А уроженка деревеньки Осечено Крупского района, складывается впечатление, все остается прежней, словно она вырвалась из-под власти времени. Да, Катерина поменяла свою девичью фамилию Ходатович на немецкую Карстен. Да, стала матерью — ее дочери уже исполнилось девять лет. Но соперницам от этого не легче. Они по-прежнему знают, кто на гребном канале хозяин. Месяц назад 35-летняя Карстен стала чемпионкой мира. В пятый раз. А как некоторые торопились спровадить ее “на пенсию” после “неудачи” в олимпийских Афинах — серебряной медали! Мол, Карстен уже не та, она уже совсем не Великая. Интересно, что теперь говорят эти люди?
Больше десяти лет Катерина живет со своим мужем Вильфредом в Германии. На родину выбирается пару раз в год непродолжительными наездами. Во время последнего нам и удалось с ней пообщаться.
“Моя деревня умирает”
— Приехала со своим тренером Норбертом Ладерманном, чтобы определиться с планами на следующий год. Ну и — это главное — повидать маму, которая по-прежнему живет в Осечено.
— Помогаете ей по хозяйству?
— Раньше помогала, а теперь не успеваю, ведь мы заезжаем совсем ненадолго. Мама живет одна, хозяйство у нее небольшое, поэтому она и сама справляется.
— Не думали перевезти ее к себе?
— В ее возрасте трудно решиться на переезд из деревни в город. Тем более за границу. Ей там не с кем будет общаться, только со мной. А я все время по тренировкам езжу. Что ей, сидеть одной в четырех стенах? У мамы такого желания нет.
— Во время домашних побывок замечаете, как меняется родная деревня?
— Она очень маленькая, там живут только пожилые люди. Их становится все меньше. И деревня умирает вместе с ними. Из моих ровесников и друзей детства в Осечено никого не осталось.
“С дочкой говорю на немецком”
— Катерина, как вам живется в Германии?
— Тренировки, дом, семья — свободного времени остается мало. Но в Германии чувствую себя свободнее, чем на родине. Там меня узнают, но не так, как в Беларуси. Я люблю, когда меня не трогают и я спокойно делаю свою работу.
— На каком языке разговариваете со своей дочкой?
— Сразу мы говорили с Александрой на русском. Но когда решили, что Саша пойдет в немецкую школу, стали изучать немецкий. И теперь она знает его лучше, чем русский.
— Воспитываете Сашу спортсменкой?
— Я хочу, чтобы Александра хорошо училась, хотя и спортом она занимается. Раньше с подругами она ходила в гандбольную секцию. Но когда девочки повзрослели, им гандбол показался чересчур грубым, и они ушли из секции. Сейчас Саша занимается волейболом. В спорте ей нравится все, кроме того, что там надо переодеваться.
— Привозите дочь в Беларусь?
— У нее сейчас каникулы, поэтому мы приехали в Беларусь всей семьей. Пока мы с Вильфредом ездим по делам, Катя сидит дома, общается со своими двоюродными братьями и сестрами и постепенно вспоминает русский. За четыре дня она добилась большого прогресса.
— Кстати, расскажите о вашей семье.
— У меня три брата и две сестры. Никто из них к спорту не имеет отношения. Кто-то на заводе работает, кто-то машинами занимается. В общем, ничего необычного.
— Ваша семья часто собирается вместе?
— В этом году маме исполнилось 70 лет, и наконец-то за долгие годы мы все собрались.
“Возраст не мешает”
— Пятая золотая медаль чемпионата мира доставила вам удовольствие?
— Она была завоевана в упорной борьбе на самом финише. Эта медаль для меня важнее, чем те, которые я добыла без особого напряжения, словно по-другому и быть не могло.
— Может, вопрос немного некорректный, но в большом спорте с недоверием посматривают на людей, которым за 30. Как вы относитесь к своему возрасту?
— В нашем Минспорта тоже не верили после Афин, что я буду дальше заниматься греблей. Долго думали, стоит ли подписывать со мной новый контракт, говорили, что я просто деньги беру, а сама отдыхаю. Но я не чувствую, чтобы возраст мне мешал. Я нахожусь в отменной физической форме и, если здоровье позволит, еще и к Лондону буду готовиться.
— Олимпиада в Пекине пройдет в трудных климатических условиях. Вам доводилось выступать в Поднебесной?
— В Китае я не была, но в 2005 году чемпионат мира по академической гребле прошел в Японии. Говорят, климаты этих стран схожи. В принципе, я себя там нормально чувствовала, хотя было впечатление, что нахожусь в бане, — жарко и влажно. Это мне не мешало.
— На Олимпиаду поедете с самыми высокими задачами?
— Конечно, буду бороться за победу. От меня другого и не ждут. Серебряная медаль, я так поняла после Афин, в Беларуси уже и не медаль вовсе.
Немецкий супруг белорусской спортсменки (на фото) обожает драники и довольно сносно изъясняется по-русски.
— Говорят, что успеха добиваются люди, у которых есть надежный тыл. Вы оберегаете Катю?
— У Кати длинные ноги. В Минске нанял микроавтобус, чтобы она могла их вытянуть. На кухне хозяйничаю, в магазин хожу. В общем, делаю все, на что у супруги не хватает времени. Также на мне все организаторские функции по тренировкам, соревнованиям.
— У вас капризная жена?
— Я знаю одно: после тренировки около часа ее нельзя трогать — спрашивать что-то, предлагать поесть. Тогда она начинает кричать. А потом все можно.
— Какие у вас отношения с белорусской тещей?
— Евдокия Гавриловна говорит, что я ее любимый зять.
— Вам нравится приезжать на родину своей жены?
— Многие белорусские специалисты, которые меня знают, говорят, что я белорус, а не немец. Мол, у меня только паспорт немецкий.
— Что подарите жене, если она удачно выступит в Пекине?
— Подарю, что нельзя оценить деньгами, — себя (смеется).
— Ваша Катя постоянно тренируется, выступает. Вам бы не хотелось иметь рядом домашнюю фрау, которая бы готовила, стирала, ухаживала за вами?
— У меня нет таких стереотипов, что мужчина — начальник, а место женщины — на кухне. Я женился на спортсменке и был ко всему готов.
— В белорусских семьях часто встает вопрос: кто дома главный? Что скажете о своей семье?
— Александра, а может, даже Феликс — наш кот (смеется). На самом деле у нас последнее слово за мной. Если я говорю “да”.
