В истории белорусского спорта 79 олимпийских чемпионов. Тех из них, кто после окончания карьеры взялся тренировать, можно пересчитать по пальцам. Тех, кто решился работать с молодежью, — единицы. Алексей Абалмасов как раз из них. В 2008 году он был в составе белорусского экипажа байдарки-четверки, которая первой финишировала на дистанции 100 метров. Сегодня готовит смену в юниорской сборной. Занятие не из простых. Тренируются ребята и девчата даже сейчас, когда погода за окнами благоволит, скорее, лыжникам. Но Абалмасов объясняет: чтобы продолжать блестящие традиции белорусской гребли, нужно философски относиться к прогнозам погоды и очень много работать.
Алексей АБАЛМАСОВ не сомневается, что кто-то из его воспитанников обязательно выстрелит в будущем.
— Мы гребем, считай, весь год. Пока вода не замерзнет. Юниоров мы, конечно, до такого экстрима не доводим, но лидеры, помнится, даже в минус 20 на воду выходили. Мой личный рекорд — минус 28. Это возле электростанции было, там вода даже зимой не замерзает. Удовольствие сомнительное. На лодке ледяная корка, уши отмерзают, но надо. Велосипедисты, например (те из них, кто хочет результат показывать), тоже тренируются в любую погоду — такой вид спорта, издержки профессии…
— Одно дело — заставить самого себя грести на морозе, другое — выгонять туда других.
— Важно, чтобы сам спортсмен понимал, что ему нужно через это пройти. У нас ведь не крепостное право. Но обычно лентяи и неженки отсеиваются на начальных этапах подготовки. Тех, кто дошел до юниорской команды, погодой не испугаешь. Да и условия сейчас куда лучше тех, в которых тренировалось мое поколение спортсменов. Вспомните 1990-е годы… Не было финансирования, материальной базы. Готовились на том, что осталось от советской системы спорта. В Борисове, где я начинал заниматься греблей, бывало на пальцах перед тренировкой бросали, кто первый будет упражнения со штангой делать, чтобы гриф руками немного согреть. Но великие спортсмены не рождаются на шелковых простынях. Практически все, кто чего-то достиг в гребле, начинали в подвалах. Даже сейчас профессионалы редко ходят в модные фитнес-центры. Обычно им хватает турника, брусьев и штанги. Плюс огромное желание достичь цели.
— С желанием у нынешнего молодого поколения, говорят, самые большие трудности.
— Сейчас многие хотят добиться успеха побыстрее и желательно минимальными усилиями. У нас же не было вообще ничего. И с набором из-за этого проблемы: столько модных видов спорта появилось. В небольших городах чуть проще, но проблем хватает. Но всегда можно найти тех, кого привлекает гребля. Я, например, всегда воду любил. Родился ведь в Таганроге, много времени летом проводил рядом с морем, любил на корабли смотреть. К тому же гребля — очень разнообразный вид спорта. Мы и на лыжах бегаем, и плаваем, и на велосипедах ездим, и на тренажерах занимаемся. Мой тренер, который занимается набором в секции гребли, рассказывает, что главная проблема не в том, чтобы привести детей, а в том, чтобы их удержать. Если из 50 человек 2—3 останется, это считается хорошим результатом. У меня мама — педиатр, о том, какое здоровье у нынешних детей, я хорошо знаю.
— Тем не менее все уже привыкли, что в гребле на байдарках и каноэ в Беларуси с преемственностью проблем нет, чуть ли не каждый год появляются перспективные спортсмены.
— От колебаний не застрахована ни одна сборная. Бывает более сильное поколение, бывает менее. Даже у немцев, например, были провалы в возрастах. Это ведь не завод, где можно выпускать одинаковые детали по одному стандарту. По-разному проходит и переход из юниорского во взрослый спорт. Мы отслеживаем эти процессы и в других странах. Золото на Олимпиаде в Рио выиграл испанец Маркус Вальц, который для многих стал открытием. А он, между прочим, был чемпионом мира среди юниоров, но потом достаточно долго зрел. Глядя на тех ребят, которые сегодня занимаются под моим руководством, сложно определить, у кого большое будущее. Это ведь фактически еще дети. Могут за зиму вырасти так, что все изменится, а могут остановиться в развитии. Но кто-то обязательно выстрелит.
Лентяи в гребле надолго не задерживаются.
— Вы довольно рано закончили карьеру. Поняли, что тренировать — ваше призвание?
— Понял, что в спорте важно вовремя прийти и вовремя уйти. Даже сейчас, бывает, снятся соревнования, но холодным умом понимаю: все сделал правильно. А греблей я занимался много лет, понимаю, как здесь все устроено. Хотя при этом даже олимпийская медаль не гарантирует тебе успехов в тренерстве. Есть такое понятие «фарт спортсмена». Есть талантливый ученик — есть тренер, нет его — нет и тренера. Все знают Екатерину Карстен. А у ее тренера были другие столь же знаменитые ученицы? Или у открывшего Юлию Нестеренко Виктора Ярошевича? Примеров можно привести много. У Владимира Шантаровича формально тоже лишь одна «олимпийская» лодка, одно золото. Но его заслуга в том, что в стране создана эффективная система, которая работает уже не первый год. В сборной ведь другие задачи. Туда приходят те, кто уже достиг определенных успехов и кого остается лишь огранить и довести до мирового уровня. Это штучные таланты, которых априори не бывает много. В Борисове, например, пока нашли лишь меня, Махневых в Минске тоже не восемь человек было. Кого-то разглядели в Калинковичах, кого-то — в Витебске или Орше…
— Считается, что в тренеры идут только фанаты, готовые работать, не переживая о зарплате.
— Да, бывает, что мало платят, но чаще всего зарплата зависит от работы. Кто приезжает на базу на полтора часа и едет домой, получает соответственно. Но есть и те, кто там находится с утра до вечера. Некоторые даже ночуют. Для меня, например, тоже нет проблем приехать ночью на работу — иногда приходится. И в отпуске порой что-то доделываю, лодки ремонтирую... Ужинать иногда сажусь в половине одиннадцатого вечера. И это не потому, что я один такой фанат. Просто, если мы говорим о результатах, работа должна быть на первом месте. Как бы резко это ни звучало, но даже семья остается лишь на втором плане.
— Можно сказать, что в Беларуси сейчас есть все условия, чтобы готовить гребцов топового уровня?
— Хорошие лодки есть не только у старшей команды, но даже у юниоров, которых всегда экипировали по остаточному принципу. Посмотрите, где сейчас проводятся сборы. Я на сборы за границу попал только в 22 года. Я уже призером юниорского чемпионата мира был, мастером спорта международного класса. Сейчас умудряются в 17 лет везде кататься. Да, жизнь сильно изменилась. В 1990-х у всех соседей даже одинаковые кружки на столах стояли, сейчас же и запросы другие, и подходы к работе. Без поддержки юниорского и молодежного спорта и национальная команда зачахнет, словно дерево без корня. Но очень важно нащупать баланс, который позволит в оптимальных условиях готовить сильных спортсменов.
komashko@sb.by
