...Однажды пятнадцать лет назад мои мама и бабушка перестали быть для меня лучшими подружками, с которыми я когда-то вместе зарывала в дачном саду клад из старых бусиков и фантиков от жвачек и которым рассказывала все свои детские секреты. “Предки”, как их тогда было модно называть, внезапно стали какими-то несовременными в глазах чересчур продвинутой молодежи. Да что они могли знать об этом мире, наблюдая жизнь преимущественно из окна кухни, на которой беспрерывно что-то стряпали, где собирались долгими зимними вечерами посидеть у телевизора. Боже (думали мы, такие крутые и не по годам “мудрые”), как безнадежно стары и нелепы их разговоры, наставления, поучения...
Я почти не посвящала маму и бабушку в подробности своей не слишком удачно складывающейся личной жизни. Авторитетом для меня были другие слушатели и советчики: подружки, случайные посетители интернет-форумов, знакомый психолог, даже гадалка. А вот на любые попытки самых близких и родных людей что-то спросить, уточнить, посочувствовать или порекомендовать я попросту огрызалась: ну что вы-то можете понимать в столь сложных материях? Обе рано вышли замуж, рано нарожали детей, каждая прожила жизнь с одним любимым мужчиной... Где ж тут взяться жизненному опыту? Так я рассуждала уже в свои тридцать.
А полгода назад, пережив грандиозное предательство человека, которого любила до дрожи в коленках, до прокушенных губ, я на три недели ушла “в несознанку” на даче. Просто слушала шум дождя за окном, топила печку, рыдала и никого не хотела видеть. Мама заехала проведать меня лишь однажды. С кипой каких-то тетрадок. “Вот, полистай на досуге!” — бухнула она их на стол возле моей кушетки. Не сразу, лишь несколько вечеров спустя, я открыла первую. Старенькую, с почти выцветшими страницами. Это оказался дневник моей бабушки, который она вела с середины сороковых годов прошлого века.
Сказать, что я была в шоке, перечитав все десять тетрадок, последняя запись в которых была оставлена буквально за пару дней до моего бегства от цивилизации, значит, не сказать ничего. До чего же бурная, интересная, веселая, полная умилительной искренности жизнь была у моей бабушки! Какой же я была дурой, когда отказывала ей, уже старенькой и такой домашней, в полноценной юности, в любви, ревности и даже, кто бы мог подумать, интригах! Буквально за одну ночь передо мной открылась правда, от которой раньше я предпочитала отмахиваться: наши деды и родители ничуть не хуже, а быть может и лучше нас разбираются в отношениях мужчины и женщины. А уж подвиги, которые ради своих любимых совершали мужчины тех лет, и не снились сегодняшним! Чего только стоит военный оркестр, умудрившийся по просьбе офицера-жениха под окнами коммунальной квартиры, в которой жила бабушка, исполнить... серенаду! Разумеется, раскрасневшаяся невеста, вмиг прославившаяся на всю улицу, ответила да. И это при том, что мой дед, оказывается, не был первой бабушкиной любовью. Она тогда сходила с ума по другому, женатому “высокому чину”, за что, кстати, едва не поплатилась комсомольским значком... “Я не вышла замуж, я сбежала туда. Павел хороший человек, я доверяю ему. Женщине страсть ни к чему. Она полюбит в благодарность за отношение к себе мужчины...” — эти строки бабушка написала за день до своей свадьбы. И вся ее дальнейшая жизнь доказала справедливость этих странно прозвучавших для меня слов.
Узнала я благодаря дневникам и о тяжелом периоде в жизни собственных родителей, когда у папы на стороне обнаружилась любовь. И как моя мама подала на развод, предоставив влюбленным право быть вместе. И как спустя полгода отец, нагулявшись, хотел вернуться в семью, а мама не пускала его на порог. Только благодаря вмешательству бабушки мои родители воссоединились, а через год появился на свет мой младший брат... Я понятия обо всей этой истории не имела.
Последние на тот день записи, оставленные в бабушкином пока что десятом по счету дневнике, целиком были посвящены ее бедовой внучке. И откуда они только с мамой прознали, прочувствовали все, что я пережила? Утерев слезы, я ринулась на первую же электричку до города. Прямиком в бабушкину квартиру. И был мне там малиновый чай, и утирание соплей, и разговоры по душам далеко за полночь с зажженной в ночи сигаретой... Советы, которые мне дали в тот день, весьма пригодились в дальнейшем. Начав прислушиваться к тем, кого я еще недавно считала безнадежно отсталыми в некоторых смыслах людьми, я обрела уверенность в себе, спокойствие и даже некоторую дерзость. Поддержка близких стала для меня фундаментом благополучия: я сменила работу, мужчину и свое отношение к жизни. И почему-то уверена, что теперь у меня все будет хорошо. Ведь недаром меня назвали в честь моей успешной мамы, а маму — в честь нашей мудрой бабушки: Викторией. Победительницей.
Вика Сафрончик, Минск
У вас на душе есть что-то, о чем вы не можете рассказать самым близким людям? Вас что-то возмутило, поразило, порадовало,
опечалило? Выговоритесь на страницах “Семьи” “Народной газеты”!
Вам посочувствуют тысячи, вас не осудит никто.
Пишите на почтовый и электронный адрес: vera@ng.by.
