Заметки о живой душе
Полный зрительный зал, горячие аплодисменты... На час с лишним и актеры, и зрители словно забыли, где находятся. На сцене клуба исправительной колонии № 17 в Шклове все было, как в настоящем театре: и декорации, и костюмы, и актерское мастерство. Не всем пожелавшим попасть на премьеру хватило сидячих мест. Некоторые смотрели спектакль стоя.
Собственный драматический театр «Фемида» появился в этой колонии чуть более полутора месяцев назад. Сейчас ни осужденные, ни представители администрации даже не могут толком вспомнить, кому первому пришла в голову эта идея. В колонии нашелся профессиональный режиссер. Ваган Карапетян, отбывающий наказание за мошенничество, в семидесятых годах закончил режиссерский факультет Ереванского театрально–художественного института. Но применить полученные знания на практике смог только здесь. Предыдущий театральный опыт — разве что курсовые да дипломная работа в вузе. Однако, как выяснилось, квалификации режиссер не потерял.
Начать решили с постановки полюбившейся многим комедии Леонида Филатова «Сказ про Федота–стрельца, удалого молодца». Попробовать себя в актерском мастерстве пожелали и те, кто когда–то участвовал в художественной самодеятельности, и те, кому выходить на сцену до сих пор не приходилось. На репетиции после работы на деревообрабатывающем, швейном, обувном производстве осужденные ходили с удовольствием. Никто ни разу не пропустил ни одной. Ежедневно по два часа на протяжении полутора месяцев новоиспеченные актеры вживались в свои роли.
...Но, несмотря на основательные «тренировки», перед началом премьеры волновались все. Из Дмитрия Копытова, исполнителя главной роли Федота–стрельца, мне с трудом удалось вытянуть пару слов. Он объяснил, что перед спектаклем настраивается, а разговоры только отвлекают. Позже Дмитрий признался, что в колонии, куда он попал за убийство, театр — хороший способ скрасить унылые будни.
32–летний «Джинн» — Роман Гашевский оказался более словоохотливым. В колонии он уже 11 лет. Попал сюда тоже за убийство. Здесь многому научился — работал деревообработчиком, электриком — и многое осознал. Теперь на жизнь смотрит совсем по–другому, а театр воспринимает как отдушину. Говорит, когда начал ходить на репетиции, время полетело быстрее. И выхода на волю ждать не так уж долго: отбывать наказание осталось чуть более 2 лет.
У каждого из 9 актеров — своя, не похожая ни на чью биография. «Шут–потешник» Андрей Павлович не скрывает, что осужден за мошенничество, «Царь» Анатолий Подокшин в «прошлой жизни» промышлял наркотиками. На теле «Кощея» Сергея Якушева столько татуировок, что ему даже не пришлось шить для спектакля костюм и наносить грим. Образ усилили только повязкой с черепом и костями на бритой голове да черными тренировочными брюками, расписанными белой краской «под скелет». Сергей уверен, что роль Кощея подходит ему как никакая другая. Утверждает, что он и в жизни человек сложный. И если ему предложат сыграть отрицательного героя в следующей пьесе, то обязательно согласится. Считает, что положительные роли — не для него. Хотя как знать: мастерство актера как раз в том и заключается, чтобы сыграть любой характер, даже абсолютно противоположный.
В этом спектакле, кстати, некоторые и получили такие роли. К примеру, Сергей Артеменко сыграл... жену Федота. Вполне успешно: товарищи по спектаклю сказали, что очень четко уловил суть героини и донес ее до зрителей. Раньше Сергею уже приходилось выступать на сцене — петь песни. Театральная сцена — совершенно новый опыт в его творческой биографии. Когда я спросила, за что он попал в колонию, общительный и улыбчивый Сергей сразу же замкнулся. И на другие мои вопросы не стал отвечать.
— Заключенные — народ ранимый, — убеждал меня потом режиссер. — Несмотря на то, что у каждого за плечами тяжелый груз преступлений, обидеться порой могут даже на тон разговора... «На зоне» все чувства обостряются. Восприятие действительности — тоже.
Когда заключенные вышли на сцену, как–то сразу забылось, что каждый из них совершил преступление. Первое, что видели зрители, — их увлеченную игру. В зале ни на минуту не смолкал смех. Особенно когда «Царь», к примеру, грозился упечь кого–то из своих «подданных» в тюрьму. Или разговаривал по мобильнику (телефоны в колонии — под строгим запретом).
И декорации, и костюмы были сделаны руками заключенных. Всего в спектакле, посмотреть премьеру которого съехались замполиты из всех колоний страны, было задействовано 20 человек.
— Думаю, наш режиссер выбрал для постановки именно веселую сказку не случайно, — высказал свою точку зрения заместитель начальника колонии по исправительному процессу и работе с личным составом подполковник Александр Голынец. — Это было сделано для того, чтобы заключенные хоть ненадолго перенеслись в детство, переосмыслили свою жизнь. Уверен, что наш театр будет развиваться. Многие из сегодняшних зрителей уже подходят и спрашивают, можно ли и им стать актерами.
Кстати, такие театры в нашей стране уже есть в женской колонии и в двух колониях для малолетних преступников.
Фото автора.
