Фото rusinform.ru
Возьмем, к примеру, так называемые евроскептические партии. Которые декларируют, что ЕС нужно демонтировать, или выйти из него, либо переформатировать до неузнаваемости, лишив бюрократов в Брюсселе изрядной доли полномочий. На этих позициях стоят такие правые политсилы, как «Альтернатива для Германии», Партия независимости Соединенного Королевства и «Национальный фронт» (Франция), Австрийская партия свободы и итальянская «Лига Севера» и много кто еще. Но такие же взгляды и на другом фланге, у левых партий: греческой «Коалиция радикальных левых» (СИРИЗА), испанской «Подемос», ирландской «Шинн Фейн», ряда других. Вот такая альтернатива...
А как определить тонкую грань между правыми и ультраправыми? Не запутаться в старых и новых правых? Ведь почти в каждом государстве ЕС, как минимум, одна такая партия представлена в парламенте. Зачастую они весьма активны и популярны, а некоторые, как венгерский «Йоббик» и греческую «Золотая заря», считают откровенными радикалами.
Кроме клейма радикализма, также не редкость обвинение политических соперников в популизме. Профессор политологии Принстонского университета Ян-Вернер Мюллер в своей монографии пишет: «Популизм нельзя понять на уровне политики, скорее, это особенное представление о политике». Например, популисты противопоставляют обычных людей труда коррумпированным властным элитам, которые думают лишь о собственных интересах. Предлагают простые решения сложных социально-экономических проблем. Тем не менее популисты атакуют и ломают сложившуюся политическую систему, не дают спокойной жизни истеблишменту.
Впрочем, водоразделов между партиями и движениями хватает. Хлынули в Европу потоки беженцев — и по-новому разделили политиков и партии. Если вначале националисты и либералы по-разному относились к миграционной проблеме, то потом их позиции стали стремительно сближаться. В ходе недавних парламентских выборов в Нидерландах лозунг лидера ультраправой Партии свободы Герта Вилдерса — выслать из страны марокканцев и турок — перехватил глава правящей праволиберальной Народной партии за свободу и демократию премьер-министр Марк Рютте. Так прямо и сказал: люди, которые отказываются адаптироваться и критикуют наши ценности, должны вести себя нормально или уйти. Эти подходы с недавних пор разделяет и канцлер ФРГ Ангела Меркель, формальный лидер Христианско-демократического союза и неформальный — Евросоюза.
Более того, популярна теория, что классические традиционные партии устарели и исчерпали себя, деление на левых и правых отходит в историю. Политические силы сейчас предлагают различать по отношению к процессам глобализации, соответственно, делить на глобалистов и антиглобалистов, приверженцев и противников наднациональных образований. В такой системе координат ситуация с евроскептическими партиями выглядит достаточно логично: ультраправый «Национальный фронт» Марин Ле Пен и левая греческая СИРИЗА выступают по одну сторону баррикад. Да и риторика правых и левых зачастую настолько схожа, что не различить, где чья цитата.
Наиболее ярко размытость партийных границ демонстрируют президентские выборы во Франции. Неожиданно вырвавшийся в лидеры гонки экс-социалист Эмманюэль Макрон пытается угодить и нашим, и вашим, не определяя по многим вопросам четкую позицию. Личное обаяние и гибкая тактика привлекают к Макрону различный электорат. Балансируя между очень разными группами избирателей, он не устает повторять, что ему вообще чуждо разделение на правых, левых, республиканцев или консерваторов. И, как мы видим, это приносит плоды — пока в виде победы в первом туре. Но такую тактику берут на вооружение и другие участники: Марин Ле Пен, занявшая второе место, заявила о намерении покинуть пост лидера «Национального фронта», чтобы представлять всех французов. К чему приведет эта новая политическая реальность, когда оппонентов сложно различать по их словам и делам?
