Наблюдая, как три последних года неуклонно вверх и вширь стремится статистика трансплантологов, уже трудно поверить, что в 2005–м глаза колола цифра: лишь 8 пересадок почки за год на всю страну. Теперь забыты пересуды о «криминальных органах». Похоронены дремучие суеверия. И никому, видимо, уже не надо объяснять, чем занимаются Олег Калачик, Олег Руммо и Юрий Островский. Трансплантология сейчас — и визитная карточка нашей медицины, и та ступень, на которой еще недавно невозможное делается возможным и сотни людей обретают второе дыхание. Да–да, сотни! Только пересадку почки в прошлом году сделали 100 раз — абсолютный рекорд за все время. Но ведь любая цифра — категория сухая, «бумажная», обезличенная. Нам, журналистам, всегда хочется узнать в подробностях, кто и что за ней стоит. Поэтому корреспонденты «СБ» сами отправились к подопечным трансплантологов, чтобы понять: какова она цена надежды? как они используют подаренный врачами шанс? чем живут? из–за чего печалятся? Оказалось, и хирурги, и их пациенты единодушны — мечтают поскорее покончить с патетикой. Одни очень хотят сделать свои уникальные операции рутинными, другие — вернуться к обычной жизни, без всяких «ах» да «ох». И большую часть пути вместе, рука об руку, они уже одолели.
Нашими молитвами
Совсем недавно, 12 февраля, она отпраздновала свой второй день рождения, когда фактически получила обратный билет с того света. Наталье Радкевич первой в стране сделали уникальную операцию по пересадке сердца. Год спустя корреспондент «СБ» навестила Наталью, известную сейчас, наверное, всем у нее дома в Клецке.
...Этот выкрашенный в синий цвет частный дом без труда можно найти по примете — неподалеку стоит большой крест. Сама Наталья — тоже человек верующий и убеждена, что спаслась молитвами, стараниями врачей РНПЦ «Кардиология», любовью и поддержкой мужа Юрия и сыновей. И просит обязательно поблагодарить всех тех, кто не остался равнодушен к ее судьбе. Признаться, на улице я не узнала бы ее. Постройнела, выглядит бодрой, посвежевшей. А ведь когда–то лечащие врачи советовали готовиться к самому худшему. Юрию объяснили, что больше девяти дней жена не проживет.
— Кровообращение было слабым, губы и ногти — синими, ноги отекли, страдала отдышкой. Спать приходилось полусидя, иначе задыхалась, причесаться даже не могла, — описывает свое состояние Наталья.
Неудачи после рождения младшего сына Никиты буквально преследовали семью. Двухмесячному малышу потребовалась операция. Наталья сама лежала тогда в Минской областной клинической больнице, и муж, чтобы лишний раз не бередить ей душу, рассказал обо всем, лишь когда операция благополучно закончилась. Он же и настоял на том, чтобы супруга согласилась на трансплантацию. Сама Наталья до сих пор вспоминает те дни со слезами на глазах. Страх перед неизвестностью, безумное нервное напряжение. Перед самой операцией врачи решали, кому пересаживать сердце — ей или соседке по палате, девушке Насте. И когда вердикт был вынесен, Настя первой ободрила Наталью: «Крепитесь, завтра обязательно созвонимся!»
А спустя примерно два с половиной месяца она уже вернулась домой. Ноги не слушались, на душе было тревожно. Врачи предупреждали: необходимы уединение и покой, а разве это возможно, если на 14 квадратных метрах вынуждены ютиться четверо? Крохотная прихожая здесь служит и кухней. Паровое отопление. Ни ванны, ни санузла. В Клецком райисполкоме предложили было социальное жилье — трехкомнатную квартиру с удобствами и автономным отоплением, но Радкевичи отказались: сыро, дом неутепленный, обои отстают от стен...
— Да, вопрос с жильем у семьи Радкевичей стоит остро, — соглашается начальник отдела по труду, занятости и социальной защите Клецкого райисполкома Алла Мелюк. — Проблема ведь еще и в том, что государственное жилье у нас не строится. Можно бы вступить в жилищный кооператив, но доход не позволяет. Со своей стороны мы оказываем им всяческую помощь. Выделял средства Миноблисполком. В школе, где работала раньше Наталья, собрали деньги. Подсобили материально Юрию на предприятии, где он трудился до выхода в декретный отпуск. Дровами, деньгами, детским питанием помогали «Пинскдрев», Клецкий консервный завод, Клецкая центральная районная больница...
Несмотря на первую группу инвалидности, Наталья держится молодцом. Сердца не чувствует, давление в норме. Занимается понемногу хозяйством. Тяжелых сумок из магазина не носит, даже младшего непоседу Никитку, которому сейчас 1 год и семь месяцев, на руки не берет, с уборкой по дому помогают Юрий и старший сын Гриша. Правда, недавно позволила себе маленькую вольность: с супругом побывали на свадьбе у родственников. Мало–помалу жизнь ведь должна войти в нормальное русло! Радкевичи в это верят.
Прямая речь
Заведующая отделением по подготовке пациентов к трансплантации и по ведению больных с выраженной сердечной недостаточностью РНПЦ «Кардиология» Лариса Рачок:
— Наталья — идеальный пациент, по медицинским критериям у нее проблем нет. Но чтобы операция прошла удачно, должно было совпасть очень много факторов. Играли роль максимальная совместимость донорского сердца и организма реципиента, исходное состояние больного и наличие сопутствующих патологий перед трансплантацией и сотни других причин. И, конечно, успех зависит от того, как ведет себя пациент после операции. Человеческий фактор имеет колоссальное значение. У нас уже трое людей с пересаженным сердцем работают, водят машину. Хотя им необходимо постоянно принимать специальные лекарства, а это нелегкое испытание.
Наталья ПИСАРЕВА, «СБ».
Мне повезло!
Проблемы со здоровьем у могилевчанки Аллы Нестеренко начались лет 5 назад. В 2007–м медики поставили точный диагноз — цирроз печени... К счастью, бессонные ночи, страх, боль остались в прошлом. Сегодня Алла Николаевна выглядит превосходно (а ведь со времени операции минуло всего 4 месяца!) и вновь на рабочем месте — в читальном зале Могилевской областной библиотеки, которым заведует уже много лет, где не появлялась с мая прошлого года, мотаясь по поликлиникам, медицинским центрам...
— Я всегда была дамой видной. После родов при росте 172 сантиметра весила 98 килограммов, — вспоминает Алла Николаевна. — А когда заболела, начала таять на глазах. Тощая стала, словно школьница — 55 кило! Проблема была не только в отсутствии аппетита. Мне мешала даже одежда! Что ни надену — тело зудит. До крови себя расчесывала. И все, как оказалось, из–за больной печени!
Поначалу Алла Николаевна решила прибегнуть к имплантации стволовых клеток. В поисках клиники, где согласились бы принять пациентку из Беларуси, родные и друзья обшарили по интернету всю Россию и Германию. Ответ немецких докторов поверг в шок: выяснилось, что стволовые клетки уже не помогут. Печень слишком больна, может отказать в любой момент, единственный выход здесь — трансплантация.
— Мне очень повезло, что в нашей стране стали делать операции по пересадке печени, — радуется теперь Алла Нестеренко. — И еще раз повезло, когда всего через 2 месяца после моего приезда в 9–ю минскую клинику нашелся идеальный для меня донорский орган. Так я и стала 31–й по счету пациенткой с пересаженной печенью.
Операция длилась 12 часов. Как позже узнала Алла Николаевна, сменяя друг друга, «колдовали» над ней три бригады хирургов–трансплантологов. Уже на третий день она встала с кровати. Первые шаги были нелегки. Зато зеркало, к которому так хотелось поскорее добраться, порадовало: кожа побелела, лицо посвежело. Это заметили и близкие, и доктора, которым она теперь показывается раз в месяц.
— Каждый пациент, которому, как и мне, пересадили печень, специальных лекарств в месяц выпивает примерно на тысячу долларов. Но платит за них государство. А мы — только за дополнительные поддерживающие медикаменты. Мои стоят около 200 тысяч. Но я как инвалид II группы плачу лишь 10% от стоимости, — признается Алла Николаевна. — А ведь у меня перед глазами люди, которые вынуждены покупать не только лекарства, но и место в клинике. Знаю 23–летнюю украинку с диагнозом лейкоз, которая за 20 дней пребывания в больнице отдала около 6 тысяч долларов. И тоже ведь считает, что ей повезло. Поскольку ее земляки–медики не применяют такие современные методики, а в Европе лечение раз в 6 дороже... Никогда не устану благодарить всех тех, кто боролся за мою жизнь: заместителя главного врача по хирургии Олега Руммо, лечащего врача Алексея Щербу, заведующую отделением портальной гипертензии Елену Авдей, гастроэнтеролога Елену Гордей, анестезиологов, реаниматологов... Всех тех, кто подарил мне шанс, а с ним надежду и веру.
Ольга КИСЛЯК, «СБ».
Фото автора.
Сердцу не прикажешь
Несколько лет назад молодого мозырянина Андрея Жижло призвали на службу. Обычное дело. Да только жизнерадостный и здоровый с виду парень до армии так и не добрался. В Гомеле медкомиссия была категорична: к строевой не годен. В документах написали: «дилатационная кардиомиопатия» — и отправили домой. В полной мере прочувствовать смысл этого словосочетания Андрей смог лишь спустя несколько лет.
Непонятный диагноз впервые аукнулся осенью 2008–го. «Скорая» забрала Андрея прямо с рабочего места — он трудился отделочником в одной из строительных фирм. С воспалением легких на полторы недели загремел в больницу. Вроде подлечился, выписался, но ненадолго. Произошло то, что должно было произойти рано или поздно: болезнь ударила по сердцу. И покатилось...
— Режим у меня тогда был простой, — из–под марлевой повязки усмехается 23–летний Андрей. — Дня два дома — и в реанимацию. И так раз шесть...
Новый, 2009–й, год Андрей встречал опять в компании реаниматологов — на этот раз Гомельского кардиоцентра. Здесь и дали заключение: нужно другое сердце. Прежнего хватит в лучшем случае на год–два.
— Сердце увеличивается и перестает нормально работать, — Андрей Жижло на пальцах пытается объяснить мне, что с ним происходило.
Его невеста Таня реагирует куда более эмоционально:
— Я плакала, когда на него смотрела... От него же почти ничего не осталось. Представляете — при росте 182 сантиметра весил 49 килограммов! Я интересовалась, сколько за границей стоит лечение, — оказывается, 500 тысяч евро...
А дальше были РНПЦ «Кардиология» и ожидание, ожидание. Мать Андрея Валентина Петровна, вспоминая те дни, все благодарит кардиолога Игоря Стакана — он ставил сына на ноги. Вообще, она уверена: спасти Андрея удалось благодаря во всех смыслах сердечному отношению мозырских, гомельских, минских врачей.
Впрочем, тогда всем было ой как тревожно. Дожидаться нового сердца Андрея отправили домой. Татьяна все время, пока жених кочевал из больницы в больницу, держалась рядом с ним, успевая растить их с Андреем маленькую дочь Оленьку. Именно Тане позвонили, когда появилось сердце. Она помнит этот момент в деталях:
— Я в автобусе ехала. Звонок: есть подходящий орган, надо через два с половиной часа быть в Минске. У меня–то поджилки тряслись, а Андрей совершенно спокойным был...
Через считанные минуты «скорая» из Мозыря уже неслась в РНПЦ...
— Утром очнулся от наркоза — и практически сразу себя лучше почувствовал! — описывает Андрей первые ощущения с новым сердцем в груди.
Впрочем, впереди задача едва ли менее сложная. В операцию и лечение вложено немало сил и средств. Врачи сделали все возможное и теперь резонно требуют жесточайшего соблюдения режима. Иначе — все насмарку. Нельзя переохлаждаться, перегреваться, переутомляться, поднимать больше 3 килограммов. Жареное, острое, соленое исключено. Нельзя бывать в местах скопления людей, необходимо носить повязку... И так далее и тому подобное. В мобильнике постоянно срабатывают напоминалки: надо принять очередную таблетку из ежесуточной пригоршни. Все расписано по минутам.
Другая сторона медали — это домик без водопровода, с печным отоплением в Заречном микрорайоне Мозыря. Бани нет, до колонки метров 400. Вот и крутись, если жить хочешь...
Валентина Петровна, Андрей, Таня и их неугомонная Оля по прозвищу Торнадо собрались вокруг печки в одной из комнат — здесь более–менее тепло. Сообщили: Андрею таки выделено социальное жилье для реабилитации — освободившаяся комната в малосемейном общежитии.
— Так замечательно! — радуюсь я. — Чего не живете?
Оказывается, жить там пока невозможно: нужен ремонт, мягко говоря, всего. Сантехника в руинах, холодной воды нет, зато есть горячая. Вроде обещали отремонтировать, но дело не движется...
Вообще–то помощи добивается в основном женская половина. От самого Андрея жалоб не услышишь. Признался только: сильно скучает по прежней работе. Такого спеца еще поискать надо — у парня, несмотря на молодость, четвертые разряды по основным «отделочным» специальностям. Руки чешутся, мечтает о дне, когда сможет взять в руки инструмент...
Андрей НОВИКОВ, «СБ».
Фото автора.
Материнский долг
Сегодня трудно поверить, что еще несколько лет назад Юлия Кликс из Гродно находилась между жизнью и смертью. Сейчас она здорова и воспитывает сынишку Ваню, которого родила 8 месяцев назад. И все — благодаря маме, которая два с половиной года назад отдала дочери почку.
Серьезные проблемы со здоровьем у Юли начались еще в 2003 году. С тех пор она стала постоянной пациенткой Гродненской областной клинической больницы.
— Врачи обнаружили у меня сахарный диабет, а потом неожиданно заболели почки, — Юлия Кликс не любит вспоминать тот тяжелый период. — Так часто обращалась в клинику, что пришлось работу бросить. Но все же как–то держалась, я ведь оптимист и надеялась только на лучшее. Даже вышла замуж. Но внезапно после поездки с мужем на юг наступило резкое ухудшение. Поднялась температура, потом началось двухстороннее воспаление легких. Почки не справлялись. И тогда врачи сказали, что самой мне уже не одолеть эту беду. Оставалось только одно: делать трансплантацию почки.
Почти восемь месяцев ушло на обследования, сдачу многочисленных анализов и ожидание своей очереди. Одновременно готовилась к операции и мама Юли Анна Фоминична, которая согласилась стать для нее донором. Летом 2007 года в 4–й минской клинической больнице решалась судьба этих двух человек...
— События того дня и сегодня стоят у меня перед глазами, — чувствуется, что Юлия заметно волнуется. — Я видела, как мама ложилась на операционный стол, она там провела более четырех часов. Потом наступил мой черед. К счастью, все закончилось хорошо. Затем долго пришлось восстанавливать здоровье, причем у мамы на это ушло больше времени, чем у меня. Но главное, что теперь она чувствует себя хорошо, по–прежнему работает учителем. Мама мне дала вторую жизнь, за что я ей безмерно благодарна. И если бы не она, то у нас никогда бы не было Ванечки.
Перед тем как решиться на пополнение семейства, Юлия постоянно консультировалась в РНПЦ «Мать и дитя», рожать тоже уехала в Минск. И снова все прошло хорошо. Малыш растет здоровеньким и крепеньким. Пока мы беседовали, Ваня усердно осваивал «ходуны», до первого самостоятельного шага ему осталось совсем немного. Как только сынишка подрастет, Юлия хочет определить его в детский сад и вернуться на прежнюю работу в школу. У нее уже есть диплом об окончании Гродненского педагогического колледжа, а еще она заочно учится в БГПУ имени Максима Танка.
— Никакого дискомфорта от пересаженной почки не испытываю! — предупреждает Юлия все расспросы. — Но не забываю постоянно консультироваться с врачами. Мне очень повезло, что судьба свела с доктором Олегом Калачиком — руководителем Республиканского центра почечно–заместительной терапии. Мы регулярно общаемся, и если возникают какие–то проблемы, быстро их решаем. Когда постоянно чувствуешь такую поддержку, прибавляется сил и уверенности, что все плохое уже никогда не вернется.
Иосиф ПОПКО, «СБ».
Фото автора.
Брат за брата
Если бы вы встретили полочанина Сергея Бохана года 4 назад, однозначно причислили бы его к людям, которых называют фанатами здорового образа жизни: равнодушен к алкоголю, любит побегать на лыжах, поплавать в бассейне, играет в волейбол за студенческую команду в БНТУ. Он и в больницу–то ни разу за 24 года не попадал, поэтому диагноз — острый лейкоз — свалился словно снег на голову!
В январе 2007–го Сергей поехал в Минск сдавать сессию и там почувствовал себя плохо. Появились бледность, высокая температура, которую ничем не удавалось сбить. Когда вернулся домой, анализы показали: в крови образовались бласты.
— Как мне объяснили, это так называемые плохие лейкоциты, которые не позволяют организму выполнять свою функцию, — вспоминает Сергей. — Тогда я еще не осознавал, что со мной происходит, не верилось, что жизнь может оборваться вот так внезапно...
Врачи сразу сказали, что лейкоз можно победить. Главное — верить в себя! Друзья проштудировали горы литературы и интернет–сайты, чтобы найти хоть какую–то информацию о лечении.
— А ведь Сергей сначала не хотел нас расстраивать, — вспоминает его младший брат Андрей. — Уже зная диагноз, по телефону о нем он даже не обмолвился! Лишь вечером позвонила его девушка Марина и объяснила, что происходит.
В Витебске, чтобы убить «нехорошие» клетки крови, Сергею начали делать химиотерапию. Через 3 месяца началось восстановление организма, и врачи сообщили, что помочь может пересадка костного мозга от близкого родственника. Андрей ни минуты не сомневался, что станет донором для брата. После пересадки, которую сделали в отделении трансплантации костного мозга 9–й минской клинической больницы в сентябре 2007–го, он одним из первых пришел поддержать Сергея.
— Пожалуй, самый тяжелый период — послеоперационный, когда сам не можешь даже слюну сглотнуть, — говорит Сергей. — Я очень благодарен медсестрам Оксане, Лене, Свете (уж извините, фамилий не помню), заведующей отделением Наталье Миланович, которые нянчились со мной 80 дней, как с маленьким ребенком.
Окружающие говорят: даже когда Сергею было очень больно, он ни на что не жаловался, напротив, пытался шутить. Возможно, позитивный настрой, поддержка родителей и друзей помогли в конце концов одержать верх над болезнью.
— В прошлом году мы с Мариной свадьбу сыграли, — улыбаясь делится Сергей. — Недавно врачи разрешили пойти на работу. Какое счастье, что время, когда я практически заново учился ходить и пил пригоршнями таблетки–иммунодепрессанты, позади!
Сейчас Сергей восстанавливается в университете и говорит, что на жизнь, ценность которой по–настоящему осознал после болезни, смотрит совсем другими глазами.
Прямая речь
Лечащий врач Сергея Бохана Оксана Морозова:
«Операция и последующий период у Сережи прошли гладко, без осложнений. Он ответственный парень, выполняет все наши рекомендации. Думаю, лет через 5, как это обычно бывает, он вернется к нормальной жизни. Ежегодно в нашем отделении делают 70 — 80 операций по пересадке костного мозга и стволовых клеток. Полтора года назад в нашей стране начал создаваться банк данных неродственных доноров костного мозга. В этом направлении мы активно сотрудничаем с коллегами из России и Германии, что позволяет помочь большему числу пациентов. Для граждан Беларуси операции бесплатные. Очереди на пересадку костного мозга нет».
Сергей ГОЛЕСНИК, «СБ».
Фото автора.
