Его работы всегда были востребованы, а вот портрет Сталина у Владимира Садина… не купили
Заслуженный работник культуры БССР, отличник народного образования, лауреат и дипломант 11 всесоюзных конкурсов, слуцкий художник Владимир Садин – человек самобытного таланта, огромного трудолюбия, творческого подвижничества. Словом, перечень достоинств 82-летнего длинноволосого седого мастера можно продолжать до бесконечности.
Среди боевых наград Владимира Степановича замечаю ордена Красной Звезды и Отечественной войны, главнейшую солдатскую медаль «За отвагу», очень уважаемую и почитаемую бойцами награду «За взятие Кенигсберга». Ветеран войны вспоминает: «В августе 1942 года в Москве попал на формирование 100-го гвардейского минометного полка знаменитых «катюш». Как разведчик-артиллерист участвовал в боях на 8 фронтах — от Брянского до 3-го Белорусского. А в короткие минуты затишья рисовал. Причем не только портреты сослуживцев, которые отправляли их родным вместо фотоснимков в письмах-треугольниках, а и делал живые карандашные зарисовки: «Пленные немцы. Кенигсберг. 1945», «Медсестра. Пилау. 1945»… Некоторые фронтовые работы закуплены Белорусским государственным музеем истории Великой Отечественной войны, подарены местному краеведческому музею, некоторые как бесценные реликвии хранятся у автора.
Ты помнишь, как все начиналось?
Мастер кисти родом из села Чирково Пензенской области. Хорошо помнит, что уже в третьем-четвертом классах рисовал с натуры. Свои первые рисунки посылал во всесоюзную детскую газету «Колхозные ребята», прообраз знаменитой «Пионерской правды». Из Москвы приходили и первые гонорары, первые грамоты за победы в различных творческих конкурсах. Довоенные темы запомнил на всю жизнь – «Герои озера Хасан», «Герои-папанинцы», «Освобождение Западной Украины и Белоруссии», «Наш сокол – Чкалов». Мальчишеское воображение особо впечатляла обычная деревенская кузница, где кумиры детства умело расправлялись с раскаленным железом, что-то ловко лудили, паяли. Поэтому поступил учиться на слесаря в первый набор ФЗО на Урале.
— Все это потом очень пригодилось в жизни, — продолжает собеседник. – В Слуцке работал художником-оформителем в парке, Доме офицеров, кинотеатре, руководил изокружком в Доме пионеров… Помню, возил на продажу портрет Сталина в большую деревню Греск, правда, никто мою работу не купил. Для души же писал этюды. Зимой становлюсь на лыжи, за плечи — берданку, беру краски, бумагу, холст и еду за пригородные деревни Прощицы или Гольчицы. Стану, где понравится, и рисую. Бывало, зайчишка-косишка буквально под мольберт подходил, а мне — не до ружья. Природу писал в любую пору года. То, что ты пишешь, должно восхищать: закат, рассвет, краски, которые ты видишь. Когда у Рубенса спросили, как ему удалось создать шедевр, он ответил: «Моей кистью водила любовь». Может, и громко, но если бы у меня не было этого чувства, уважения к искусству, я бы не занимался творчеством.
Ностальгия не по прошлому
Настоящее признание пришло к Садину как к художнику-графику. Когда Владимир Степанович стал показывать мне целые журналы-подборки графических работ, опубликованных в 60—80-е годы в «Правде», «Комсомольской правде», «Советской России», в республиканских изданиях, — честное слово, повеяло романтикой, молодостью, зовом великих советских строек… «БАМ», «Возведение Солигорска, Новополоцка», «Освоение Белорусского Полесья»…
— Индустриальная графика, — говорит собеседник, — одна из моих любимых тем. Горжусь, что мои графические работы частенько размещались на первой странице воскресного приложения к «Известиям» — «Недели». К слову, не единожды выигрывал известинские всесоюзные конкурсы. Помню, однажды премия за второе место составила целых 150 рублей. Многие работы печатались в немецких, финских, других зарубежных иллюстрированных журналах… Есть что вспомнить!
Слуцкий художник — заядлый путешественник. Где он только не побывал — от Бреста до Курил, от Прибалтики до острова Диксон! Был в Америке, особенно впечатлила Япония, пару раз объехал Европу. Эти поездки не только расширяли его кругозор, но и послужили источником для большого количества работ. Часть из них он подарил Слуцкой библиотеке…
Сегодня, конечно же, с удовольствием вспоминает и свои знаменательные встречи. В доме творчества в Сочи отдыхал и работал с американским художником Кентом. В Бангалоре посчастливилось познакомиться со Святославом Рерихом, с которым много беседовали о детском творчестве. Любопытно, что Садин стал значимой личностью в художественном творчестве, не имея специального образования.
Слуцкий князь приехал!
Спросил я у мастера и о том, как ему работается в провинции?
— Когда я приезжал в Минск на выставки или собрания, друзья дружно приветствовали: «Слуцкий князь приехал!» Это было, чего скрывать, приятно слышать. В глубинке мне хорошо работается. Я был как бы в стороне от естественных в творческих кругах споров, которые, увы, частенько перерастают в обычные дрязги. Тут человек ближе к природе, ее краскам и звукам. Но художнику надо обязательно общаться, много видеть, бывать в музеях, галереях, мастерских — запоминать, анализировать, сравнивать. Искусство всегда было и должно быть…
К слову, народная студия изобразительного искусства, которую десятилетие возглавлял Садин, дала Беларуси и России целое созвездие дарований. Среди них братья Басалыги, Георгий Скрипниченко, Владимир Цеслер, Николай Корзов, Владимир Федорович, Владимир Голуб… Заслуженный деятель искусств республики, председатель Союза художников Беларуси Владимир Басалыга вспоминает: «Я хорошо помню наши занятия в студии Владимира Степановича. Это было в послевоенное радостное и тяжелое время. Страна поднималась из руин. Не хватало одежды, хлеба, но с какой радостью после школы мы бежали в студию. Учитель возил нас на этюды в Крым, Закарпатье, по России. Мы обошли самые красивые уголки Слутчины, с этюдниками ездили буквально по всей Беларуси. У нас, мальчишек, была чудесная компания, вместе мы играли в футбол, рисовали. Для многих из нас он был за отца, ведь с той войны многие из нас, студийцев, были сиротами…»
На прощание спросил у слуцкого мастера, над чем он трудится нынче.
Ответ был по-армейски краток: «Мне, артиллеристу-разведчику, негоже бить по воробьям. Работаю над старыми беловежскими зарисовками, просматриваю свои богатые архивы, есть еще порох в пороховницах…»
На снимке: «золотые супруги» Садины.
