В феврале 1919 года народный комиссариат юстиции издал указ о вскрытии святых мощей. 13 мая 1922 года очередь дошла до гроба Евфросинии Полоцкой в Спасо-Евфросиниевском монастыре Полоцка. На уличных перекрестках древнего города были расклеены афиши, извещающие население о предстоящем действе.
Инициированная советской властью в первые послереволюционные годы широкомасштабная кампания по изъятию и ликвидации святых мощей была, без сомнения, преступным шагом. Она прямо противоречила Декрету об отделении Церкви от государства и являлась грубым попранием прав верующих.
Историк и священник, кандидат богословия Владимир Горидовец со ссылкой на газету “Известия Витебского губисполкома и губкома РКП” от 16 мая 1922 года передает ту тревожную обстановку, которая возникла в Полоцке: “Какой-то старик убедительным тоном рассказывает своему соседу-красноармейцу: “Ей-богу, отсохнут и руки, и ноги — как притронуться дерзнут. Да приказывает начальство — исполнять надобно им. А боятся, сами знают, что мощи святые да нетленные”. С визгом несется автомобиль. Вдали вырисовывается монастырь. Въехали через широкие ворота на большой, просторный двор, окруженный со всех сторон белой каменной стеной. Людей пока еще немного — человек 500, не считая членов комиссии и красноармейского караула, но
толпа все больше ширится и увеличивается. Каждый лезет вперед, стараясь протиснуться через расставленный караул. На паперти церкви ясно выделяются черные высокие фигуры представителей духовенства. Чему-то многозначительно улыбается наблюдающий за ними молодой красноармеец...”
Из протокола вскрытия мощей Евфросинии, состоявшегося 13 мая 1922 года в присутствии более чем 50 членов специальной комиссии: “В 14 часов... приступили к освобождению мощей от облачения. По наружному виду в гробу лежит нечто имеющее форму человека. По снятии застежек и схимьи, изготовленной в 1910 г., обнажается другая одежда — мантия. Фигура лежит в голубом шелковом ваточнике, видны сложенные накрест руки, в красных ватных перчатках. Ноги обуты в красные шелковые туфли. Голова завернута — сначала ватный чехол розово-полосатого шелка, затем парчовый колпак и красно-шелковый чехол. Под снятой одеждой находится хитон, шелковый, лилового цвета. Вся фигура обложена — по заявлению монахинь, во избежание тряски при перевозке — парчовыми скуфьями и разными частями церковных одежд. По снятии шелковой сорочки найдена записка современного происхождения, подписанная иереем Клавдием. Кроме того, найдены четки (янтарные), по заявлению монахинь, привезенные с мощами из Иерусалима. Из-под сорочки обнажается костяк, завернутый в шелковые лоскуты. Череп без волос вплотную приложен к туловищу, но с ним не связан. Грудная клетка изломана, кое-где на остатках ребер сохранились заплесневевшие и мумифицировавшиеся части мышечной ткани и кожи. Часть ребер провалилась внутрь и подперта каким-то материалом, по развертывании оказавшимся частями парчовых облачений”.
Текст записки иерея Клавдия, найденной при вскрытии мощей Евфросинии ПолоцкойПри составлении протокола протоиерей Черепнин сообщает, что за время пребывания мощей в Полоцке их частицы брались уже три раза — в Новочеркасск, Варшаву и Ригу. Этот же протокол содержит заключение врачебно-научной экспертизы, основанное на оценках, сделанных доктором Христенсеном. Он установил: “Череп отделен от туловища вследствие разрушения связочного аппарата; разрушения связочного аппарата — от тления. В середине череп пустой. Лицевая сторона черепа замазана какой-то мастикой давнего происхождения в области глаз, век и верхней челюсти, по предположению врачей — с целью туалета, дабы сгладить неприятное впечатление и придать форму лицу. Больше мастики нигде не замечается... Давность мумифицированного трупа установить невозможно, но науке известно, что при благоприятных почвенных условиях трупы сохраняются от 10 до 1000 лет, постепенно подвергаясь разрушению. С указанным мнением согласны и вполне солидарны врачи Лянсберг, Калашников и Ленский”.
“Ея рубашка без нужды от тела не отнимается, кроме когда потребуется отнятия частиц ее тела, только тогда развернуть ея. А для просушки тела не нужно развертывать, так как воздух пройдет сквозь ея. Мы не дерзали никогда раскрывать святое тело преподобной матери нашей Евфросинии, только тогда, когда свидетельствовали ея”.
После публичного осмотра мощей “Известия Витебского губисполкома и губкома РКП” опубликовали “решение полоцких трудящихся”: сдать мощи в музей. После чего они были изъяты из монастыря и помещены в Витебский исторический музей, а серебряная рака, золотые и серебряные лампады с драгоценными камнями реквизированы. Сам монастырь вскоре был закрыт, а его здания переданы военному ведомству. При эвакуации музейных ценностей 5—7 июля 1941 года гробница с мощами в силу ее громоздкости и тяжести была оставлена в помещении антирелигиозного музея, созданного в Витебске на базе костела Святого Антония Падуанского. В августе 1941-го мощи преподобной Евфросинии были перенесены в Покровскую церковь Витебска, где и находились в течение всей немецко-фашистской оккупации.
Менее чем два десятилетия спустя история мощей преподобной Евфросинии дополнилась новыми драматическими событиями. С апреля 1959 по июль 1960 года в областной и полоцкой городской газетах появился цикл антирелигиозных статей. В них проводилась мысль о вредном влиянии полоцкого женского монастыря на трудящихся, об архаичности и нелепости почитания мощей преподобной Евфросинии. В июне 1960 года исполком Полоцкого городского Совета трудящихся вышел с ходатайством об изъятии мощей преподобной и передаче их Полоцкому историческому краеведческому музею. Уполномоченный по делам Русской православной церкви при Совете Министров СССР по Витебской области, рассмотрев ходатайство Полоцкого горсовета, рекомендовал сначала закрыть Полоцкий женский монастырь и только потом передать мощи преподобной Евфросинии в музей. Монастырь действительно вскоре был закрыт. Но мощи остались в Спасо-Преображенском храме Полоцка, где и пребывали три последующих десятилетия до возрождения этой обители.
МЕЖДУ ТЕМ
В общесоюзном масштабе начало кампании положило вскрытие мощей святого Александра Свирского, которые увезли из монастыря под конвоем ЧК “в целях беспощадной борьбы с врагами коммунистической идеи и социалистической мысли”. “22 октября 1918 года, при приеме на учет богослужебного имущества Александро-Свирского монастыря Петрозаводской губернии, в литой раке, весящей более 20 пудов, вместо “нетленных” мощей Александра Свирского была обнаружена восковая кукла, — говорилось впоследствии в журнале “Революция и церковь”. — Оказалось, что серебряные гробницы, часто блистающие драгоценными камнями, содержали в себе либо истлевшие, превратившиеся в пыль кости, либо имитацию тел с помощью железных, обмотанных тканями каркасов, дамских чулок, ботинок, перчаток, ваты, окрашенного в телесный цвет картона”. Так происходило неоднократно, из-за чего атеистическая кампания имела среди масс определенный эффект.
Алексей БУХОВЕЦКИЙ, краевед
Полоцк
