Книжный мир и выход в космос
В декабре 1973–го книголюбы получили шанс легально заполучить в свои коллекции литературу, очередь на которую в библиотеках была расписана на месяцы вперед. Начался Всесоюзный эксперимент по выпуску и продаже книг в обмен на макулатуру. В том же декабре краеведы Брестчины праздновали завершение реставрации Каменецкой башни, одного из главных символов здешних мест. Минская публика встречала легендарного французского мима Марселя Марсо. Железнодорожники отмечали 10–летие запуска первого белорусского электропоезда, незадолго до Нового года отправившегося из Минска в Олехновичи. Однако все события поблекли перед одним, значительнее которого тогда едва ли можно было вообразить. Петр Климук преодолел земное притяжение и стал первым белорусским космонавтом, проведя за гранью привычного нам мира 7 дней 20 часов 55 минут 35 секунд.
И свой дом в Звездном городке, и «кружева» к нему Петр Ильич сделал самВ детстве он часто всматривался в небо с надеждой. Но мечтал мальчишка из деревни Комаровка Брестского района вовсе не о далеких звездах — молил высшие силы подсказать, как найти денег, чтобы купить столярные инструменты. Рубанки он мастерил сам, а вот тиски... Много лет они оставались его недосягаемой мечтой. Зато сейчас в хозяйстве Петра Ильича необходимых станков и инструментов предостаточно — 152. И сотни авторских скульптур, вырезанных из дерева. Любую свободную минуту он посвящал своему увлечению, досконально изучая секреты народных мастеров, резчиков по дереву.
Открыть Петра Климука с другой стороны публике еще предстоит. Теперь совсем скоро, в будущем году. В издательстве «Адукацыя i выхаванне» готовится к печати новая книга о нем, знаменитом белорусском космонавте и неизвестном мастере — дополненное издание к первой книге, вышедшей в серии «Асобы». Директор издательства и учредитель серии Николай Супранович утверждает, что творчеству Петра Климука мало стандартных книжных страниц:
— То, что я видел, потрясает. Работы Петра Ильича из дерева — настоящая симфония. Но показать все, что достойно внимания, в одном издании невозможно. И мы придумали другой ход. В будущую книгу планируется включить «полетные» дневники Петра Климука. Хорошие веселые истории о нем его друзей и коллег (в Звездном городке его очень любят и уважают, все–таки столько лет он руководил Центром подготовки космонавтов). Будет много фотографий, которые еще нигде не публиковались. И еще больше — его творческих работ, рассмотреть которые позволят иллюстрации с дополненной реальностью. На мой взгляд, эта тема достойна того, чтобы стать новым явлением в книгоиздательском деле — подобных биографических книг еще нигде не выпускали.
Драгоценности в сейфе для оружия
Последним из крупнейших кладов, найденных в СССР, стал Минский клад, обнаруженный при рытье траншеи для прокладки теплотрассы на углу улиц Володарского и Республиканской (теперь это — Городской Вал). В августе 1988 года ковш экскаватора наткнулся на ящик, в котором оказалось больше 15 килограммов серебряных монет, георгиевских крестов и медалей, драгоценной старинной посуды, изготовленной в Западной Европе, Швеции, Китае... Всего — 547 предметов. Сегодня этот уникальный клад хранится в Национальном историческом музее и часто демонстрируется за пределами Минска. Но лишь к декабрю того года он стал по–настоящему минским. После долгих споров, которые вели за него Эрмитаж и другие музеи Москвы и тогда еще Ленинграда, было решено, что клад должен остаться в Беларуси. А борьба за него началась прямо в день находки, 4 августа.
Валерий Мелешко за изучением Минского склада в 1988 году
— К вечеру мне позвонили сотрудники музея с вопросом, можно ли оставить клад в отделении хотя бы на несколько дней, — вспоминает Валерий Мелешко, в те годы следователь следственного отдела МВД БССР Московского района. — И, прощаясь, добавили: «Возможно, все же удастся договориться, чтобы клад остался у нас».
Для хранения монет и крестов освободили один из сейфов для оружия в дежурной части Московского РОВД, посуду разложили прямо на столах отделения. И Валерий Владимирович, который первым прикоснулся к каждому из предметов этого клада, стал для него еще и первым экскурсоводом, удовлетворяя любопытство коллег. Гуляющие по интернету подробности сенсационной находки он отметает сразу. Угроза разграбления была исключена:
— Сами подумайте: центр города, в считаных метрах — здание МВД, следственный изолятор, РОВД, никто из зевак не посмел бы и притронуться к ценностям. Я в тот день дежурил, и минут через 5 после звонка по 02 наша машина была на месте — о пробках в городе тогда еще не слышали.
Составляя опись, старинные монеты он складывал прямо в свою фуражку. Попутно удивляясь, что клад не нашли раньше — от проложенных ранее телефонных кабелей крышку ящика отделяло не больше 5 сантиметров. Впрочем, известно, что клады открываются не всем. Экскаваторщик Леонид Блатун, наткнувшийся на сокровища, получил тогда свои законные 25 процентов, чуть больше 8 тысяч рублей. Сегодня этот клад бесценен.
Форма против содержания
Сегодня такого уже почти никто не помнит, а в декабре 1978–го эта новость стала одной из главных на полосах почти всех белорусских газет. Фабрика «Коммунарка» выпустила новую продукцию — жевательную резинку.
Вообще, история советской жвачки прихотлива, а порой и драматична. Коллекционеры оберток от жевательной резинки (и их немало) точкой отсчета называют 1967 год, когда кондитерский завод Kalev в Таллине выпустил первую тягучую продукцию. Которая почти сразу попала под запрет — любые ассоциации с Америкой в годы холодной войны между СССР и США были недопустимы. Новинку сняли с производства, хотя руководство фабрики пыталось спасти ситуацию даже с помощью космонавтов, пригласив их в гости через ЦК КП Эстонии. В книге посетителей Kalev того времени сохранилась запись Георгия Гречко с «особой благодарностью за жевательную резинку», жвачку всерьез начали изучать с точки зрения применения ее в космосе и пришли к выводу, что не так уж она бесполезна. Однако выпускать ее снова стали лишь тогда, когда СССР начал готовиться к Олимпиаде–80. Почти одновременно по всему Союзу. Чтобы снизить градус нездорового ажиотажа, который мог вызвать визит большого количества зарубежных гостей со своими атрибутами западного образа жизни.
На таком оборудовании выпускали белорусскую жевательную резинку
— И я вам скажу, что по вкусу белорусские жвачки были лучшими в СССР, — утверждает Евгения Федоровна Лопатик, одна из старейших сотрудников «Коммунарки». — У нас была совершенно оригинальная рецептура, а ароматизаторы мы получали из ГДР. Но выпускались жвачки на ирисном оборудовании, по форме напоминали привычные всем ириски, заворачивались в невзрачную обертку и перестали пользоваться спросом, как только наши прибалтийские коллеги наладили выпуск жевательных пластинок в эффектных упаковках.
Меньше чем через три года производство свернули, планы фабрики выпускать жевательную резинку с наполнителями из лекарственных растений так и не реализовались. Главные потребители культового продукта советского детства еще тогда дали понять, что форма не менее важна, чем содержание. Но прошло еще немало лет, прежде чем это стало аксиомой.
cultura@sb.by
