Молодого человека зовут Лавр. Он студент. В переходах играет уже давно. Говорит — не от хорошей жизни. Трудно найти работу по специальности: рынок перенасыщен специалистами его профиля, да и без диплома пока не берут. А так можно и заработать какие-то деньги, и попрактиковаться. Лавр увлекается музыкой и играет в группе, стиль которой определяет как “чуть-чуть рока, немного джаза и блюза”. Первый раз пошел в переход от нечего делать, со временем это переросло в своего рода хобби. Захотел — пошел, поиграл, не хочешь — не иди.
— С чего начнем?
— Для начала настроимся.
Лавр расчехляет гитару и принимается крутить колки. Я же в это время занимаюсь маркетингом: кидаю в шапку несколько купюр — надо же “прикормить” аудиторию. Хитростей настолько много, что уже появилось специальное пособие “Теория аска”.
Раздаются первые аккорды, постепенно перерастающие в незнакомую мне песню. Я замечаю потенциальную “жертву” и, сделав жалобное лицо, протягиваю шапку:
— Поддержите бедных музыкантов!
Прохожий улыбается и дает несколько красных купюр. Гордо оборачиваюсь к Лавру: первые деньги!
Через полчаса работы у меня начинают мерзнуть ноги, и это при том, что я практически не стою на месте. Сквозняк основательно “протягивает” пространство перехода. Хоть здесь и не ощущаешь дождя, который накрапывает на улице, все равно сырой воздух радости не прибавляет. Заработать тут можно не только мелочь, но и насморк, простуду, бронхит, ревматизм, обморожение и другие “радости”.
Девушки спасут мир
Примерно через час я, что называется, “прощупал” аудиторию и уже могу сказать, подаст прохожий или нет. В основном подают женщины и девушки — по пальцам могу пересчитать случаи, когда в шапку перекочевывали деньги из мужских кошельков. Один солидного вида мужчина, за которым я бежал несколько метров, молча достал портмоне и протянул тысячу рублей — большие деньги в этом “бизнесе”! Какой-то школьник дал мелочь, еще пара человек — вот и все. А так косятся или неодобрительно сверлят глазами. Вообще, если человек не собирается подать, то, лишь завидит нашу компанию, сразу делает каменное лицо и поспешно проходит, нет — проскакивает опасное место.
Девушки улыбаются, краснеют, останавливаются, долго ищут кошельки и кладут купюры в шапку.
— Поддержите бедных музыкантов!
— У нас ничего нет! Сами студенты... — самый распространенный ответ. Многие еще и выразительно разводят руками: пусто, мол.
Музыкантам дают не только деньги. Одаривают едой, пивом, сигаретами, сигарами, презервативами, некоторые девушки — номерами телефонов.
— Один раз я играл песню Чайфа “Бутылка кефира, полбатона”. — В это время мимо проходил фанат группы, любивший эту композицию, — рассказывает Лавр в перерыве. — Через некоторое время он появился опять и принес нам... бутылку кефира и полбатона. Однажды очень повезло. В переход спустились молодожены со своими гостями. А мы как раз играли любимую песню жениха. Что тут началось! Мы столько и за неделю не зарабатывали...
Не обходится и без любителей нравоучений. Периодически появляются личности, которые долго и нудно рассказывают, что мы — бездельники, что вагоны нужно разгружать, что “побираться” нехорошо, что “они-то в свое время” такого и представить не могли... Лавр говорит, один товарищ часа полтора читал лекцию. Вот нечем же человеку заняться!
Конкуренты не дремлют
К нам подходит еще один музыкант с гитарой.
— Долго стоять будешь? — спрашивает он Лавра.
— Часов до восьми стабильно. Сегодня я злой и нехороший, никому не уступлю. Понимаешь, очень надо — в кошельке двадцать рублей.
Застолбить место в переходе — самое важное. Обычно музыканты договариваются между собой: играешь час-два (редко получается больше) и уступаешь место следующему. Иногда играют вдвоем, в общую кассу. Самая большая конкуренция — на вокзале, у входа в торговый центр “Столица”, “на Челюстях” — возле парка Челюскинцев. Разумеется, лето, особенно в выходные — это “прайм-тайм” уличных музыкантов.
...Работаем дальше. В переход спускаются человек шесть китайцев — видимо, студенты. “Интересно, а иностранцы как?” — думаю я и потряхиваю шапкой. Проходят, как бонзы. Ноль эмоций. Ну и ладно!
— Лавр, а есть какие-нибудь “хиты”, которые очень нравятся аудитории?
— Дай подумать... Любят Цоя, особенно “Звезду по имени Солнце”, группу “Чиж и Ко”... Те, которым лет по сорок-пятьдесят, “старая гвардия”, Гребенщикова, Макаревича.
— Ну а какой-нибудь Дима Билан популярен?
— Таким не занимаемся...
У каждого музыканта свой стиль. Ребята вроде Лавра тяготеют к року, а те, кто учится в музыкальных школах и училищах, включают в репертуар классическую музыку. Их, кстати, появляется все больше и больше. Скрипачи и флейтисты уже не удивляют. Более экзотичен басок фагота, который раздается в переходе рядом с вокзалом. В том самом, где уйма старушек, продающих цветы и где можно сойти с ума от писка жутковатых собачек с горящими глазами. Неподготовленный прохожий может испугаться громовых раскатов тубы — басовой трубы — в длинном подземном коридоре, ведущем к “Столице”. Казалось бы, такой неповоротливый инструмент обречен на вечное “ум-ца-ца”. Но нет! Студент Университета культуры “выдувает” даже композиции Мэрлина Мэнсона...
Бывает, просят сыграть что-нибудь на заказ. Обычно это подвыпившие мужички, у которых “душа поет”.
— Играем. Подходит какой-то мужчина лет сорока, — рассказывает Лавр во время очередного перекура. — “Парни, поехали со мной!” — “Зачем?” “Отдыхаем, нужен срочно музыкант!” Ну мы, конечно, согласились. Быстренько подобрали аккорды песен и вперед. Так нам не только заплатили, но и накормили, да еще и довезли.
Конечно, не все так идиллично. Встречаются и пьяные компании, которые распускают руки. Был такой случай: к музыканту подошли десантники под мухой и стали требовать сыграть что-нибудь “про ВДВ”. На беду, парень таких песен не знал. Решили научить: “Сейчас мы тебе сыграем вальс “Порванные струны” — и разбили гитару о голову незадачливого музыканта...
Занавес
— А ну идите отсюда! Покупатели жалуются! Разыгрались! — доносятся истеричные крики из ларька метрах в тридцати от нас.
Я пробую “отбрехиваться”, словесная перестрелка рикошетит от стен и заполняет весь переход. Лавр одергивает меня: не надо. Мы быстро собираем вещи и уходим. Наступает самый важный момент — пересчитываем выручку. Бережно расправляем скомканные купюры и раскладываем по номиналу. Итого получается почти девять тысяч за час.
Проходящая мимо пожилая женщина дает нам деньги, последние за сегодня.
— Я всегда подаю уличным музыкантам... Вы ведь работаете, а не побираетесь...
Это правда, работаем. В сфере услуг. Приятно ведь услышать хорошую песню, пока идешь по переходу, — настроение поднимется.
И все-таки деньги здесь совсем не главное. Да и практика игры тоже. Важен контакт с аудиторией — музыканты ведь исполняют и свои собственные произведения. А для творческого человека главное, чтобы его слышали, ведь лиши его этой возможности, и он попросту задохнется.
Комментирует Сергей Лосич, сотрудник управления профилактики милиции общественной безопасности МВД:
— В законе нет конкретных параграфов, касающихся уличных музыкантов. В целом их выступления допускаются при условии, что они не нарушают общественного порядка. Если “концерт” проходит в подземном переходе, сотрудники милиции могут попросить играющих его освободить, так как переход считается местом повышенной опасности. Что касается заработка, то его можно расценивать как доход, но доказать практически невозможно: деньги кладут добровольно и кто сколько захочет.
Из “профессиональной” лексики уличных музыкантовАскать (от англ. ask — “просить, спрашивать”) — собирать деньги с шапкой. Аскер работает в паре с музыкантом. От его умения расположить к себе прохожих, разжалобить их зависит коммерческий успех предприятия.
Голый аск — вариант работы аскера в одиночку, без музыканта. “Это не попрошайничанье! Прося, аскер развлекает прохожих шутками, поднимает им настроение. Это маленькое шоу”, — говорит один из мастеров “голого аска” по кличке Псих.
Кофор — чехол инструмента, в котором хранится “реквизит” и куда кладут деньги зрители. Бывает жесткий и мягкий.
Поднять боевой дух — пересчитать деньги в кассе, увидеть, что там ничего нет и остервенело работать.
