Недавно закрыла глаза и размечталась: вот я иду и вижу — чемоданчик. Открываю — нахожу деньги. Миллион долларов. Совершенно бесполезная сумма. Даже бывший «Роллс–Ройс» Джона Леннона не купишь. Насколько помню, последний раз его продали с аукциона в 1985–м за 2.299.000 долларов. А месяц назад неизвестный коллекционер выложил 120 миллионов долларов за картину норвежского художника Эдварда Мунка «Крик». Ну куда я со своим миллионом, разве что на распродажу хлыстов Индианы Джонса да белья какой–нибудь царственной особы. А так бы хотелось вложить найденные деньги во что–то значимое и почувствовать себя коллекционером.
Фалеристика, нумизматика, филателия и даже перидромофилия (коллекционирование билетов на транспорт) всегда были для меня каким–то запредельным сумасшествием. В моей семье и окружении никогда не было собирателей. Сама я становилась коллекционером по стечению обстоятельств лишь несколько раз. Однажды, будучи детьми, между бревен старого деревенского дома мы нашли диковинные купюры. Уж не помню, что это был за номинал, но, поднапрягшись, память выдала воспоминание о немецких текстах на банкнотах. Мы поделили деньги поровну, в смысле, каждому из нас, четверых, досталось по пять бумажек, и я, аккуратно сложив добычу в книжку В.А.Осеевой «Динка», стала хранить свой секрет. Тогда я решила, что буду коллекционировать древние деньги. Но поскольку такие мне больше не попадались, мое хобби так логически и завершилось. Кстати, сейчас даже не могу вспомнить, что стало с фундаментом моей бонистической коллекции.
Потом пришел отец и посоветовал мне увлечься чем–то по–настоящему. В этот раз речь шла совсем не о секции плавания и не о театральном кружке. Нужно было выбрать сферу интересов для коллекционирования. Прикинув наши финансовые и пространственные возможности, решили остановиться на марках. Дешево, не громоздко и со вкусом. Хотя, конечно, марки могли быть разными, но на первоначальном этапе мне предстояло собрать то, что было в ассортименте ларька «Союзпечать». Я решила покупать по семь марок в неделю. Таким образом, за год получалось ровно 365. Приходя в «Союзпечать», я всегда жалела, что не выбрала своим хобби филокартию или филотаймию. Открытки и календарики (особенно переливающиеся) были гораздо симпатичнее зубастой марочной мелочевки. Некоторое время я все–таки увлеченно расставляла марки в свои бордовые альбомы и даже открыла разновидности этого вида коллекционирования. Марки могли быть гашеными, то есть б/у, и это порой придавало им особенную ценность. А бывали марки, пригодные к использованию или вовсе даже не почтовые. Однажды мне подарили марку, отпечатанную металлографией. И это была уже настоящая металлостемпика.
«Эх, забросила ты свои марки!» — констатировал как–то огорченный отец. Мне было стыдно за себя.
В августе 1990–го в автомобильной катастрофе погиб Виктор Цой. Это был мой любимый музыкант, и я, поддавшись определенным настроениям, в течение одного месяца заклеила всю свою комнату плакатами «Витька». Коммерсанты, почувствовав спрос, печатали все новые и новые постеры и клепали значки, а я скупала эту продукцию в ларьках Минска, Питера и Москвы. Пластинки, кассеты, мешок угля с Камчатки, автографы российских рок–музыкантов, фенечка от Б.Г. и еще много всякого заполнило мою квартиру. Я даже хранила в ящике стола все бесчисленные железнодорожные билеты в Питер и квитки на концерты. Встречаясь с такими же сумасшедшими, как сама, я хвасталась новой добычей, а они презентовали свои находки. Однажды я встретила девочку, с ног до головы увешанную значками группы «Кино» и Виктора Цоя, — это был верх и предел. В общем, мне надоело.
С тех пор я не коллекционер. Да и не была им никогда — вы уже поняли. Только, читая новости об очередной распродаже «звездного барахла», думаю, что есть в нашей с вами жизни такое параллельное измерение, где живут люди, собирающие платья Мэрилин Монро и приобретающие концертные пиджаки Элтона Джона. Живут те, кто покупает «Астон Мартин» из фильма о Джеймсе Бонде и «Кадиллак» Элвиса Пресли. А другие откладывают миллионы на картины Пикассо, Ван Гога и Марка Шагала. И помимо них, есть еще скромные собиратели деревенской утвари, кулинарных книг разных времен, билетов на футбольные матчи, нэцке, раритетных аудиозаписей и еще много чего, в чем я смысла не вижу.
Но мечтаю: найти бы миллион долларов и купить билет в эту страну коллекционирования. Может быть, даже это будет филоботия — собирание обуви простых и знаменитых людей. Куплю шлепки Далай–ламы и бутсы Ибрагимовича, конфетные туфли Кэти Перри и кожаные сандалии Эллиота Трюдо. Сразу же приглашу вас в свой музей.
Ну вот.
