Недавнее громкое дело с поимкой заслуженного учителя из Пинска разделило общество на два радикально настроенных лагеря: одни с пеной у рта защищают подозреваемого в педофилии, недоумевая, как может быть замешан в таком постыдном преступлении замечательный семьянин, достойный педагог и в целом положительный пожилой человек. Другим не до юридических и психологических тонкостей, они действуют по принципу “распни его!” и задают справедливый вопрос: сколько еще нужно искалеченных детских судеб, чтобы ужесточить ответственность педофилов за совершенные преступления?
О самих жертвах извращенцев по понятным причинам пишут мало. Никто не знает, как они справляются со своей бедой, кто их поддерживает, как проходит лечение жестокой психологической травмы.
Юрий — один из этих несчастных, ставших заложниками чужих противоестественных инстинктов и собственной наивности. 21-летний симпатичный застенчивый парень, талантливый программист. Страшная история произошла с ним девять лет назад. Доверчивого мальчишку пригласил к себе домой приличный с виду мужчина (причем знакомый), чтобы показать коллекцию новеньких мобильников. А затем было несколько часов пыток, которым подвергал парня садист-педофил. Весь этот ужас вроде бы остался в прошлом. Но это только на первый взгляд:
— Не хочу вспоминать те годы. Скажу только, что пытался покончить с собой, лежал в психушке. Одноклассники каким-то образом узнали о том, что со мной произошло. Вернуться в ту школу я уже не мог, мне было стыдно до тошноты. Да и кривотолки пошли разные, потому что все равно кто-то оправдывал того мужчину, не верил в то, что случилось. В свои 12 лет я прошел через ад, никому такого не пожелаю. С психотерапевтами и психологами периодически приходится общаться до сих пор. Они хоть и смогли заглушить во мне суицидальные настроения, но кое-какие серьезные последствия остались. Если честно, я вообще не представляю, что у меня могут быть семья, жена, дети. Любой намек на близость вызывает у меня отвращение, шок. Я терпеть не могу, даже когда мама просто целует меня в щеку при встрече. Ненавижу всех этих прикосновений.
Охотник за малолетками, ставший причиной поруганной юности Юрия, несколько лет назад вышел на свободу. Никто не может дать гарантии, что обойдется без рецидива. Педофилия — болезнь, от которой лекарства еще не изобрели.
Словно в насмешку современный мир будто сговорился провоцировать таких “больных”, которых сегодня чуть ли не 30 процентов от всего населения земного шара. Достаточно обратить внимание на то, как стремительно молодеет модельный и рекламный бизнес. На подиум поднимаются все более юные модели, в геометрической прогрессии множатся шоу, в которых участвуют дети — маленькие девочки со взрослыми прическами, накладными ресницами, накрашенными губами. Или франтовитые пацанчики 10—12 лет, деловито рассуждающие на взрослые темы. Психолог Анна Неглинная уверена, что когда ребенок ведет себя как взрослый, происходит опасное расщепление личности, которое может привести к беде:
— Педофилы не знают, куда обращаться со своей проблемой. Одни не верят в помощь врачей. Другие просто не понимают, что это болезнь, хотя считают свое влечение предосудительным. Такой человек будет бороться с собой изо всех сил, но разве можно это делать постоянно, если с телеэкранов и мониторов компьютеров индустрия красоты проповедует “религию Лолиты”?
Доктор медицинских наук, профессор Георгий Введенский приводит данные научных исследований: примерно 40—47 процентов мужчин обнаруживают в той или иной степени сексуальное влечение к детям. Получается, что педофильное начало есть у многих, но, развиваясь, мы его отторгаем, а при болезни этого не происходит.
— Быть может, противоестественный пыл извращенцев, решившихся на сексуальный контакт с детьми, погасит химическая кастрация, которую уже применяют в некоторых европейских странах и штатах Америки?
— Не все так однозначно, — предупреждает Введенский. — Зарубежный опыт свидетельствует, что метод эффективен только в 50—60 процентах случаев. Специальные препараты угнетают любое сексуальное влечение. Но есть определенный процент населения, резистентный к химической кастрации. Какие дозы ни давай — не помогает.
Сегодня МВД выступает с инициативой ставить на криминалистический учет всех педофилов, проживающих в нашей стране. В милиции уверены, что накопление сведений о лицах, совершивших сексуально мотивированное преступление, позволит не только своевременно выявлять подобного рода жизненные трагедии, но и заниматься их профилактикой. Но достаточно ли этих мер, чтобы защитить наших детей от извращенцев? Только за январь — август текущего года выявлено 75 пострадавших от преступлений, связанных с педофилией. В 2013 году сотрудники правоохранительных органов предлагали вдвое увеличить срок наказания за педофилию — с нынешних максимальных (!) пяти лет лишения свободы до десяти. Однако до сих пор никаких перемен в законодательстве не произошло.
А Как у них?
В Канаде имена педофилов заносят в национальный реестр преступников и запрещают им в течение минимум десяти лет появляться в парках, на детских площадках, в школах, бассейнах — везде, где могут находиться дети.
В Соединенных Штатах данные о маньяках являются общедоступными. На специальных сайтах публикуют их имена, фотографии и адреса. Иммиграционная и таможенная полиция США отлавливает педофилов, торговцев людьми, порнографией и секс-туристов, под эгидой ведомства существует международный проект “Операция “Хищник”, который защищает права детей также и в Латинской Америке.
В Соединенном Королевстве, Швеции и Дании педофилы, совершившие преступление сексуального характера, подвергаются химической кастрации. Их выпускают на свободу из тюрем только после того, как медики достоверно установят, что они безопасны для окружающих. Те же, кому повезет покинуть спецбольницу, как и в Америке, должны будут носить специальные электронные браслеты и регулярно отмечаться в полиции. Статистика в этих странах поражает воображение: количество рецидивистов-педофилов за последние годы снизилось в восемь раз!
konopelko@sb.by
