Известный режиссер, сценарист, поэтесса и… дочь знаменитого отца — народного артиста СССР Виктора Турова. Казалось бы, удача, успех, всеобщие любовь и внимание ждали ее с рождения. Но Елена Турова выбрала другой путь — стать самостоятельной, независимой от родителей и их фамилий. А помог ей в этом характер. И безусловный талант — сегодня Елена Турова считается одним из самых успешных белорусских режиссеров, создающих кино для детей и подростков. Впрочем, сама насчет этого готова поспорить: ее фильмы — для зрителей всех поколений и возрастов. Свою последнюю работу — первый в истории Беларуси полнометражный анимационный мюзикл «Звезды седьмого неба» — режиссер представила в 2021 году в Минске и Москве.
Елена Турова: Я ориентируюсь не на западные стандарты, а на киноленты из нашего детства. — Как все прошло? — интересуюсь у Елены Викторовны.
— По поводу Москвы, честно говоря, до последнего не была уверена, что премьера состоится. Октябрьский показ в Центральном доме кинематографистов мы планировали еще летом. И чем ближе была эта дата, тем меньше оставалось шансов: Москву тогда накрыла очередная волна коронавируса, мероприятия отменялись один за другим. Но я приехала на показ и увидела полный зал. Когда фильм закончился, дети выходили, обсуждая какие‑то сцены, говорили, какое классное получилось кино. И я чуть не расплакалась: все не зря! После показа ко мне подошел Леонид Носырев — известный режиссер‑аниматор, профессор ВГИКа, многолетний председатель жюри фестиваля «Анимаевка». Он тепло меня поздравил и сказал, что эта картина — большая удача студии анимационных фильмов «Беларусьфильма». Но самый запоминающийся комментарий дал один мальчик после просмотра мюзикла в Минске: «Знаете, такой классный фильм, что я бы его еще раз дома посмотрел».
— Почему вы решили сделать не просто мультфильм, а именно мюзикл, тем самым усложнив себе задачу?
— Потому что я из того поколения детей, которое выросло на «Бременских музыкантах», «Летучем корабле», прекрасном мультфильме «Как львенок и черепаха пели песни». Помните, сколько классных музыкальных номеров там было? Поэтому мы ориентировались не на западные стандарты, а на киноленты из нашего детства. Лично меня, например, по‑прежнему очень греют и вдохновляют работы советского мультипликатора Гарри Бардина. В его фильмах персонажи не только поют, но и разговаривают. Мы тоже решили остановиться на таком варианте.
— Мне вообще кажется, что с детьми вам гораздо проще работать.
— Это потому, что я для детей снимаю? На самом деле не проще. Профессиональному актеру режиссер доверяет. И если вдруг режиссер не видит его в роли или определенном образе, актер может что‑то подсказать. С ребенком такой номер не пройдет. Его нужно расшевелить, объяснить, направить. Хотя потом он может предложить свой вариант — и у меня были такие случаи. Например, в фильме «Киндервилейское привидение» девочка, которая играла роль Лютика, всегда знала свой кусочек сценария наизусть и у нее была своя трактовка действий персонажа. И это в пять лет, только представьте! Но иногда нужно уметь найти к детям особый подход. В том же «Киндервилейском привидении» у меня играли близнецы, которые вне площадки были хулиганами (как того и требовал сценарий!), но как только включалась камера, они ничего не могли сделать. Я и так, и эдак… А потом вдруг один из них дал мне гениальный совет: «Знаете, на нас надо орать. Мама на нас все время кричит, и тогда мы сразу все делаем». Это не мой метод, но что поделать? Под конец смены у меня болело горло, но близнецы реально работали!
— А почему ваша дочь Ника не продолжила актерскую карьеру? У нее же было достаточно удачных работ, даже в «Каменской» снималась.
— Я объяснила ей, что сначала нужно получить стабильную профессию. А уже потом, если захочется, пробовать себя в творчестве. Потому что ситуация с творческими профессиями у нас, к сожалению, не слишком устойчивая. Даже если ты выпустишься из академии искусств с красным дипломом, твоя карьера все равно под вопросом. Сейчас Нике 19, она учится в экономическом университете, изучает международные бизнес‑коммуникации. Что будет дальше, посмотрим.
— Как получилось, что в свое время вы сами выбрали не актерскую профессию, а режиссуру? Это отец повлиял?
— Скорее характер сыграл свою роль. Я просто не получаю удовольствия от сцены, хотя выступать на ней совсем не боюсь. Но нет куража, энергообмена с аудиторией. Другими словами, актерского кайфа на сцене я никогда не испытывала, хотя в детстве любила подобные игры и брала себе все главные роли.
— В 2021 году вы входили в состав жюри конкурса молодежного кино на «Лiстападзе». Сложное это дело — оценивать других?
— Очень. Особенно когда уровень работ достаточно крепкий. Главная награда конкурса досталась иранской картине «Сын», но лично для себя я отметила еще одну ленту — российского режиссера Глеба Росса «Белый гетеросексуальный мужчина». Это очень тонкое, ироничное и актуальное кино, которое отвечает на те вопросы, которые я и сама хотела бы задать обществу. Но главное, эта работа абсолютно точно раскрывает парадоксы нашего времени.
— Символично, что главный приз в конкурсе молодежного кино носит имя вашего отца, Виктора Турова.
— Не все, кстати, об этом знают. Виктор Туров был не просто замечательным режиссером, народным артистом СССР, но и одним из главных инициаторов того, чтобы в минском театрально‑художественном институте появился кинофакультет. В те годы получить кинообразование можно было либо в Москве, либо в Ленинграде. В Минске о таком могли только мечтать. Но отец вместе с коллегами добился того, чтобы такой факультет появился. Позже он сам выпустил несколько курсов режиссеров и один — сценаристов, был одним из первых преподавателей.
— В прошлом году широко отмечалось 85‑летие Виктора Турова, ему была посвящена одна из внеконкурсных программ «Лiстапада». Как считаете, достаточно ли сегодня сделано для увековечения памяти мастера?
— Безусловно, многое сделано и по‑прежнему делается для того, чтобы имя Турова сохранилось для потомков. В Могилеве проводится «Туровская осень», главный приз конкурса молодежного кино носит имя отца. Его именем названы улицы в Могилеве и Минске, открыты барельефы в доме, где он жил, а также на фасаде могилевского кинотеатра «Родина», на «Беларусьфильме». Но есть у меня еще одна мечта.
— Музей?
— Не угадали. У отца осталось недосказанное слово — это фильм «Фиеста 45», который он мечтал сделать всю жизнь. Лента о Великой Победе, когда мир победил нацизм и была одна эйфория и одна победа на всех. Мне кажется, тема единства — это и сейчас болевая точка, и актуальная тема одновременно. Война никогда не должна повториться, и только единством мы можем спастись — в этом смысл отцовской идеи. Выпустить эту картину не дали обстоятельства. Сначала ушел из жизни Геннадий Шпаликов, с которым отец хотел делать это кино. Потом он приступил к запуску других картин, а эта так и зависла на уровне идеи. Но до последних дней, даже в больнице, он продолжал говорить о сценарии... И вот мы с братом Артемом, который сейчас живет в Москве и работает в Государственной Думе, подумали: а может, в рамках нашего белорусско‑российского партнерства и Союзного государства мы могли бы создать такой фильм? Пригласить авторов, найти режиссера, чтобы получилась картина, где в конце шли бы титры: «Идея Виктора Турова»…
