Куда приведет мир "реабилитация нацизма"?

(Окончание. Начало в № 181.)

Ныне большое внимание уделяют белогвардейским мотивам. Героями стали Корнилов и Колчак, Деникин и Врангель, Юденич и Каппель. Но почему не упоминаются действительно талантливые полководцы, настоящие победители, разгромившие войска этих вождей Белого движения? Тем более что многие из тех, кто разгромил белогвардейщину, а вкупе с ней еще интервентов 14 государств в гражданскую, были такими же потомственными дворянами. Можно приводить и приводить имена царских генералов, воевавших в Красной Армии.

Половина офицерского состава боевой части царской армии оказалась на стороне красных «босяков» («СБ» от 25.06.2015). Позднее уже страна воспитала плеяду маршалов Победы, выходцев из самых глубин народных, из «босяков». Это маршалы СССР: Жуков Г.К. — из Калужской губернии, Говоров Л.А. — из Вятской, Конев И.С. — из Вятской, Толбухин Ф.И. — из Ярославской. И другие выдающиеся советские полководцы. В Великую Отечественную они сумели добиться победы над врагом, перед которым подняли вверх дрожащие руки многие европейские армии, их генералы и целые государства.

Может ли быть Победа без Красного знамени, Парада Победы, без ленинского Мавзолея? Имена творцов Победы, словосочетание «советский народ» как были запретными на устах официальных российских ораторов в дни знаменательных дат, таковыми и остаются. Постыдно прятать ленинский Мавзолей во время нынешних торжеств на Красной площади. Он ведь стал символом не только Великого Октября, но и Победы. В сознание людей и в нашу историю навсегда вошли знаковые события, происходившие у Мавзолея В.И.Ленина и на Красной площади.

Захоронения в Кремле совершались испокон веков. Это действо не является изобретением большевиков. Советские же захоронения начались, что называется, по инициативе снизу. Позднее на этом поистине сакральном месте были похоронены выдающиеся люди, исторически образовался почетный некрополь. Помимо двух 75–метровых братских могил, 12 отдельных захоронений в земле у стены и 115 захоронений в урнах в Кремлевской стене. Всех великих и выдающихся, составляющих славу народов Советского Союза, хоронили с отданием высших государственных почестей по военному или гражданскому ритуалу в СССР. Дело доходит до намерения ликвидировать исторический мемориальный комплекс возле Кремля: убрать, разрушить, закопать советские захоронения с глаз долой. Постыдное кощунственное намерение!

До какого неслыханного предела дошло кощунство по отношению к нашему прошлому, к его героям и подвигу народа, чтобы выступать не где–нибудь, а в Госдуме России (!) с предложением снять со Знамени Победы серп и молот. Могли ли бойцы, два разведчика Идрицкой дивизии Михаил Егоров и Мелитон Кантария, 30 апреля 1945 года водрузившие Красное знамя над поверженным рейхстагом, даже предположить, что в России будут издеваться над символами Победы? От имени живых солдат и маршалов «с кровавых не пришедшие полей», от имени тех, кто навсегда останется в истории спасителем Отечества, выступил тот же Егор Исаев:

В последнее время начал активно популяризироваться тезис о том, что, мол, «победили вопреки власти», «победил народ, потому что война стала народной». Очевидная абсурдность таких утверждений вытекает из самого элементарного, что война была «войной моторов», а значит, экономик. И что значит народ? На фронтах войны погибли почти три с половиной миллиона коммунистов (из 8,5 миллиона погибших советских воинов) — вдвое больше предвоенной численности ВКП (б)! Тогда почему даже на праздничных мероприятиях, посвященных войне, в лексиконе государственных деятелей России не только слово «коммунисты», но и определение «советский» не употребляется?

Вообще, как объяснить все то, что наблюдаем в современной России в отношении советской истории и Великой Отечественной войны в частности и какой из этого напрашивается вывод? Очевидны попытки отвлечь граждан от понимания социально–политического содержания и политического смысла Великой Отечественной войны, роли в достижении Победы действовавшей в тот период общественно–экономической системы (политических, экономических, идеологических, культурных институтов), отделить от советских и социалистических символов и лидеров. Но «деполитизация» — это всегда тоже политика.

Не понимаем, что делаем? В политике такого не бывает. Понятно, что без учета указанных составляющих ни один народ побед никогда не одерживал.

Но если все же ставить целью добиться «отсечения», то нетрудно будет подменить суть Победы. Чем угодно.

Приспособить для своих корыстных политических целей, но не имеющих ничего общего с идеалами Победы.

Мало того что это несправедливо исторически, но и безнравственно по отношению к тому поколению, которое ради нашего благополучия недоедало, недоучилось, наконец, недожило. Отступление от правды или откровенная ложь о Великой Победе ведет к эрозии связей поколений и потере памяти. «Иваны, не помнящие родства», могут только прицениваться, кому и почем Родину распродать. Это обернется бедой для будущего самого государства. Ведь не оставшиеся после войны «недобитки» развалили СССР, а выросшие к концу 80–х беспамятные «Иваны», искренне уверовавшие в то, что, если бы страна сдалась немцам, то они давно (на сорок лет раньше) посасывали бы «классное» баварское пиво.

И еще. Какую тогда другую реакцию можно ожидать от молодежи? Нельзя на всех российских государственных телеканалах осуждать действия в других странах националистов, варварски разрушающих советские памятники, и одновременно делать то же самое, по сути, но в Москве.

Кто мог в советское время предположить, что придет время, когда награды за ратные и трудовые подвиги окажутся предметом купли–продажи? И для того чтобы с этим покончить, потребовалась даже в нашей стране сила закона.

Особо сегодня надлежит подобрать контраргументацию по поводу возложения серьезными политическими силами на Советский Союз (следовательно, на Россию) наряду с Третьим рейхом ответственности за развязывание войны, а также отождествления коммунизма и нацизма.

Даже в период «холодной войны» (при полной свободе и отсутствии каких–либо стеснений в выборе аргументов) западные страны на подобное не решались: слишком много оставалось живых свидетелей событий предвоенного и военного времени, чтобы столь скверного качества ложь имела пропагандистские перспективы. Советский Союз и гитлеровская Германия в сознании населения стран обоих сформировавшихся блоков — как Восточного, так и Западного — выступали антиподами, разными полюсами. Союзники нашей страны и антигитлеровской коалиции никогда не позволяли себе утверждать, что Сталин подталкивал Гитлера к развязыванию Второй мировой войны. Полемика по этому вопросу, начнись она тогда, своим очевидным антиисторизмом представила бы куда большую опасность для западных стран, чем СССР. Но, начиная с перестройки, мы слишком долго играли с историей, отчего и доигрались до нынешней непростой ситуации.

Четкую позицию по этому вопросу занял израильский Центр Визенталя, руководитель которого заявил: «Решение запретить нацизм и коммунизм уподобляет самый страшный в истории человечества режим геноцида режиму, который освободил Освенцим и помог положить конец правлению страха Третьего рейха».

Как известно, поводом для новой пропагандистской кампании Запада и особым звеном в этом стала юбилейная дата подписания между СССР и Германией советско–германского договора о ненападении, известного как «пакт Молотова — Риббентропа» (23 августа 1939 г.). Что же современным комментаторам удалось протолкнуть для того, чтобы затем обосновать и представить СССР в качестве агрессора в равной мере с фашистской Германией?

Можно выделить три исходные подтасовки: дата начала Второй мировой войны; Вторая мировая война, мол, взросла исключительно из событий второй половины 1939–го, то есть механизм был запущен в момент подписания пакта; якобы аргумент в пользу подписания «пакта», так как появился–де в советской историографии только после войны, а в 1939 году никто, мол, об этом не говорил и подобным образом подписания пакта не обосновывает: СССР якобы руководствовался исключительно мотивом территориальных приобретений (о том, что речь шла о территориях, отторгнутых от России 20 лет назад, при этом, разумеется, не упоминалось), вовсе не думая о грядущей войне с Германией и не озаботившись необходимой подготовкой к ней.

Принятая с подачи «демократов» дата начала Второй мировой войны — 1 сентября 1939 года, мягко говоря, весьма спорная. Конечно, на этом можно было бы и не акцентировать внимание, если бы из такого предположения не вытекали опасные последствия. В предвоенные годы, как правило, в историографии считалось, что Вторая мировая война началась уже в 1936 — 1938 гг. после первых аннексивных актов держав агрессивного фашистского блока. Ведь если подходить к теме принципиально, то как можно не учитывать, что к этому времени (до сентября 1939 г.) японская агрессия уже обошлась Китаю в 20 млн убитых. Устроенный Римом и Берлином франкийский мятеж (испанский вариант гражданской войны) и итало–германская интервенция погубили около 1,5 млн человек. Таким образом, к этому времени уже ушли в небытие десятки миллионов людей, исчезли с политической карты Австрия, Чехословакия, Албания. Все это не в счет?

Великобритания и Франция опасались нарастающей военной угрозы и силы Германии и не желали оставаться с ней «один на один». Более насущным в тех обстоятельствах им виделось подталкивание Германии к ударам по Советскому Союзу. И так этого жаждали, что сами себя убедили в том. А уже исходя из этого, они полагали, что и у этого вопроса есть своя цена, заплатив которую возможно обеспечить европейскую безопасность. В рамках выстроенной логики начались инициированные британской стороной активные дипломатические переговоры, завершившиеся тем, что в сентябре 1938–го английские и французские лидеры пошли на мюнхенские договоренности с Германией, сдав ей сначала Судетскую область Чехословакии, а затем и само это, четвертое в Европе по экономической и военной мощи, государство в целом. Но жизнь доказала: агрессора не остановить.

В свою очередь, СССР выступил с предложением созвать международную конференцию для обсуждения мер по предотвращению дальнейшей гитлеровской агрессии. Не поддержали. Тогда Советский Союз предложил подписать военную конвенцию о взаимопомощи между Англией, Францией и СССР. Отказались. Все происходившее в тот момент выглядело как сговор против СССР. И здесь необходимо напомнить забывчивым очень важное обстоятельство, что Сталин, Молотов были лидерами СССР, а не каких–то других стран.

Упрекают СССР в моральной стороне дела: заключение договора о ненападении с патологическим агрессором. Но почему тогда одновременно даже не упоминаются «некрасивые факты» в отношении того, что подобные договоры и декларации с Германией еще ранее заключили Англия, Франция и Польша?

Никакой причинно–следственной связи между «пактом Молотова — Риббентропа» и решением Гитлера напасть на Польшу нет, что историками доказано по документам. План войны Гитлер подписал еще 3 апреля 1939 года, и в нем фигурируют следующие слова: «Приготовления нужно осуществить таким образом, чтобы операция могла быть произведена в любое время, начиная с 1 сентября». При этом 28 апреля того же года Гитлер аннулировал германо–польский договор о ненападении на Польшу, то есть за несколько месяцев до 23 августа 1939–го — даты подписания пакта, о котором идет речь. Между подписанием и германским вторжением в Польшу прошло всего несколько дней — время, абсолютно недостаточное, чтобы, не имея реализованных предварительных планов, подготовить армию к крупной кампании.

Хладнокровный дележ чужих территорий? Проблема соответствующих границ, через которые война могла быть перенесена на советские просторы, являлась предметом постоянной озабоченности руководства страны. Но, понимая остроту вопросов о границах, советское руководство действовало в правовом отношении с предельной аккуратностью, что отражено в содержании протоколов к пакту. Во–первых, претензии были заявлены лишь на восстановление границ, обозначенных в Версальском мирном договоре. Во–вторых, в качестве обязательного возврата соответствующих исторических территорий фигурировало прекращение существующего польского государства. А произойти это могло только в результате войны, развернутой против Польши только лишь с западного направления.

А кто предоставлял гарантии Польше в защите от фашистской агрессии, но даже не предпринимал никаких действий по созданию соответствующих военных планов и тем самым спровоцировал Германию на эту агрессию? Об этом все молчат!

Не уйти от главной проблемы — о степени адекватности действий СССР в тогдашней исторической ситуации во всем многообразии ее фактических обстоятельств.

Кроме подписания пакта, какой другой способ и какие возможности оставались у СССР, даже теоретически, для обеспечения собственной безопасности? Но этот вопрос, имеющий ключевое значение для оценки всех соответствующих упреков в адрес СССР, даже не сформулирован. Бездействовать и выжидать, озаботившись интересами тех, кто вообще не желал выстраивать какие–либо отношения с СССР до начала войны, в неизбежности которой, стоит повторить, никто не сомневался, означало получить линию фронта на 200 — 500 км ближе к столице. Неподписание договора с Германией никого не спасло бы, а вот территориальные приобретения Гитлера в польской кампании несомненно увеличили бы его шансы на победу. Факты таковы, что в начале Великой Отечественной войны на территориях, присоединенных к СССР в 1939–м, фашисты потеряли больше живой силы и техники, чем в том же году в Польше и в 1940–м во Франции. Кроме того, договор во многом нейтрализовал угрозу тотальной японской агрессии на Дальнем Востоке, которой опасалось советское руководство.

Только игнорируя эти факты, можно обвинять СССР в развязывании Второй мировой войны и в сговоре с Гитлером относительно раздела Европы. Действия Советского Союза стали вынужденной реакцией на исключительно неблагоприятную военно–политическую ситуацию на его границах. Без такого понимания невозможно оценивать события 30 — 40–х годов прошлого века. Не учитывать это — значит в конечном счете сожалеть о том, что «коричневая чума» не накрыла весь мир.

В общем, получается, что в первоочередном порядке за историческую правду о Второй мировой войне и Победе нашего народа в войне Великой Отечественной необходимо бороться. И делать это надо, опять же в первую очередь, не на международной арене, не для других, а для себя. Что теперь можно обеспечить только мощью государства. Да, активизировалась общественность против фальсификации истории войны. Спасибо «СБ», единственной, кто поддержал ее. Но этого уже, к сожалению, недостаточно. Слишком много было вложено за последние десятилетия в создание легенд. Остается только государство. Наше государство обязано защитить общество от превращения фальсификации истории в практическую «историческую политику» и продвигать только собственные определенные ценности в интересах народа и развития страны. Для защиты Победы от потоков лжи мы должны «национализировать» нашу историю. Игнорирование уроков истории оборачивается крупными неприятностями в настоящем.

Ведь потихоньку–помаленьку, но метастазы фашизма, этой бредовой и мерзкой идеи, пролившей океаны крови, сначала робко, а затем все более явственно начинают проникать в тело человечества, напоминая о себе то маршем эсэсовцев в Прибалтике, то восхвалением дивизии СС «Галичина», то, казалось бы, немыслимым еще недавно обустроенным кладбищем.

Президент России В.В.Путин 5 мая 2014 года подписал Закон Российской Федерации «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской федерации» о запрете реабилитации нацизма. В мировой политике подобные законы не редкость.

Да, сегодня Беларуси это не грозит. Нам не надо было принимать, как в России, закон о Знамени Победы. Красное знамя развевается над куполом музея истории Великой Отечественной войны. И все это мы воспринимаем как данность. Так и должно быть.

Но полагаю, жизнь уже подсказывает, что надо бы и нам себя обезопасить. Поэтому мы имеем абсолютно все моральные права пресекать любые попытки проявления неонацизма, пропаганды фашизма, вплоть до принятия и вменения юридической ответственности всем, кто занимается сознательным умалением исторической значимости освобождения, Великой Победы и откровенными спекуляциями по поводу Великой Отечественной. Включая восхваление предателей и фашистских пособников–мерзавцев и отрицание подвига советского народа.

Вся предыстория Второй мировой войны свидетельствует о том, что не только нельзя фашизм поощрять, но и смертельно опасно заигрывать с фашизмом, относиться к нему снисходительно или пытаться использовать его для достижения тех или иных целей. Любые проявления фашизма, нацистской идеологии и практики надлежит пресекать в самом зародыше. Эта максима тем более актуальна применительно к нынешним попыткам на Западе извращенного «переосмысления» всей истории борьбы Советского Союза с фашизмом и одновременного сокрытия «некрасивых фактов» своей роли и поведения.

Кроме того, требуется как можно скорее прекратить эту бесконечную войну с советским прошлым, признать все достижения и опереться на них. Антисоветизм не только исторически несправедлив, но и несет в себе угрозу национальной безопасности. Государство должно официально востребовать соответствующие научно–исторические исследования и проявить неприязнь к патологическим «антисталинистам», и прежде всего из среды художественной интеллигенции.

Документированная, объективно восстановленная история советского прошлого, связанного с предвоенным, собственно военным и послевоенным периодами, ожидает своего комплексного анализа. Это еще впереди. Уверен, несмотря на определенные потери, у нас есть кому осмысливать ее не только из представителей старшего поколения, но и поколения помоложе.

Мы не должны каяться перед всем миром за преступления, которых не совершали. В нашем суровом и прагматичном мире уважают только умных, сильных и самостоятельных.

Почему еще важны тема войны и защита от фальсификации советского периода, которым в последнее время столько уделяется нами внимания? Потому что в целом без прошлого нет будущего, прошлое образует фундамент, без которого ничего толком не построишь. И, в частности, период истории, советский опыт построения независимой сильной экономики, освоения передовых технологий и осуществления грандиозных проектов в условиях враждебного окружения может стать одной из важнейших составляющих национальной идеологической основы общества. Последняя является концентрированным выражением наиболее предпочтительных способов хозяйственно–практической деятельности людей, а также конкретных форм организации их социально–политической и духовной жизни. В противном случае постановка задачи реализации национальной идеи — идеи развития страны — в лучшем случае будет переведена в плоскость псевдонаучной трескотни, чреватой лишь политическими (и не только) дивидендами для разросшейся в постсоветский период стаи шакалящих социальных конъюнктурщиков. Кстати, это является причиной того, почему любому экономисту необходимы, кроме всего прочего, знания исторического материала.

Какой будет государственная идеология — это будет иметь определяющее значение при выстраивании социально–экономической политики.

Еще величайший экономист прошлого столетия Дж.М.Кейнс отмечал, что «рано или поздно именно идеи, а не корыстные интересы становятся опасными и для добра, и для зла». Поэтому если верить Кейнсу, то многое из того, что сегодня есть отрицательного в экономике, — это плод нашего недомыслия или «плод сумасбродных идей», которые откуда–то извлекают практикующие экономисты. То есть причины нынешних коллизий в экономике — исключительно в головах чиновников.

Продолжим бездумно заимствовать подбрасываемые с Запада идейки в виде монетаристских догм, замешанных на рыночном фундаментализме «Вашингтонского консенсуса», как современном эрзаце идей, давно отвергнутых экономической теорией, а главное — практикой мирового экономического развития, то так и будем оставаться их жертвами. Согласно этим догмам, например, при повышении цен надо непременно ужесточать денежно–кредитную политику. Много ума для того не требуется. Вот дальше как? Если единственным символом веры и надежды так и останется рынок с его «невидимой рукой», то с парадигмой «терпеть и ждать» улучшений не добиться.

При такой идеологической зашоренности, к сожалению, результатом так и будет оставаться системный отказ от любых других действенных и эффективных экономических мер, которые неминуемо так или иначе будут соотносимыми с плановой экономикой.

Почти три десятилетия назад считалось, что любой вариант социализма — зло, и делался он людьми, в характеристике которых отражались только отрицательные черты. Слово «план» не только вымарали из директивных документов, но и выбросили из лексикона. Однако глобальный финансово–экономический кризис уже со всей очевидностью выявил исчерпанность праволиберальной философии развития с ее рыночным саморегулированием. Убедительным доказательством чего может служить принятие в 2014 году Россией двух знаковых в этом отношении законов о стратегическом планировании и промышленной политике.

Конечно, нынешняя непростая ситуация в экономике совсем не катастрофа для народного хозяйства. Но нельзя терять времени. В экономике потеря времени опасна. И теория, и мировая практика, включая развитые страны, доказывают необходимость проведения промышленной политики, причем вне зависимости от степени экономического развития той или иной страны как основы долгосрочной стратегии социально–экономического развития. Промышленная политика должна быть комплексной, и из нее нельзя вырывать отдельные инструменты и меры, как и ограничиваться лишь, скажем, косвенными инструментами — налоговыми льготами или субсидиями. При этом необходимо незамедлительно восстанавливать системно–воспроизводственный подход, который прежде всего придает фундаментальное значение производственным процессам в единстве товарных и финансовых потоков. В ее рамках необходимы масштабные сознательные усилия государства в целях ликвидации структурных диспропорций и стимулирования сбалансированного экономического роста. Опять же, как свидетельствуют теория и мировая практика, в определенные временные отрезки необходимо незамедлительно включать госстимулирование производственного роста. Но даже такая политика будет обречена на провал при наличии и сохранении серьезных спросовых ограничений. Логика бюджетных ужесточений, урезаний заработных плат плохо работает в условиях кризиса и денежно–кредитного шока, не будучи поддержанной определяющим в такой ситуации спросовым агентом — государством. Нельзя экономическую политику упрощать и полагаться на «палочку–выручалочку». Необходимы обдуманность, системность принимаемых мер.

Советская Белоруссия № 182 (24812). Среда, 23 сентября 2015