должно работать, то, на ваш взгляд, при внесении поправок и изменений на что стоит в первую очередь опираться? На международный опыт конституционного строительства или все‑таки на менталитет собственного народа и на собственный опыт, который у нас все‑таки есть?
— Опираться надо на свой и позитивный международный опыт. В конституционном тексте восприняты все основные международные документы, которые составляют международный Билль о правах человека. При конституционном правоприменении мы вполне можем использовать лучший европейский опыт. Часть вопросов может быть решена и вне Конституции, но важно, чтобы у каждого должностного лица, у всего общества была убежденность, что Конституция — это документ, который должен безукоризненно исполняться. Неправовые действия и решения должны быть исключены.
deu@sb.by
