На III Международном музыкальном фестивале Юрия Башмета в Большом зале Белгосфилармонии нас ждет встреча с самым известным молодым гобоистом мира, солистом Концертгебау в Амстердаме Алексеем Огринчуком. В мировой прессе его называют «феноменальным музыкантом», отмечая фантастическую беглость пальцев и беспредельное дыхание. Блестящий молодой виртуоз играет в лучших концертных залах Америки, Азии и Европы. Он выступает в качестве солиста с оркестрами Большого и Мариинского театров, Роттердамским филармоническим оркестром, Штутгартским и Пражским камерными оркестрами.
— Алексей Леонидович, вам доводилось играть с самыми знаменитыми оркестрами и музыкантами мира, выступать перед Папой Римским, патриархом Алексием, королевой Великобритании... Вы еще молоды, но уже достигли таких блестящих успехов! Как вам это удалось?
— Я думаю, мне во многом повезло... Сначала я учился в гнесинской десятилетке в Москве у нашего легендарного профессора, патриота русской гобойной школы Ивана Пушечникова, потом в Парижской консерватории, у выдающегося гобоиста Мориса Бурга. И, конечно, фонд «Новые имена» дал мне, 13–летнему тогда еще подростку, бесценный опыт сценического тренинга. Хотя нельзя забывать и о кровавых часах самостоятельных упорных занятий! Признаться, больше всего я благодарен своим родителям: это они научили меня заниматься.
— Да? И в чем же секрет? Вас заставляли много играть?
— Нет, дело не в количестве. Прежде всего, они учили меня критически относиться к своей игре, быть очень требовательным, шлифовать каждую фразу, работать над звуком — чтобы он был красивым, мягким.
— Я была на многих ваших концертах и всегда получала истинное наслаждение именно от необычайно красивого и благородного звука, который вам удается извлекать из своего инструмента. Вообще, у вас, наверное, уже довольно большой опыт сценических выступлений?
— Да, я выступал с самых ранних лет, быстро привык к концертной работе. Но первым большим музыкантом, который взял меня на настоящую, большую сцену, был Владимир Спиваков. Это человек огромной души и изумительный музыкант!
— А ваш первый учитель–легенда Иван Пушечников был к вам очень строг?
— Не в этом дело. Иван Федорович умел создать в классе атмосферу здоровой конкуренции. Это очень нас стимулировало.
— А какие впечатления остались от общения с Морисом Бургом?
— Для меня Морис Бург — это философ и педагог с большой буквы, человек, который не просто передал мне свои знания — он изменил мою жизнь! Мы с ним познакомились благодаря случайной встрече в Москве, когда мне было всего 13 лет. Мне посчастливилось ему поиграть, потом было несколько уроков в Париже. И, наконец, свершилось заветное: я поступил в Парижскую консерваторию — так я перешел на новую жизненную ступень как человек и как музыкант.
— А что вы считаете своим домом — Москву, Париж, Амстердам?
— Конечно же, Москву! Но очень рад, что имею возможность впитывать в себя французскую и голландскую культуру.
— Когда вы играете, что чувствуете? Это приносит наслаждение?
— Гобой — красивейший инструмент! Еще ребенком я влюбился в его звук. Все классические композиторы посвятили гобою самые тонкие и чувственные соло в оркестровых партиях. Сольных произведений для него тоже написано много. Однако это очень капризный инструмент, с очень тяжелым звукоизвлечением, требующий большого терпения... К нему нужно найти подход, как к ребенку!
— Интересно, какому мастеру принадлежит ваш инструмент?
— Я играю на французском гобое Мариго (Marigaux).
— В мировой прессе вас осыпают эпитетами, называют «гроссмейстером гобоя», «золотым гобоем»... Это льстит творческому тщеславию? Или давит ответственностью?
— Совершенно верно, иногда больше тяготит — приходится все время держать себя под контролем.
— С кем из музыкантов вы наиболее интересно сотрудничаете?
— Мне посчастливилось играть вместе с выдающимися музыкантами: Юрием Башметом, Гидоном Кремером, Раду Лупу, Морисом Бургом, Владимиром Спиваковым, Сержио Аззолини... У каждого из них я многое почерпнул и многому научился. Вообще, самый большой люкс, как говорится, для артиста — это играть с теми, с кем чувствуешь себя на одной волне.
Ирина МОРИХ, музыковед.
Фото ИТАР-ТАСС.
