Городские игрушки

Ровно 5 лет назад в один из таких же прохладных августовских дней я направлялась на интервью к скульптору Александру Финскому и отчаянно завидовала китайцам. Одним из чудес будущей Олимпиады, которые должны незабываемо потрясти гостей, они «назначили» большой парк в Пекине. А превращать его в чудо позвали самых креативных скульпторов со всего мира (степень креатива определили по конкурсу). В команду попали и двое белорусов — Виктор Копач и Александр Финский. В Минске о таком парке тогда можно было только мечтать... А сейчас уже не только Минск, но и нечужая мне глубинка с азартом обзаводится всевозможной «городской скульптурой». Но почему же зависть к китайцам не прошла?

Всего за какой–то месяц в Минске «увековечили» зодчего и конный экипаж, в Калинковичах — паровоз, в Шклове — огурец, в Гомеле — дворовых футболистов... В ближайшее время Гомель собирается обзавестись «памятным» дворником, Заславль — картофелиной на постаменте, Витебск — бронзовыми трамваем и Хоттабычем, Бобруйск — Шурой Балагановым... Казалось бы, с каждым днем мы все успешнее усваиваем европейские эстетические ценности, городская скульптура — непременный атрибут городского пейзажа. Но чего–то не хватает... Кстати, всемирный парк скульптуры в Китае теперь украшает вдохновенный саксофонист Александра Финского, отбрасывающий длинную закатную тень, из которой прямо на тротуаре рождается музыкальная фраза. Как говорится, почувствуйте разницу.

Помните сувениры из своих первых зарубежных поездок? Покупая их в непритязательных магазинчиках, вы наверняка руководствовались примерно теми же принципами, что и я: побольше, подешевле и еще хорошо бы что–нибудь этакое, юморное... Моя подруга, ездившая в заграничные вояжи гораздо чаще меня, за считанные годы успела превратить собственную квартиру в некое подобие филиала такого магазинчика. И теперь, совсем как незабвенная девочка Женя, к которой при помощи цветика–семицветика прибежали все куклы мира, восклицает: «Мне совсем не нужно столько игрушек, я их боюсь!» Тем временем наши города самозабвенно обзаводятся все новыми и новыми игрушками...

Увы, но к искусству (за редким исключением) это вырвавшееся на волю увлечение городской скульптурой отношения не имеет никакого. Пускай даже мы успели полюбить свои новые «игрушки» (бронзовый огурец в Шклове вон уже вовсю натирают купюрами, чтобы деньги водились), но восхитится ими разве что соотечественник, выросший среди гипсовых девушек с веслом и бесчисленных Ильичей, истосковавшийся по разнообразию городского пейзажа. И если я сама с удовольствием могу подурачиться среди гомельских футболистов, больше похожих на топорно вырубленных медведей, которых у нас так любят устанавливать в городских парках, своим немецким друзьям я их не покажу. Потому что одно из самых красивых моих воспоминаний о Берлине — это сплетение футуристических труб рядом с полуразрушенной древней церковью, и вместе эти два символа старого и нового впечатляют еще больше, чем по отдельности... Но если в Осло из–под земли вырывается громадная бронзовая рука, сжимающая розу, в бывших советских городах пока предпочитают тиражировать бронзовых же сантехников, вылезающих из канализационных люков прямо под ногами у прохожих...

Городская скульптура по своей сути — очень западное искусство, оно ничего не обозначает и ни о чем не напоминает, оно просто украшает город. Очень буржуазная тенденция, не находите? Но нам смириться с такой позицией сложно и даже не вполне понятно, как масштабный материальный объект может ничего не значить? В скульптуре мы еще не научились мыслить образами. Вот человекообразный огурец — он заведомо понятнее, роднее. Выходит, все дело в привычке? В принципе, я ничего не имею против всех этих дворников и Хоттабычей — пускай у горожан будут их любимые игрушки. Но их не должно быть много. Ведь захламить квартиру игрушками можно запросто. Захламить искусством — невозможно.

А как вы думаете?