Что такое “фабрики мысли” и как они работают

Идеи дорогого стоят


Роль мозговых аналитических центров в мировой политике возрастает. Для чего они нужны, кто их создает? Об этом “НГ” рассказал председатель Постоянной комиссии Совета Республики Национального собрания по международным делам и национальной безопасности профессор Сергей Рахманов.

— Сергей Кимович, на самом деле экспертные центры появились ведь не вчера. Почему же сегодня им придается такое значение?

— Вы правы, в разной форме такие “мозговые площадки” начали появляться еще в начале прошлого века. В первую очередь в интересах конкретных компаний для анализа рынка и производственных процессов. Впоследствии эти структуры приобрели также и политический характер и стали выполнять функцию поддержки принятия решений органами власти.

— Можете привести примеры?

— Скажем, Финляндия после распада СССР оказалась в очень трудном положении. Долгое время советский рынок был для нее главным. Там же финны покупали сырье на льготных условиях и, будучи нейтральным государством, чувствовали себя неплохо. В 1990 годы им пришлось переформатировать свою экономику, найти новую траекторию развития. Они создали разветвленную систему центров экспертизы не только на федеральном уровне, но и в регионах, на уровне муниципалитетов. Это позволило аккумулировать интеллект в обществе и вырабатывать идеи, предложения, на основе которых власть принимала те или иные решения. В итоге Финляндия сегодня в числе мировых лидеров по всем основным показателям развития.

— Какое значение придается этим аналитическим площадкам сегодня?

— Они существуют во всем мире при конкретных министерствах, университетах, корпорациях, на отдельных предприятиях. Даже те страны, которые позднее к этому подключились, нынче делают успехи. Например, десять лет назад в Китае существовало всего 74 экспертных центра. Сейчас их порядка 550 с планами быстрого роста. Такими темпами эта страна может опередить мирового лидера США, в которых работают 1700 центров. Безусловно, важно не только количество, но и качество рассматриваемых структур, их реальное признание в мире, который становится все более сложным. Информационный поток резко усиливается. Наряду с микроэлектроникой, робототехникой, биотехнологиями появляются новые направления, связанные с искусственным интеллектом, большими базами данных, виртуальной реальностью. С одной стороны, они обеспечивают развитие, а с другой — создают немало угроз, включая усиление страновой неэквивалентности. Все это диктует необходимость усиления аналитической составляющей, чтобы адекватно реагировать на новые вызовы.

— Результативность этой работы во многом зависит от того, кто входит в состав таких центров. Это могут быть не только эксперты, но и ученые, журналисты, бывшие политики, дипломаты и даже разведчики...

— На самом деле ограничений в этом плане нет. Важно, чтобы в эти центры входили люди, которые действительно имеют глубокие знания. Эти think tanks могут быть аффилированы с системой госуправления либо иметь статус независимых, то есть не финансироваться из бюджета. Например, в пору холодной войны американские “мозговые тресты” в основном были негосударственными организациями, связанными с политическими партиями, бизнесом, и лишь небольшая их часть официально получала финансирование из госказны. В СССР, напротив, “фабрики мысли” прятались под вывесками различных вузов и НИИ. Но в любом случае и те и другие должны заниматься аналитическим сопровождением и выработкой вариантов стратегических решений для вертикали власти.



— Но известны и другие факты, когда под маской этих центров скрываются различные фонды, общественные, неправительственные  организации, которые под благовидными предлогами вмешиваются в дела суверенных государств, сеют раздор и хаос в обществе, разжигают войны. Тому примеры — “цветные революции” на постсоветском пространстве, бойня на Ближнем Востоке и так далее. Явления крайне опасные, учитывая информационную открытость современной цивилизации и распространение социальных сетей. Как этому противостоять?

— Дело в том, что мы никуда не денемся от глобальной цифровизации общества. Поэтому государству надо иметь соответствующие инструменты, чтобы доводить нашу точку зрения до наших партнеров, осуществлять  информационное воздействие как внутри страны, так и по внешнему периметру. Для этого надо привлекать специалистов, обладающих соответствующими компетенциями.

Кстати, сегодня экспертные центры все чаще взаимодействуют между собой, в глобальном формате проводят совместные саммиты. Самый крупный из них проходит ежегодно в мае в Японии. Одной из таких форм взаимодействия стал Минский диалог. В Беларуси и России также работают совместные интеллектуальные площадки, включая белорусско-российский экспертный клуб. На недавней сессии Парламентского собрания Союза Беларуси и России в Бресте мы договорились усиливать аналитическую составляющую в нашей деятельности. Этот вопрос будем рассматривать и на пятом Форуме регионов Беларуси и России в октябре в Могилевской области. На международной арене “мозговые центры” играют ключевую роль в совокупности факторов “мягкой силы”. А это необходимый атрибут внешней политики и внешнеэкономической деятельности любого государства.

— Насколько в Беларуси учитывается сегодня мнение экспертов в принятии важных решений?  

— В нашей стране присутствуют аналитические структуры, но требования к ним возрастают. Развитие таких центров становится важным фактором национальной безопасности, включая все ее составляющие: экономическую, демографическую, технологическую, информационную, военную безопасность. Прежде всего более разветвленной должна стать аналитическая работа в сфере экономики. Об этом много говорят, но необходимо действовать практически. Та задача, которую поставил Президент, — к 2025 году увеличить ВВП до 100 миллиардов долларов — это ведь не просто имиджевое заявление. ВВП служит базовым индикатором развития, и данная цифра сложилась, исходя из сравнения Беларуси с другими странами региона. Важно понимать, как достичь поставленной цели, за счет каких механизмов? А это требует серьезной аналитики на уровне центра, регионов, отдельных городов и предприятий, научных организаций. Надо, чтобы мы не шли только по пути “от достигнутого”, а видели точки качественного роста, позволяющие создавать новые производства, использовать потенциал малого и среднего бизнеса, развивать кооперацию с зарубежными партнерами, формировать эффективную национальную инновационную систему с кластерами по приоритетным направлениям.  Передовой мир сейчас уходит от траектории простого линейного развития. Новые подходы с соответствующими точками ускоренного роста становятся нормой, и мы не имеем права этого не учитывать.

Безусловно, необходимо развивать аналитику в сфере международной деятельности, потому что сейчас благодаря активной позиции Беларуси перед нами открываются новые возможности. И надо понимать, чего мы хотим от сотрудничества с конкретными странами и регионами. Такой экспертизы на уровне регионов и предприятий у нас недостаточно.

— Хотя интеллектуальный потенциал в обществе есть: он и в научной среде, и в системе госуправления, и в бизнесе, и в гражданском обществе...

— Совершенно верно. Работа идет, но анализ требует более широкого и глубокого охвата. В конечном счете “мозговые центры” — это лишь один из механизмов интеллектуализации общества, в котором аналитика и использование накопленных человечеством знаний должны стать мощным двигателем устойчивого развития.

Вызывает центр

Ученые Пенсильванского университета недавно опубликовали ежегодный мировой рейтинг “мозговых центров” Global Go To Think Tank Index Report. В топ-тройку вошли американский Институт Брукингса, Французский институт международных отношений и Фонд Карнеги из США. Из российских экспертных площадок в тридцатку лучших think tanks попали московское подразделение фонда Карнеги и Институт мировой экономики и международных отношений имени Е.М. Примакова РАН (ИМЭМО РАН).


Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter