Пока на эстраде затишье, Хелена Мерааи покоряет телевершины.— Хелена, как ты себя чувствуешь в роли телеведущей?
— Прекрасно, мне очень все нравится! В целом я сейчас адаптируюсь к коллективу. Первое время было очень непривычно, что люди, которые меня знают и с которыми я обычно здоровалась и перебрасывалась парой фраз, теперь постоянно рядом, мы общаемся, поддерживаем контакты, очень часто видимся и уже не только мило беседуем, но у нас рабочие отношения.
— А прямой эфир тебя не испугал?
— Сначала было достаточно сложно: все‑таки раньше прямые эфиры я вела только в парах и вдруг внезапно в кадре оказалась одна.
— Мы тебя в роли ведущей впервые увидели на детском «Евровидении» в Минске в 2018 году. Или это был уже не первый опыт?
— Самый первый! Потом я вела национальные отборы на детский конкурс, а затем в моей жизни появился «Пин_код». Первый выпуск я вела с Катей Дадеркиной, потом с десяток программ одна — и вот наконец у меня снова есть напарники. Потому что в одиночку все‑таки достаточно сложно: очень много энергии отдаешь.
— А почему ты согласилась прийти именно в «Пин_код»? Чем тебя зацепила эта программа?
— Всем. Как минимум форматом. Мне изначально из всех передач на «Беларусь 2» больше всего нравился «Пин_код», потому что это классный молодежный проект. Меня раньше приглашали в эту программу как гостью, так что я ее хорошо изучила.
— Поделись ощущениями: что сложнее — когда ты в качестве гостьи сидела на диванчике или теперь, когда сама ведешь передачу?
— Но ведь с музыкой ты тоже не порвала? Не собираешься лишить публику своих песен?
— Нет, конечно! Но сейчас такое время, что написанные песни просто ложатся на полку.
— Как вообще ты переживаешь ситуацию, когда долго не было выступлений, да и сейчас их не так чтобы много? Знаю, насколько артисту тяжело без сцены…
— Да‑да! Мне кажется, вам уже многие успели поплакаться по этому поводу, и я буду следующей в этой очереди. Потому что это невозможно! Реально невозможно, особенно когда идут выступления онлайн и ты просто поешь в пустоту. Я знаю ребят, у которых есть опыт работы только с публикой, и они не понимают, как работать на камеру. Им за пару минут до выхода говорят: смотри, вот в эту камеру поешь, это крупный план, это общий… Так работать тяжело. Поэтому я уже жду нормальных площадок, но мне кажется, что это все разрешится еще нескоро. Хотя, конечно, безопасность превыше всего.
— Значит, все же онлайн‑формат не так хорош, как многие говорят?
— На мой взгляд, онлайн‑выступления у зрителя в голове просто не откладываются. Даже планировали «Евровидение» проводить в таком формате — но нет, я этого просто не понимаю. Когда мы выходили на «Минск‑Арену» — помню, весь зал гудел! И в Грузии то же самое — ты стоишь, ждешь своего выхода, а в зале сплошной гул… Это совсем другие ощущения. А тут ты выходишь — и пустота. И кто тебе похлопает — режиссер из ПТС? Хотя, конечно, практика эта хорошая. Но все‑таки я скучаю по живым выступлениям, очень. Да, сейчас иногда проходят концерты, но когда в зале люди в масках через одного сидят, это тоже не очень весело. Лиц не видно, реакции не видно — ну абсолютно все по‑другому.
— Ну, раз уж мы упомянули «Евровидение»… Собираешься продолжать свою евровизионную историю, попробовать силы во взрослом конкурсе?
— Нет, пока что не планирую. Причины? Я сейчас вижу: после детского «Евровидения» прошло три года — и все равно в сознании людей закрепляется одна песня, и это отражается на твоей последующей работе. От тебя ждут, что ты сделаешь, «как тогда». А быть артистом одной песни не хочется. Хочется работать в разных жанрах и делать свое — то, что интересно конкретно тебе.
— К слову, о пресловутом формате «Евровидения»…
— Это такое дело — все постоянно пытаются угадать с форматом. Но в реальности не с форматом нужно угадывать, а с тем, как человек себя подает и какую он работу проделал. В 2017‑м победил певец из Португалии Сальвадор Собрал — у него и песня была не супервокальная, в музыкальном плане невыдающаяся, но зато он очень душевно ее спел. Вот спел так спел! Есть основные каноны, по которым строятся выступления: берут обычно либо чем‑то провокационным, либо историей. В случае с португальцем это была история. А вот у Little Big на самом деле смешалось все, и это получилось здорово и необычно. Если бы конкурс в этом году не отменили, то объективно я и не знаю, кому могло бы достаться первое место, кроме них. Потому что видно и сколько труда вложено, и номер абсолютно готовый, и песня классная, и все есть, что нужно европейской публике, абсолютно точно.
— Ладно, оставим «Евровидение», поговорим о твоих личных творческих планах.
— У меня лежат четыре песни, которые готовы целиком и полностью, и я не знаю, если честно, чего я жду. На самом деле нужно найти хорошую площадку и хороших дистрибьюторов. Но это большая проблема сейчас, потому что коронавирус все‑таки дает о себе знать. Исполнители выпускают альбомы и треки просто в никуда.
Ну и второй вопрос: сейчас в музыке нет каких‑то понятных тенденций, никогда не угадаешь, что слушателю сегодня интересно. Обычно то, что интересует людей в данный момент, не совпадает с тем, о чем ты пишешь. Тебя может волновать совсем другая тема.
— Существует ли универсальный рецепт успешной песни? Чтобы сразу — вау, и готов гарантированный хит?
— Думаю, будь у меня такой рецепт — я бы написала минимум парочку таких хитов. (Смеется.) Хотя часто говорят, что успех песни строится целиком и полностью на математике, например, важно количество трезвучий, разные мелодические нюансы — будем говорить, как модные люди: гармония.
— Сложно, наверное, в наше время музыканту удерживаться на сцене?
— Сейчас вообще непонятно, за что держаться. И неизвестно, что дальше — будут ли вообще какие‑то концерты, откроются ли площадки, появятся или не появятся новые правила? Очень много факторов, которые зависят не от тебя.
— Может, сейчас самое время снять красивый клип и запустить его везде — в интернете, по ТВ?
— Если честно, пока что нет даже времени об этом думать…
— Ты с головой ушла в телевидение?
— И в учебу!
ovsepyan@sb.by
