Холодный душ майора Карагулько

Анатомия одной спецоперации

Анатомия одной спецоперации


Эта история запросто могла бы стать основой сюжета для крутого боевика. Все компоненты налицо: драматизм, риск, главный персонаж, проявивший поразительную смекалку и хладнокровие. На закуску — хеппи–энд. Единственное, что может не устроить потенциального режиссера, — это временной интервал: все действия уместились в каких–то 30 — 40 минут. Маловато для полноценной картины. Но достаточно для того, чтобы случилось непоправимое...


Всего лишь полчаса понадобилось нашему герою, Владимиру Стефановичу Карагулько, для проведения уникальной операции по спасению заложников. Аналоги ей вряд ли сыщешь в истории войск...


***


На календаре — апрель 1977–го. Место действия — Орша. Майор Владимир Карагулько только–только принял новую должность — начальника штаба батальона. Задач много, служба непростая. В городе не самая благоприятная криминогенная обстановка, три исправительно–трудовые колонии... Чтобы вникнуть в ситуацию, понадобится не один день. У майора Карагулько таких дней оказалось четыре.


Утро 12 апреля начштаба провел в хлопотах. В одном из гаражей принимал технику. Командир батальона в то время был на занятиях — сдавал сессию в Военной академии имени Фрунзе. Карагулько таким образом остался за главного.


— Незадолго до обеда в гараж вбежал запыхавшийся прапорщик, инструктор служебно–розыскной собаки, — восстанавливает хронологию того дня ветеран. — По лицу подчиненного сразу понял: что–то произошло.


И точно. Прапорщик сбивчиво доложил, что в колонии № 12 чрезвычайное происшествие. Не исключено, погибли люди. Что случилось конкретно, он не знал.


Через несколько минут Владимир Стефанович был в штабе. Набрал номер дежурного по ИТК. Оказалось, взбунтовались зэки. Стреляли по начальнику отряда, ранили одного из мастеров. И, что самое страшное, захватили заложников.


***


Как поступить в этой ситуации? В теории — позвонить наверх и ждать дальнейших указаний. Это если перекинуть ответственность на чужие плечи. Но майор Карагулько решил действовать, а не тратить время на согласования.


Начштаба поднял по тревоге расчет БТР — туда входили снайпер, пулеметчик и несколько стрелков. Вместе с группой усиления подъехал к расположению колонии. БТР вводить не рискнул, потому что обстановку досконально еще не знал. Бронемашина осталась за воротами, а Карагулько прошел через КПП.


Возле административного здания стояли начальник колонии и его заместитель по режиму и оперативной работе. Неподалеку — закрытая брезентом грузовая машина. Обычный грузовик, только в брезенте вырезано небольшое окошко.


В кузове этой самой машины забаррикадировались двое вооруженных бандитов вместе с заложниками. Карагулько недолго думая двинулся к ним. Вслед кричали: «Не подходи, убьют же, сволочи!» Но майор не слушал. Через секунду он стоял перед брезентовым окном. Оттуда на него смотрел «ствол».


***


Сделаем небольшое отступление, чтобы было проще понять логику поступка нашего героя. Кто–то ведь, наверное, скажет — сглупил майор. Под пули полез. А лучше бы вызвал профессиональных переговорщиков, расставил снайперов. В конце концов, начал бы диалог с преступниками через громкоговоритель, стоя в безопасности. Но у нас все–таки не 2009–й, а конец 70–х! И действовать нужно было моментально. Поэтому Карагулько рискнул. В тот момент, признается, не думал ни о больной жене, ни о троих детях — только о заложниках, которых обязан спасти. Это очень важный момент для тех, кто знал, как трепетно майор относился к своим близким. Из холодного Архангельска, в котором супруга заболела астмой, переехал в Беларусь. Потом служба забросила в Грузию, климат которой тоже оказался вредным для здоровья жены. И снова Карагулько согласился на перевод — теперь уже с понижением, в Брянск, с должности комбата на должность начальника штаба. А тут вдруг, не задумываясь, пошел на смерть...


***


...В кузове было темно. Владимир Стефанович разглядел двоих: начальника войскового наряда и заключенного по фамилии Паршин. Целясь в лоб подошедшему майору, зэк нагло потребовал: «Приведите нам «шишку» не ниже прокурора области, обеспечьте свободный выезд из «зоны». Иначе будем убивать».


— Хорошо, — сказал Карагулько. — Выполним. Ждите.


Что–что, а психологию заключенных начштаба знал досконально. Пришлось изучить. В 1966–м, когда в Архангельской области его назначили командиром «тяжелой» роты, которая охраняла колонию усиленного режима. Прежнего ротного сняли за то, что в ИТК случилось сразу несколько ЧП подряд: осужденный разрубил топором голову начальнику караула, была здесь и попытка побега.


Роту Карагулько сделал образцовой. Как и батальон в Грузии, где служил позже. По жизни он всегда шел сам, не ожидая помощи, спасательных веревок и страховочных тросов. И во дворе оршанской колонии № 12 решение пришло мгновенно, как озарение: нужно застать преступников врасплох.


Отойдя от грузовика, майор тут же приказал пригнать пожарную машину. Мигом сделали. Оказалось, правда, что в боевом расчете только осужденные. Но эти оказались «покладистыми», выполняли все поручения офицера.


— Скомандовал раскатать пожарный рукав и дать давление на все атмосферы, — продолжает свой рассказ ветеран. — Все делали так, чтобы бандиты не заметили наших манипуляций. Но один из пожарных, раскатывая рукав, попал в поле зрения Паршина. Бандит тут же открыл огонь из грузовика. Промазал. Вторая пуля попала в козырек, под которым я стоял. Пролетела в нескольких сантиметрах над головой...


Дальше все произошло мгновенно. По приказу Карагулько подкравшиеся к грузовику с заложниками зэки–пожарные расчета подняли брезент. Один из них направил шланг в лицо негодяю с пистолетом. Попутно окатил водой и майора, поскользнулся. Карагулько перехватил «ствол» и «добил» преступника холодным душем. Дело техники — ошарашенного, оглушенного зэка быстро скрутили.


Второй из взбунтовавшихся осужденных, как выяснилось потом, случайно прострелил себе руку и не представлял серьезной угрозы. Заложников в кузове было 13 — в основном гражданский персонал колонии. Их преступники привязали медной проволокой за шею друг к другу, руки скрутили за спиной...


***


Один из спасенных бросился на Паршина, бил его ногами, хотел расквитаться с негодяем на месте. Карагулько его насилу оттащил. И услышал от бандита напоследок: «Надо было тебя сразу кончать».


Бунтарей отконвоировали в ШИЗО. Блестящая операция заняла около 30 минут. Потом было расследование, действия начальника штаба одобрили, вручили нагрудный знак «За отличие в службе» II степени.


Выяснилось, что злоумышленники (оба сидели за убийство, срок был большой) к своей акции готовились основательно. Пистолеты изготовили на производстве колонии, выточили даже съемные запасные стволы, обвешавшись ими, будто патронташами. Вдобавок сделали большие ножи, на манер охотничьих. Этакие боевики–головорезы, готовые на все...


По телевизору о подвиге Карагулько не рассказали, в газетах не написали — не то было время. Дезертирство, побеги, прочую «чрезвычайку» предпочитали не выносить за пределы гарнизонов. Владимир Стефанович стал комбатом, потом переехал служить в Минск. В запас уволился в звании подполковника. Устроился начальником отдела охраны Минского электромеханического завода. И только накануне 60–летия, когда друзья сделали подарок, напечатав в одной из газет историю об оршанских заложниках, товарищи по работе узнали о славном эпизоде из жизни их коллеги.


...При встречах с молодыми бойцами Карагулько обязательно рассказывает об апреле 77–го. Показывает открытку, которую получил на юбилей. В ней написано: «Спасибо за жизнь. Один из тринадцати спасенных». И неизменно слышит в свой адрес вопрос: как же вы додумались до того, чтобы использовать пожарную машину?


Владимир Стефанович, как мне показалось, сам не знает ответа. Как и 32 года назад, сидя в кабинете после того, как все закончилось, мокрый, опустошенный, долго думает над этим. Вспоминает, как блестел на весеннем солнце ствол пистолета–самоделки...

Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter