В тот год осень задержалась, и я чаще обычного ездил к себе в усадьбу на рыбалку. Не упускал возможности сходить в лес за грибами. Их было немного, но с пустым лукошком никогда не возвращался.
Наша страна не такая уж и маленькая, как мы любим иногда посетовать. Не раз замечал, что пока из столицы доберешься на крайний северо-запад, то словно пересекаешь несколько часовых поясов. Хмурое небо сменяется солнечным, на разных участках дороги попадаешь в полосы дождя, более теплые места сменяются прохладными. Конечно, такое случается не всегда, но в последнее время подобные перемены погоды можно наблюдать чаще.
Вот и сейчас за Бегомлем небо стало более голубым, а луга по обеим сторонам дороги приветливее. Поднималось и настроение. Замечал, когда со мной происходит подобное, всегда хочется сделать хоть и небольшой, но несколько нестандартный шаг. Что если заехать в интернат и навестить Макара? Это по дороге. Он мне не кум, не сват. Даже не дальний родственник. Но почему бы не поинтересоваться здоровьем пожилого человека? Может, помощь какая нужна.
Тут стоит все же рассказать, как мы с ним познакомились. Где-то в середине августа, когда я уже засыпал, в окно постучал Генрих. Это мой давний приятель и смотритель дома охотника. Взволнованным голосом он сообщил, что со стороны зеленого дома, выставленного его владельцами на продажу, видится какое-то странное свечение. Похоже даже на занимающийся пожар. Я взял фонарик, и мы пошли к месту происшествия. Огонь действительно уже охватил часть веранды. С ним пытался справиться незнакомый мужчина. Он был старым и растерянным. Во дворе — колодец. Доставая из него ведром воду, мы с Генрихом вскоре потушили огонь. Незадачливый гость больше суетился, чем помогал. Как он оказался здесь? Вышел на прогулку из интерната, сел на автобус, идущий в одну из деревень. Хотел сходить в лес за грибами, но заблудился и вышел к нашему поселку. Стояла непогода, мужчина устал и решил переночевать. Каким-то образом открыл дверь на веранде и, найдя спички, зажег свечу. Крепко заснул. Мог, понятное дело, и сгореть.
Генрих накормил Макара и уложил спать в своей просторной хате. Утром приехал участковый милиционер и отвез горе-грибника в интернат. Заодно прочитал целую нотацию директрисе. Надо признать, женщина она толковая и приятная. Быстро откликнулась на просьбу привести на встречу со мной Макара.
— Денег вы ему не давайте, — напомнила она. — Все-таки бывший зэк, время от времени каким-то образом достает спиртное. Не злоупотребляет, но все же…
Макар прищурился и не сразу узнал меня. Наконец, промолвил:
— Зачем я вам понадобился? У меня какие-то неприятности с той верандой?
— Не думаю, — ответил я. — Просто захотел навестить, узнать о здоровье…
— Какое здоровье, — вздохнул Макар. — Вот возили вчера к урологу, тот сказал, что операцию надо делать. Я отказался, конечно…
Мы сидели на скамейке, расположенной в углу парка, окружавшего центральное здание интерната со всех сторон.
День по-прежнему радовал глаз, но сам парк выглядел пустынным. Никого, кроме нас с Макаром, не было видно.
— Часто навещают родственники ваших постояльцев? — поинтересовался я.
— Таких, к кому приезжают регулярно, мало, — рассказал мой собеседник. — Есть и такие, как я, у кого вообще никого нет…
— Как же так получилось, Макар? — спросил я. И он рассказал мне свою историю.
Отца он не помнит. По словам матери, его задушили на зоне сокамерники. После девяти классов школу бросил. Когда оказался в армии, умерла мать от увечий, полученных от наезда на пешеходном переходе автомобиля. Макара отпустили на похороны, но в свою часть он не вернулся. Оказался на «малине» в одной блатной компании. Там и укрылся от розыска. Но здесь и началась его другая жизнь, которая больше уже не отпускала. Один срок, другой… Макар стал матерым рецидивистом.
— В воровском мире тоже есть своя специализация, — заметил я. — Ты чем больше занимался?
— Шел на все дела, куда брала братва, — махнул рукой Макар. — Но больше занимался квартирными кражами.
— Мысли завязать не было? — осторожно поинтересовался я.
— Было и такое, — с каким-то отчаянием вздохнул сидевший напротив меня старый мужчина. — Занимались грабежами больше в России, заезжали даже в Казахстан. Как-то удачно «поработали» в Киеве. Взяли ювелирный салон с приличной суммой и товаром. Тогда я почувствовал себя по-настоящему богатым и решил завязать. Хотелось наконец пожить в тепле, поспать на хорошей кровати и есть не тюремную баланду. С теми деньгами мог себе позволить не один год питаться в ресторанах и посещать бордели. Но не вышло. Можно сказать, что кореша не дали уйти в сторону. Втянули в новую тему, и я уже как рецидивист уселся надолго на нары. А вообще, милый человек, не заметил, как годков набежало. В следующем году юбилей — восемь десятков стукнет. Из них я почти сорок провел на зоне.
— Выходит, и семью не создал, — проговорил я ему в тон. — Ни сыновей, ни дочерей…
— Может, где и бродят они по свету, — как-то зло отреагировал Макар. — Меня это никогда не волновало. Как говорят в народе, поматросил и бросил.
И продолжил:
— Конечно, если бы Всевышний подарил мне еще одну жизнь, я бы его не огорчил. Жил бы, как все нормальные люди. Да не бывает никакой второй жизни… — заключил он.
Грустно все это было осознавать. Я слушал Макара и наблюдал, как ветер легкими толчками гнал желтые листья по пустынной дорожке интернатского парка. Но вот один из таких порывов плотно прижал кленовый лист к фонарному столбу. Ему, этому листу, уже не освободиться из плена. Как и Макару. Время сделало свое дело.
У ворот интерната я остановился и оглянулся. В конце аллеи еще можно было разглядеть полусгорбленную фигуру Макара. Он, как и многие в этой жизни, гонялся за своей синей птицей, но делал это под «ложным» солнцем. Ходьба по скользкой лестнице не могла закончиться другим исходом. И еще я подумал, что для тех молодых людей, которые отправляются сейчас в большую дорогу, поучительными и полезными могут быть не только истории о крепких и целеустремленных личностях-героях, но и о таких, как мой случайный знакомый Макар.
Вечером я встретился с Генрихом и рассказал ему об этой встрече. Он как-то вяло махнул рукой, дескать, что о нем говорить. Я же подумал: может быть, навестить на восьмидесятилетие Макара в интернате? Все же он остался совсем один у Всевышнего на белом свете…
Коллаж Юлии КОСТИКОВОЙ
