Главный внештатный детский лор Минздрава — об уникальных операциях по возвращению слуха

Многие думают, что нарушения слуха возникают с годами и больше всего им подвержены пожилые люди. Но на самом деле с проблемами тугоухости к врачам нередко обращаются родители совсем маленьких мальчиков и девочек. Подтверждает это и статистика: каждый год в стране рождается около 100 000 малышей, примерно 100 из них имеют проблемы со слухом разной степени тяжести, а 70 и вовсе нуждаются в операции по установке кохлеарного импланта. Как понять, что ребенку пора на серьезное обследование к лору, и чем помогают в сложных ситуациях специалисты РНПЦ оториноларингологии? Об этом корреспондент «Р» поговорила с Мариной Песоцкой, главным внештатным детским лором Минздрава.

фото из архива sb.by

Диагноз не приговор

— Врожденная тугоухость — это результат наследственности или последствие осложнений при беременности и родах?

— Важно понимать, что тугоухость не синоним полной глухоты. Она бывает нескольких степеней: от I (легкой) до IV (практически глухота). Да, чаще всего причиной ранней (врожденной) нейросенсорной тяжелой тугоухости является наследственность. Если мама и папа не слышат, у них с высокой вероятностью родится глухой ребенок — казуистика, когда у такой пары появляются слышащие дети. Но есть носители таких генов и среди обычных людей — вот у них может родиться тугоухий ребенок. Сегодня можно пройти обследование у генетика и определить, есть ли у вас такая вероятность. Это важно, чтобы планировать следующие беременности. Но сейчас практически никто тугоухость не воспринимает как трагедию — люди спокойно рожают и второго ребенка, зная, что он будет глухим. Его учить слышать и говорить гораздо легче, родители уже знают, что в этом нет ничего страшного.

— А каковы причины возникновения приобретенных нарушений детского слуха?

— Сложно определить, произошла потеря слуха после рождения в долингвальный (до овладения речью) период или ребенок появился на свет с таким нарушением. Практически невозможно определить, потерял ребенок слух из-за серьезной болезни, применения ототоксичных антибиотиков и других лекарств в первые несколько месяцев после рождения или таким родился. Да это, в сущности, не важно для дальнейших действий.

— Какие симптомы должны насторожить родителей и дать им понять, что пора посетить лора?

— С 2008 года в стране работает программа аудиологического скрининга: она направлена на то, чтобы выявлять проблемы со слухом в максимально раннем возрасте. Если в роддоме получен отрицательный результат или специалисты сомневаются в результате скрининга, то в дальнейшем педиатр должен направить ребенка на более детальную проверку. Также в первые три месяца и в полгода педиатр проводит анкетирование родителей по поведенческим реакциям ребенка: его результат дает возможность понять, как малыш реагирует на шум, просыпается ли от стука, громких звуков и так далее. И если на какие-то вопросы родители отвечают отрицательно или сомневаются, педиатр направляет на обследование к лору и сурдологу. Родителям важно помнить: к году ребенок должен говорить простую фразу «мама, дай», «мама, хочу», понимать обращенную речь, а не жесты или ситуацию. Если этого нет, появляется повод задуматься и обратить на это внимание врача.

— Как тугоухость влияет на речь ребенка?

— Если ребенок никогда не слышал и не слышит, он никогда не заговорит. Но я знаю пару случаев, это было лет 30 назад, когда глухих детей учили разговаривать и их речь не отличалась от речи здоровых людей. Это большой труд.

Надежда на полноценную жизнь

— Что происходит после того как диагноз подтверждается и малыш попадает в РНПЦ?

— В первую очередь ему подбирается слуховой аппарат. Наблюдения за тем, как происходит речевое развитие, положено проводить полгода, но в последнее время мы это правило нарушаем. Если есть генетическая предрасположенность и мы четко видим, что у ребенка тяжелое нарушение слуха, наблюдаем только месяц-другой. Если слуховой аппарат не помогает, тогда ребенок становится потенциальным кандидатом на КИ и проходит обследование на возможность имплантации. Это важно, потому что иногда встречаются такие формы патологии, которые не позволяют выполнять хирургическое вмешательство или в нем нет смысла. 

— Что такое кохлеарный имплант? Как он работает и детям с какими проблемами может помочь?

— Система КИ состоит из наружной и внутренней части. Наружная — речевой процессор, который крепится на магнит, и заушина. Без этой части имплант превращается в обычную железку, не работает. Внутренняя часть — это приемник импланта, она состоит из двух компонентов: сам приемник и активный электрод. Во время операции активный электрод вводится в улитку (это самая сложная часть вмешательства), а приемник крепится к височной кости. Через месяц все заживает, не беспокоит пациента и позволяет подключить наружную часть системы КИ. Самому маленькому пациенту, которому выполялась КИ в стране, было 6 месяцев. Это максимально ранний срок и в мировой практике. Кстати, система КИ, которая стоит около 60 000 рублей, дается каждой семье бесплатно. Также каждые пять лет детям до 18 лет за государственный счет заменяется наружная часть — это примерно половина стоимости системы.

КИ помогает тем, у кого поражение слуха на уровне улитки: имплантируем в нее, а электрические импульсы, в которые перекодируется звук, подаются на слуховой нерв. Если он поврежден или есть проблемы с подкорковым, корковым центрами слуха, КИ не поможет. Таких случаев немного — на сотню кандидатов на КИ находится два-три человека. Но уже придумали, как помочь даже при этом (ретрокохлеарном) нарушении слуха: выполняют стволовую (в ствол мозга) имплантацию. Операцию могут провести наши нейрохирурги, у них уже закуплены стволовые импланты. Но, понимаете, это не кохлеарная имплантация, которая уже стала рутинной (мы ее делаем за час), — это очень сложное вмешательство, есть высокий риск осложнений, поэтому люди пока не соглашаются. Но когда-нибудь такую операцию обязательно проведут: мы ждем, что найдется рисковый человек, который очень хочет слышать. В мире такие операции проводятся, хотя достаточно редко.

— В каких случаях врачи обращаются к помощи слуховых аппаратов, а в каких — к кохлеарным имплантам?

— Сейчас выпускают очень качественные цифровые слуховые аппараты, они дают результат. Мы подбираем его ребенку в любом случае: если подходит, то все хорошо, если нет — проводим операцию. Надо понимать, что кохлеарная имплантация не дает такой слух, как у нормального человека. Громкость будет та же, но ощущения совсем иные, к ним нужно адаптироваться. Только вдумайтесь: микрофон улавливает звук, который в процессоре перепрограммируется в электрический сигнал, который подается на слуховой нерв. Я провела около 600 операций, но, если честно, сама эту особенность поняла лишь недавно, когда пришлось сделать две реоперации. 

17 лет назад мы сделали кохлеарную имплантацию девочке, все было хорошо. И представьте, перед выпускными экзаменами в медуниверситете у нее, как назло, испортился имплант. Мы ей все быстро исправили, установили новый имплант шестого поколения, хотя раньше у нее был четвертого. Спустя полтора месяца она пришла на прием, и я спрашиваю: «Лера, это суперсовременная техника, ты стала слышать лучше?» Она меня удивила, сказав, что до сих пор (прошло полтора месяца!) к импланту не адаптировалась — звуки были совсем другими. 

Второй случай поверг меня в еще больший шок. Когда-то взрослому мужчине, владеющему речью и потерявшему слух на фоне хронического отита, мы установили имплант. Он им успешно пользовался, но через много лет имплант вышел из строя, и мы его тоже заменили. Мужчина приходил ко мне для осмотров с новым подключенным имплантом, и я не могла понять, почему с ним было невозможно общаться при помощи речи. Только через 3 месяца он признался: «Я сначала ничего не понимал, у меня в голове был просто грохот». Эти примеры показывают, насколько сложно научить слушать, слышать, понимать и говорить ребенка, который вообще никогда не слышал.

«Сейчас выпускают очень качественные слуховые аппараты, они дают хороший результат».

«Мы можем все»

— От чего зависят результаты имплантации?

— КИ как система медико-педагогической реабилитации включает три этапа: отбор, операция, послеоперационная реабилитация. Если разрушить эту цепь, убрать любое звено, ничего не получится. Важен этап операции: есть очень сложные анатомические и клинические ситуации, но это уже вопрос мастерства хирурга. Сегодня у нас нет случаев, от которых мы можем отказаться и отправить ребенка в другую клинику, — к счастью, мы уже можем все. Но просто имплантировать недостаточно, с малышом нужно заниматься, и это самый длительный и важный этап. Родители должны дать ребенку речевую среду. Малышу в это время тоже непросто: представьте, он жил в полной тишине и все было прекрасно, а потом бац — и появились звуки. Сразу, может, и не очень приятные, совсем непонятные. Даже этап подключения очень важен и требует мастерства инженера. 

— А можно ли как-то предотвратить потерю слуха?

— Главное и самое простое — избегать громких звуков. Наушники, которыми многие сейчас пользуются, нередко доводят до необходимости применять слуховые аппараты из-за снижения слуха. Например, держит ребенок телефон, что-то случайно нажимает и включает громкий звук. Как результат — акустическая травма. Лучше не злоупотреблять гаджетами, да и ничем другим — тогда долго будете здоровы.

glushko@sb.by