Каждый месяц криминальные сводки пестрят сообщениями о преступлениях в быту. Тех самых семейных скандалах, которые заканчиваются на кладбищах, в тюрьмах и детских домах для детей, оставшихся сиротами.
Июнь. 5-го числа. Жодино. В своей квартире бывший муж убил экс-супругу. Бил ножом и молотком. 22 июня. Кричев. Мужчина застрелил бывшую жену, после чего покончил с собой. 26 июня. Лида. 52-летний горожанин сначала стал душить свою спутницу, а затем ударил ее ножницами. С его слов за то, что она пилила его из-за низкого заработка. Семья, кстати, считалась благополучной.
Не вызывала подозрения и супружеская чета из Жлобинского района, где муж систематически распускал руки. Закончилось все плачевно: в припадке агрессии избил беременную супругу до смерти. Официальный представитель Следственного комитета Юлия Гончарова рассказала подробности. Жертва покрывала тирана с 2015 года. Попадала на больничную койку. Уверяла, что поскользнулась на лестнице. И снова, и снова брала “вину” на себя, говоря, что муж толкнул ее, потому что якобы вернулась домой нетрезвая. А в итоге оказалось, что благоверный сам был зависим от алкоголя и нуждался в принудительном лечении.
В конце концов, “кровопийцу” осудили за очередное истязание несчастной, но и тогда женщина его выгораживала, а на суде претензий не предъявляла. Как результат — штраф. Потом еще один штраф. За очередные телесные повреждения. И вот — трагедия.
Что кроется за внешне благополучными семьями? Как избежать насилия? Что провоцирует агрессора и где грань между обычными бытовыми неурядицами и реальной тиранией? Попробую разобраться.
Для начала сажусь в патрульную машину. В первую очередь сообщения о домашних скандалах, называемых на милицейском сленге “семейниками”, поступают в службу 102. Со мной в экипаже помощник командира взвода роты ППСМ РОВД Московского района Бреста Денис Касянюк и милиционер-водитель Сергей Киршанков. Опытные милиционеры с большим стажем. Видели многое.
Первый вызов. Мать жалуется на то, что скандалит сын. Подробности будем узнавать на месте. По пути Денис объясняет:
— В квартиру надо попасть обязательно. Ситуации бывают разные. Хотя чаще, конечно, вызывают милицию для увещевания. Вот, мол, пьет сын или супруг, напугайте его. Причем от штрафов отказываются, ведь платить-то семья будет, если он нигде не работает. Можно, конечно, обязать его через суд, но тогда исполнители опишут личное имущество возмутителя спокойствия... Никто с этим не связывается. А еще многие просто жалеют близких. Вызовут в гневе милицию, а потом сами же просят никого не наказывать.
Дверь открывает пожилая женщина. Прасковья Василюк (имена и фамилии по этическим причинам изменены. — Авт.). Рядом на стуле — мужчина лет сорока. Говорит с трудом. Налицо — анекдотическое состояние “недоперепил”, то есть принял больше, чем мог, но меньше, чем хотел. Пенсионерка в слезах хватается за сердце:
— Заберите его, сил больше нет. Пьет через день, жизни не дает... Как с друзьями посидит, потом дома буянит.
Забрать буяна из жилища нельзя. Вел он себя тихо, находился не в общественном месте. Переживания матери к делу не пришьешь, в протокол не впишешь. Да она и сама от письменного заявления в адрес сына отказывалась. Профбеседа с человеком в таком состоянии — разговор со стенкой. Дальше им займется уже участковый милиционер.
А мы отправились в микрорайон Восток. Василиса Петровна, бывшая работница торговли, звонила в 102 по поводу сожителя, Степана, мол, тот ей угрожает. Приезжаем. Оба в нетрезвом виде. Женщина с законом проблем не имела, а вот ее кавалер привлекался неоднократно. В том числе бывал в местах не столь отдаленных. Патрульные с этой “четой” знакомы давно. Денис Касянюк говорит, что Степан уже нападал на нее с ножом. Тем не менее дама все равно проводит с ним вечера. А потом звонит в милицию. Любовь? Поиск драйва? Вопрос риторический. На него даже сама Василиса толком ответить не может.
Пока едем на новый вызов, спрашиваю милиционеров: что порождает грозные взрывы? Есть ли тенденция? Социальный статус агрессоров или жертв, время суток, дни недели, возраст, пол? Надо же вывести хоть какие-то закономерности. Денис разводит руками. Никаких четких граней:
— Алкоголь, ревность, деньги... Провоцирует скандалы все что угодно. Роль не играют ни стрелки на часах, ни положение в обществе. Недавно вызывал нас очень состоятельный мужчина. Заходим в квартиру — там мраморный пол. Муж боится, что жена его хочет отравить. Что-то в еду подсыпает, чем-то удушающим одежду обрабатывает, набрала кредитов, хотя деньги в семье есть, пропадает куда-то. Вроде бы бред, хотя заявитель официально на учете в психдиспансере не состоит, да и вряд ли тот, кто не дружит с головой, может заработать состояние. Мы посоветовали ему откровенно поговорить с супругой. Разумеется, без скандалов, а конфликт решать только цивилизованным путем.
Вообще, на этом дежурстве я для себя сделал небольшое открытие. Традиционно агрессорами считаются представители сильного пола, а женщины — априори жертвы. Но есть и неоднозначные ситуации. В одном из дворов патрульные разогнали веселую компанию, обосновавшуюся с двумя бутылками водки прямо на детской площадке. Судя по татуировкам, молодые люди уже побывали по ту сторону колючей проволоки. С ними пила девушка, возле которой сиротливо крутился мальчишка лет двух с половиной. Сын, очевидно.
В это время к ним подошел прилично одетый мужчина. Супруг барышни, уже изрядно выпившей. С суровым видом он взял ее за руку и повел вместе с ребенком домой. Что происходило за дверьми их квартиры, можно только предполагать. Денис Касянюк вздыхает:
— Нормальный парень. Скорее всего, работает водителем. Может быть, дальнобойщик. Вот так вернулся из рейса, а тут жена с бывшими судимыми гуляет... И ведь если он на ней сорвется, а она вызовет милицию, он будет в итоге виноват. Таких примеров хватает.
— А если выгнать гулену из дому?
— Она опять-таки позвонит в милицию. Муж домой не пускает. Тиран...
— Так развестись надо официально!
— Если есть дети до трех лет, без согласия супруги развестись непросто. Нужны очень веские основания, но доказать их сложно.
Конечно, экстравагантное поведение взбалмошных дам агрессию супругов не оправдывает. К тому же есть немало историй, где жертва слабого пола и вовсе не дает поводов для скандалов. Таких, к слову, большинство. Причем тирания, как отмечают психологи, начинается с первых лет отношений. Вот только не всем удается распознать ее, подобно онкологии, на ранних сроках. У Татьяны, студентки пятого курса одного из Брестских вузов получилось. Убедились мы в этом на следующем вызове. 102 набрал молодой человек. Заявил, что его девушка не пускает в квартиру, которую они совместно снимают.
Приезжаем вечером. У подъезда нас встречает парень, будущий юрист. Представился Ильей. Говорит, мол, живут они с его избранницей вместе, он загулялся с друзьями и она, устроив скандал, заперлась изнутри. На деле, вероятно, все оказалось немного не так. Татьяна открыла нам дверь, после чего рассказала свою версию:
— Мы встречались, решили пожить вместе. Сняли квартиру. Чувства прошли, я поняла, что вместе жить не сможем, семьи не будет. Сотню раз предлагала ему разъехаться. Нет, ни в какую. Навязывается мне, проходу не дает. Вот теперь милицию вызывает...
— А ты мне еще побои учинила, — вклинивается юноша.
— Какие? — недоумевает девушка.
— Ущипнула меня за руку. Синяк потом был несколько дней. Я все помню...
Странная любовь, не правда ли? Если в начале отношений вызывать по поводу избранницы милицию, что же будет дальше? Думаю, девушка сделала правильный выбор. Но многие все же связывают жизнь с теми, кто потом доводит их до кризисной комнаты. Туда попадают жены тиранов, оказавшиеся в отчаянном положении. И если в дежурную часть многие обращаются в сиюминутном порыве, часто впоследствии забирая свои слова обратно, то в социальную службу приходят осознанно. Заглянул сюда и я на следующий день после дежурства в патруле.
Кризисные комнаты есть в каждом областном городе и райцентре. Туда обращаются женщины, пострадавшие от домашнего насилия. В Бресте такая создана в 2012 году решением горисполкома. Работает при территориальном центре социального обслуживания населения Московского района Бреста. По сути, это квартира (адрес держится в строжайшем секрете) со всеми удобствами. Пребывание в ней бесплатное. Заведующая отделом социальной адаптации и реабилитации Ольга Павлюковец рассказывает о методах работы с пострадавшими:
— Это не только приют. Лицам, подвергшимся домашнему насилию и обратившимся в учреждение, оказывается психологическая и юридическая помощь. За последние годы обратившихся стало больше. В 2012 году — одна потерпевшая. В 2014 году — 28 человек, в 2017 году — 22, а за первое полугодие этого года — уже восемь.
Причем, продолжает Ольга Павлюковец, семейный агрессор отнюдь не всегда пьет и распускает руки:
— Вред может быть психологический, эмоциональный. Представьте 29-летнюю женщину с тремя детьми, которой муж систематически говорит, что она уродливая, безрукая и родилась на свет исключительно для его ублажения. Это страшный урон психике. Травма, которая может остаться на всю жизнь.
В кризисной комнате нет ограничения по срокам пребывания. С потерпевшей заключается договор на то время проживания, за которое она будет готова к серьезным переменам в своей жизни. Параллельно психологи могут проводить коррекционную работу и с агрессором, дабы тот сменил оскорбления и унижения на уважение к избраннице. А дальше — решение за ней. Половина уходит от тирана, кто-то возвращается в семью. Ольга Павлюковец говорит, что во многом “срабатывает” психология жертвы:
— 40 процентов женщин, с которыми мы работаем, оправдывают своих мужей. Вот один из примеров. Пострадавшая попала в больницу с черепно-мозговой травмой. Медикам рассказывала “классическую” легенду: мол, упала, ударилась. Когда ее разговорили, оказалось, что супруг избивал ее на протяжении семи (!) лет. Во многом срабатывает финансовый вопрос. Тем, кто столкнулся с домашней тиранией, некуда идти. Плюс страх, нежелание выносить сор из избы.
Отсюда и тревожная статистика. По словам начальника управления охраны правопорядка и профилактики УВД Брестского облисполкома Геннадия Войтовича, в первом полугодии этого года количество преступлений, совершенных в сфере семейно-бытовых отношений, увеличилось со 149 до 220. Из этого числа в поле зрения милиции попало очень много внешне благопристойных семей, где ранее супруг в распускании рук замечен не был, да и от соседей жалоб на них не поступало. Какова латентность? Остается только гадать.
Милиция свою работу делает. Семейных тиранов теперь выявляют на ранних стадиях, возбуждают уголовные дела превентивной направленности. В этом году в области их завели на 41% больше, чем в прошлом. Успешно зарекомендовали себя защитные предписания. В тех случаях, когда увещевания в адрес буяна не действуют, милиция ограждает его на какое-то время от дома. Живи где хочешь. Плюс — бьют рублем. На начало июля за совершение правонарушений в сфере семейно-бытовых отношений к административной ответственности привлечено 2742 нарушителя.
Но одна милиция в корне изменить ситуацию не может. К тому же найти грань между семейным насилием и бытовыми распрями, приводящими, порой, к поножовщине, не так-то просто. Любовь и ненависть, между которыми, как говорится, один шаг, — те чувства, которые могут быть только между двумя людьми. Поэтому, на мой взгляд, самой главной профилактикой домашнего насилия должна быть искренность чувств и взвешенное решение перед походом в загс. Тогда, глядишь, опостылевший супруг не превратится в комнатного льва, а его вторая половинка до последних дней будет верной, хозяйственной и любящей женой. И все ссоры будут тонуть в море спокойствия и мира.
Звонок без повода
Часть сигналов, на которые нам приходилось выезжать во время вечернего дежурства, на мой взгляд, была ложной. Не думаю, что мать, разозлившаяся на сына, потому что тот не хочет поступать в институт, правомерно вызвала патруль, требуя припугнуть 18-летнего “оболтуса”.
Смех смехом, а в городской прокуратуре таких историй навалом. Помощник прокурора Бреста Татьяна Плескач говорит о сотнях несущественных инцидентов, которые потом попадают в поле зрения прокуратуры:
— Семейное насилие, конечно, существует. И не всегда жертвы обращаются в милицию. Но иногда в 102 звонить не стоит. Бытовые конфликты занимают массу времени и отвлекают сотрудников правоохранительных органов от тех ЧП, где действительно нужна помощь. Меж тем прокуратурой Бреста в порядке надзора изучаются все прекращенные административные дела...
Читайте также
— При систематическом причинении телесных повреждений возбуждаются уголовные дела. Но прокуратура в любом случае проводит проверку на предмет: есть ли насилие в семье. И бывают ситуации, когда люди сгоряча вызывают милицию, мы потом вызываем их в прокуратуру, предупреждаем о недопустимости насилия в семье, а участники конфликта отвечают: мол, не хотели серьезных последствий, думали, что патрульные приедут, поговорят, рассудят и на этом все...
Как тут ни вспомнить поговорку о милых, которые только тешатся, бранясь. Вот это как раз тот случай, когда сор действительно не стоит выносить из избы. Давайте оставим позывной 102 для тех, кто попал в настоящую беду.
Компетентно
— Причины семейного насилия кроются в ценностных установках, мотивациях, убеждениях агрессоров, которые считают, что их поведение оправданно. Эту проблему, безусловно, нужно рассматривать шире, чем отношения между мужем и женой, где тираном является мужчина. Сын, который угнетает мать, брат, освободившийся из мест лишения свободы, истязающий брата, трудные взаимоотношения между бывшими супругами, проживающими под одной крышей. Все это тоже относится к семейному насилию, хотя законодательно такие факты оказываются в “мертвой зоне”.
Конечно, нужно отличать семейные скандалы от насилия в семье. Если муж с женой периодически ругаются, но такая жизнь устраивает обоих — о тирании говорить не приходится. Но когда один говорит “стоп”, а другой продолжает угнетать — возникает проблема, которую приходится решать психологам. И здесь действительно нельзя говорить о половом признаке или социальном статусе. Мужчина тоже может подвергаться тому же психологическому насилию. Но по статистике, представители сильного пола не обращаются к психологам, а идут, например, к друзьям в гараж. А потом выясняют отношения с женами нелегитимным способом.
Есть и такое понятие, как “перенаправленная агрессия”. Суровому и своенравному начальнику не возразишь, зато можно выплеснуть негатив на супруге. В любом случае в решении проблемы домашнего насилия силовые методы не сработают. Здесь — только эволюционный метод. В тех же США или в Европе это проходили на разных этапах развития. Общество должно повышать грамотность, людям нужно доносить информацию о том, что есть вполне законные и безопасные способы решения конфликта. И это не какой-то “сор из избы”, а цивилизованный подход.
Кроме того, программы ненасильственного общения должны работать с детского сада. Как только человечек попадает в коллектив. Неконфликтному решению проблем нужно учить с малых лет, при этом обучая, как нужно правильно отстаивать свои права и границы личного пространства. Если каждый из нас будет делать маленький шажок в этом направлении, поднимать вопрос, а не отмахиваться от него, то ситуация с домашним насилием начнет меняться.
Блицопрос
Что остановит дебошира?
— Защищать женщин от неадекватных мужчин нужно. Я думаю, не только в семье, но и в обществе в целом. Вопрос в том, чтобы не перегнуть палку. Уже сейчас есть много примеров, когда жена вызывает милицию из-за банальной ссоры с мужем. Это касается и бывших супругов, проживающих под одной крышей. Думаю, наше общество еще не дошло до такой степени правового сознания, когда действительно вызывать милицию будут только в исключительных случаях, по делу. Равно, как и обращаться в другие инстанции. Не уверен, что это правильно, когда женщина может “заявить” на мужчину, даже если тот просто пристально посмотрел на ее ноги.
— В вопросе урегулирования домашнего насилия очень важно учитывать гендерное равенство: тирания бывает не только со стороны мужчины, но и со стороны женщины. Это может быть необязательно физическое воздействие, но и психологическое давление, которое приводит к душевным травмам. Пропаганда семейных ценностей — это хорошо. Но, мне кажется, поддерживать конкретную семью, особенно каким-либо государственным органам, нужно только в том случае, когда ее надо реально сохранить. А это, пожалуй, лучше всего знают сами супруги. Если в доме один другого начинает “прессовать”, то вряд ли дальше будет нормальная жизнь даже ради детей. Можно, конечно, создавать иллюзию благополучия и сохранять семью для галочки, только кому от этого станет лучше?
— Мне не очень понятно, что значит превентивное воздействие на бытового агрессора. Агрессия — это ведь совершившийся поступок. А если человек не совершил его: на каком основании считать его агрессором? Опять же, каков будет механизм воздействия? Что мешает привлечь домашнего тирана по действующему законодательству? Не хотелось бы, чтобы новый закон, если его примут, привел к криминализации семьи.
mityakov@sb.by
