Елена Воробей: для любимых людей мне абсолютно ничего не жаль

«Я подарила маме с папой квартиру в Москве. Они ни сном ни духом – думали, что, переехав из Бреста, будут жить со мной. А я, много лет прожившая отдельно от родителей, страдала: когда же этот кошмар закончится?!» – вспоминает Елена Воробей.

– Для артистов новогодние праздники – страда, когда можно заработать на корпоративах. В какой период жизни вы больше всего работали?

– Время, когда родился Воробышек, то есть когда я взяла псевдоним Воробей, было периодом борьбы за выживание. Все, что было до, разрушено: у меня больше нет мужа, питерского дома, работы в театре. С нуля строится новая жизнь… Я переехала в Москву, надо снимать квартиру и зарабатывать на собственное жилье. Слава богу, такая возможность была. Я появилась в одной телепрограмме, потом в другой, там меня еще кто‑то заметил – и первый же московский Новый год стал рабочим. Я этим абсолютно не тяготилась. Наоборот, занятость стала спасательным кругом: чем больше становилось работы, тем меньше было времени оглядываться назад. Так прошло несколько лет. Однажды я решила – хватит, не буду выступать в новогоднюю ночь! Приглашу наконец родню из Бреста, соберу за праздничным столом. Близкие обрадовались. И тут мне предложили выступить за такие огромные деньги – даже вслух было страшно произнести сумму. Позвонила маме с папой: так и так, мол, царицами соблазняют. Когда сказала, сколько обещают заплатить, они в едином порыве ответили: «Не вздумай отказываться! Ты же на квартиру собираешь! Лучше после праздников сама в Брест приедешь». Но позже настал и у меня момент, когда в голове щелкнуло, произошла пере­оценка ценностей: всех денег не заработаешь. Возможность собрать всю семью за одним столом стала для меня острой необходимостью – я ее физически ощущала. Это случилось, уже когда я Сонечку родила.

– А получалось проводить с Соней зимние каникулы? Или все‑таки работа не позволяла?

– Чаще всего я освобождалась где‑то к 10 января, и как раз к старому Новому году приезжала к родителям и к Сонечке в Брест. Сюрпризом. Звонила с московского номера, стоя уже практически под дверью: «Господи, Новый год не встречаем вмес­те. Так хотелось бы хоть старый! Приехать бы к вам, обнять бы…» – «Так ты же все время работаешь, работаешь. Мы‑то тебя всегда ждем…» – «Тогда открывайте дверь!» К этому моменту я уже стояла на пороге с кучей подарков.

– Соня письмо Деду Морозу оставляла на окне или в морозилке?

– Не помню, как выглядел обряд, когда она была совсем маленькой, а когда стала постарше и уже жила в Москве, мы отвозили письмо Дедушке Морозу на Красную площадь.

– Вот про такой способ я даже не слышала.

– А я тоже не слышала. Я же москвичка ненастоящая, с местными обычаями не знакома и эту традицию придумала сама. Как и еще одну. Когда мои родители, дочка, сестра и племянница пере­ехали в Москву и мы стали встречать Новый год вместе, мне очень хотелось, чтобы было интересно в первую очередь детворе, поэтому я сочинила для своих домашних музыкальные номера. Причем каждый не знал, что другие тоже готовят выступления: репетиции проходили в обстановке полной секретности! В результате мы сделали пародии на троих – я, Сонечка и моя племянница Настенька. Еще я отрепетировала с ними частушки. Отдельно сделала номер для папы, а потом для мамы, для сестры… И песни, и частушки были про каждого из нас. В результате у нас вышел свой «Голубой огонек»! Семья пришла в восторг, никто не ожидал такого размаха и предположить не мог, что, несмотря на плотный гастрольный график, я выкрою столько времени и сил и придумаю чуть ли не концерт для маленькой такой компании, для скромной такой компании. Это стало традицией. Она соблюдалась вплоть до 2016 года, до ухода мамы… Два года я была в глубокой депрессии и ничего не придумывала, но в прошлом году Соня с Настей попросили: «Ну пожалуйста, сделай нам снова концерт». Общими усилиями близкие и психолог меня вытянули из депрессии, и я стала потихонечку придумывать снова. И в прошлом году опять сочинила концертную программу. 

– После ухода мамы у вас было еще одно тяжелое испытание: выяснилось, что у Сони прогрессирует сколиоз и она может оказаться в инвалидном кресле, если не сделать сложнейшую операцию на позвоночнике…

 – Это время тоже страшно вспоминать. Сонечку оперировали в Германии 2 мая 2018 года, в день, когда моему папе исполнялось 70 лет. Возможности перенести на другую дату не было: в клинику едут со всего мира, и, если ты вдруг говоришь, что не сможешь в назначенный день, операцию перенесут на неизвестный срок. Нет уж! Папа с Соней прилетели в Мюнхен заблаговременно, а я за день до этого выступала – и если бы отказалась, пришлось бы платить гигантскую неустойку! Учитывая, что и операция, и восстановление – дело запредельно дорогое, я не могла себе позволить подобную роскошь. Веселила зрителей, а потом в самолете рыдала навзрыд. Думала: господи, что же судьба испытывает на прочность!.. Конечно, в день операции мы с папой страшно нервничали. Нам нельзя было находиться в клинике, нас оттуда выгнали, и мы поехали в Мюнхен, где я сняла на месяц квартиру. Настроение было не очень веселое, но мы поддерживали друг друга как могли. После того как позвонили из клиники и сказали, что операция прошла успешно, мы позволили себе немного расслабиться.

– Как сейчас дочкина спина?

– Соня занимается в спорт­зале с тренером и как раз сегодня мне сказала: «Я впервые за всю жизнь начала чувствовать спину, каждую мышцу! Я полюбила свое тело!» И я понимаю, что у нее были комплексы, о которых она молчала. Соня очень сильная: все свои проблемы она держала при себе. Только когда стало совсем плохо и она не смогла молчать, я поняла, какую боль испытывает мой ребенок. А до этого на любые вопросы у нее был один ответ: «Все хорошо». Кофточку накинет, и не видно ничего. Даже когда к профессору в Германию приехали, она вошла в кабинет и врач удивился: «Сомневаюсь, что у девушки третья степень сколиоза». Когда она разделась, все сомнения отпали.

– Не хочет сделать татуировку для маскировки шрама?

– У нас договоренность: до 18 лет татуировки не бьем и пупки не прокалываем. Я не тиран, не авторитарный человек, но свой авторитет в семье заслужила. Делаю много, стараюсь для близких, и, если взамен очень прошу о чем‑то, это нужно выполнить.

– За тот месяц, что вы прожили в Мюнхене, изменились ваши отношения?

– После Сонечкиной операции у нас был сложный период, после которого отношения вышли на новый уровень. С гордостью могу сказать, что в последнее время дочь проявляет себя как человек целеустремленный и мудрый.

– Мудрость – редкое качество для 16‑летней девушки!

– Ей рано пришлось повзрослеть – она уже к 13 годам потрясений наполучала…


– Решила, чем будет заниматься после школы?

– Пока в поиске, бьет копытом, пробует многое. Еще свое не нашла, но ясность обязательно придет. Она же хочет именно призвание найти. Конфуций говорил: «Выбери работу по душе, и тебе не придется работать ни одного дня в жизни». Вот и для дочки, и для меня лучшим подарком от Дедушки Мороза было бы появление у Сони такого дела по душе.

– А если говорить о материальных подарках – у вас в семье приняты сюрпризы или четкие ЦУ: «купи то‑то, продается там‑то, артикул такой‑то»?

– Конечно, сюрпризы интереснее. Два года подряд, когда создавался формат семейных концертов, мы и подарки детям дарили необычно. Они должны были разгадывать загадки, и правильный ответ на шаг ближе продвигал их к презенту. Квартирный квест был, хотя мы тогда еще и слова «квест» не знали.

А самый необычный подарок на Новый год в нашей семье получил папа… Это целая история! Когда мама уже серьезно болела, папочка вдруг решил подарить ей собственноручно сделанный корабль. Мастерил парусник, наверное, полгода. Весь дом был в стружке, мама бубнила: «Помешался на старости лет со своим кораблем, тоже мне Петр Первый!» Но папа не унимался и на мамин день рождения гордо подарил ей фрегат. Его поставили на почетное место на полку – высокую, чтобы кошка не достала. Но кошка превзошла себя и допрыгнула до папиного произведения искусства. Свалила его с полки, и он треснул! Папа закричал, что пустит кошку на шаурму, и со злости сам грохнул корабль об пол еще раз. Фрегат развалился на части, которые были ссыпаны в пакет и выкинуты. Мама, выйдя из квартиры, позвонила мне: «Леночка, срочно приезжай доставать папин корабль! Он в мусоропроводе, я скажу, в каком пакете». С дворником отправились на поиски «обломков кораблекрушения». Нашли – и мы с мамой тайно стали клеить корабль заново. Мама искала подходящие деревяшки, а я сама вытачивала из них балясины для верхней палубы! Ростра – декоративный нос корабля – тоже сильно пострадала, мы и ее долго приводили в божеский вид. Недели три чинили парусник и на Новый год подарили папе его же отреставрированный корабль!

– А самый дорогой подарок, который делали вы или вам?

– Я подарила маме с папой квартиру в Москве. Они ни сном ни духом – думали, что, переехав из Бреста, будут жить со мной. А я, много лет прожившая отдельно от родителей, страдала: когда же этот кошмар закончится?! Родители, не заметившие, что их дочь выросла, продолжали давать мне советы и читать нотации. Я‑то планировала, что как только они приедут – и ремонт в их квартире завершится, – ура, сюрприз, новоселье! Но он длился на месяц больше. Я сходила с ума и каждый день умоляла строителей: «Быстрее!»

– Представляю, какой у родителей был шок! Сколько заработала их маленькая девочка, смогла купить им жилье в Москве!

– А они и близко не знали, сколько стоила квартира, – только понимали, что дороже, чем в Бресте. Мои мелкие дети, Сонечка и племянница Настенька, говорят: «Что у тебя за натура? Тебе все надо раздать, раздарить!» Ну да, мне правда для любимых людей ничего не жаль. Вот такой я странный зверек.

– Большинство российских артистов в середине января улетают в теплые края…

– Мы тоже так поступаем уже третий год подряд. Начали, потому что мне не хотелось сидеть дома: я погружалась в воспоминания о маме, и переживания накатывали с новой силой. Мы улетаем в Испанию. Там живут наши друзья, и старый Новый год встречаем с ними – устраиваем караоке. А еще на старый Новый год показывают программу «Аншлаг». Я сама его не смотрю, да и вообще давно живу без телевизора, но вот родные его настолько обожают, что на время «Аншлага» мы разбредаемся по разным комнатам: они – смотреть программу, а я – что‑нибудь сочинять.

ЕЛЕНА ВОРОБЕЙ

Настоящее имя: Елена Лебенбаум

Родилась: 5 июня 1967 года в Бресте

Семья: дочь Софья, 16 лет

Образование: окончила ЛГИТМиК

Карьера: со 2-го курса играла в ленинградском театре «Буфф», в 1993 году получила Гран-при конкурса «Москва – Ялта – Транзит», в 2000-м стала сниматься в юмористической программе «Аншлаг», но делать пародии начала еще до участия в этом телешоу. Участвовала в программах «Две звезды», «Танцы со звездами», «Три аккорда»

Елена ФОМИНА, ООО «ТН-Волгоград» (специально для «ЗН»), фото Александра ЧИСТОВА.