– В полном цейтноте, в хорошем его смысле. Только что, перед разговором с вами, был на съемках короткометражного фильма «Аптека счастья» режиссера Оксаны Михеевой с участием интересных, творческих личностей. Как мне кажется, должна получиться интересная комедийная история, претендующая на то, чтобы ее показывали как можно чаще. В одной из новелл фильма мы с Агатой Муцениеце играем пару влюбленных.
– Вы любите зиму или скорее смиряетесь с ней, будучи теплолюбивым человеком?
– По-разному, смотря какая зима, но больше все‑таки люблю, чем нет. Потому что зимой день короче, а ночь длиннее, так что больше возможности выспаться. Сейчас наша зима становится все ближе к европейской, и я вспоминаю кадры исторической хроники, как в 20‑е годы прошлого века у Мавзолея Ленина стояли пальмы в горшках. Так что не всегда в России свирепствовали зимой морозы.
– В 2020 году вы сели в кресло жюри конкурса юных талантов «Синяя птица». Как чувствуете себя в этом амплуа?
– Я соскучился по подобным конкурсам, ведь они всегда делают жизнь ярче и насыщеннее. Такие проекты дарят встречи с талантливыми людьми, с которыми интересно иметь дело. У меня был большой перерыв после того, как я входил в состав жюри одного известного песенного конкурса. И с удовольствием принял поступившее мне предложение от канала «Россия». Почувствовал, что пришло время, захотелось какого‑то студенчества, что ли. А на творческих конкурсах такая атмосфера всегда присутствует. Особенно захотелось движения после того, как все мы поймали ощущение замкнутости в каменном мешке, из которого невозможно выбраться. Пришло понимание, что надо самим стараться максимально раскрашивать ту реальность, в которой сейчас живем. И я ее раскрашиваю тем, пожалуй, что участвую в конкурсе талантов «Синяя птица». Тем более раньше его смотрел, и мне казалось, что круто вот так сразу увидеть и оценить столько разных жанров – молодых пианистов, скрипачей, жонглеров и других талантливых ребят. Плюс работа с детьми всегда проходит легко и весело.
– Жюри у вас сплошь мужское, не склонное, скажем так, к сантиментам. Каков ваш главный критерий оценки выступления, что вас трогает, на что откликается сердце?
– Прежде всего это то, что человек испытывает, когда находится на сцене, заражает он тебя своим мастерством или нет. Я отталкиваюсь от того, насколько конкурсант горит творческим процессом, смотрю через свою призму и думаю: «А каким был я? Насколько горел своим делом в его возрасте?» Если вижу, что пацаны и девчонки делают свое дело от души, на максимальных скоростях и пределах, то, конечно, ставлю высокую оценку. Вообще у людей разные психотипы: кого‑то подстегивает, когда ему говорят: «Нет, ты не выложился на сто процентов!» – а кого‑то, наоборот, нужно похвалить, подбодрить. Стараюсь как‑то находить этот баланс, и, кажется, у меня получается. Но судить все равно сложно, потому что не все выступления соответствуют моему профессиональному профилю. Как, например, метание в цель острых предметов, что случилось в недавней программе. Казалось, это точно не мое, но выяснилось, что очень даже мое!
– Для ребят участие в конкурсе – счастливое событие, но наверняка они расстраиваются, когда их не выбирают. Как помогаете им справиться с этими маленькими трагедиями?
– Это не совсем моя прерогатива – успокаивать, для этого у них есть родители, хочется надеяться, мудрые. Хотя встречал разных родителей, и таких, которые говорят ребенку: «Это последний шанс в твоей жизни! Если ты его не используешь, второго не получишь». Моя мама мне так никогда не говорила, и отец тоже, наоборот, они всегда убеждали, что шансы есть всегда, не получится сегодня – получится в следующий раз. У меня были доверительные отношения с родителями, и я к ним всегда прислушивался.
– Вы к ребятам по‑отечески относитесь, с высоты своих лет, или стараетесь общаться на равных, как друг?
– Я все‑таки понимаю, что уже взрослый дядечка, но при этом не забыл и все время стараюсь помнить, каким сам был в детстве и юности, что меня тогда интересовало. Пытаюсь достать из подкорки тот свой язык и манеру общения и взаимодействовать с ребятами на равных. Мне кажется, дети воспринимают именно такое общение. По-крайней мере я не любил, когда со мной сюсюкались, как с маленьким. Всегда видел свои ошибки и, даже если мне говорили, что сделал все хорошо, все равно понимал, когда было плохо и требовалась работа над ошибками. Критический аппарат у детей развит очень сильно, может быть, даже больше, чем у взрослых, так что тут за них сильно переживать не стоит. Я давно говорил, еще когда интернет активно входил в нашу жизнь и Instagram год-два как появился, что дети к новой реальности адаптируются гораздо быстрее и лучше нас. И сейчас чаще родителей нужно успокаивать, а не детей.
– Помните, о чем вы мечтали в свои 10–13 лет?
– Я очень хотел покорить всех своим исполнением! Любил петь, и мне хотелось делать это только на отлично. Окончил музыкальную школу по хоровому классу плюс занимался игрой на аккордеоне. При этом пел в церковном хоре, бывало, что и на крестный ход. И мне очень важно было делать это честно, чтобы почувствовать, как взлетел над землей и коснулся небес. Это самые непередаваемые ощущения! И наилучший критерий, чтобы оценить, хорошо ты сделал свое дело или не очень.
– Сейчас дети растут свободными и открытыми миру. А вам самому в детстве родители давали много свободы?
– Да, и я им за это очень благодарен. Мне кажется, они делали это очень разумно, давая мне право выбора. Я сам пошел в музыкальную школу, сам писал письма в разные инстанции – никто меня этому не учил. Например, написал в Гнесинку, когда мечтал туда поступить, еще учась в девятом классе. И ведь мне отвечали! Приходили официальные письма с ответами на мои запросы, а интернета тогда еще не было. Всегда знал, что нужно самому думать, что ты выбираешь в этой жизни, и стремиться к этой мечте. Всегда действовал по наитию, понимая, что работа должна быть не по графику и расписанию, а любимым делом всей жизни, без которого ты не можешь существовать. Только тогда ты и получаешь удовольствие от своей работы, неважно, чем занимаешься, – музыкой, автомобилями или лечишь людей.
– Вы считаете, что талант всегда пробьет себе дорогу или же его необходимо лелеять и взращивать, чтобы он дал правильные ростки?
– Талантам нужно помогать обязательно. Потому что талантливый человек зачастую имеет к себе огромное количество претензий, много в себе копается, и порой ему не хватает смелости перешагнуть ту черту, которую легко преодолевает человек бездарный, но пробивной, имеющий жажду к победе любой ценой. Я часто встречал очень талантливых, но скромных людей, многие из которых так и остались в тени. Довольно весомая часть людей в каждой профессии, и в нашей в том числе, временщики – люди, которые пробиваются благодаря наглому характеру. Они оказываются на виду не из-за своего таланта, а потому, что у них есть пробивные способности. Раньше всем рулило творчество, а сейчас в большей степени менеджер и отчасти продюсер. Но время все меняет, я прожил 39 лет и наблюдаю уже третье поколение… А каждое поколение приносит какие‑то свои правила, устои. И мне кажется, что сейчас снова на первое место начинает все больше и больше выходить талант.
– На днях у вас случился 39‑й день рождения, последний перед пугающей многих цифрой – 40. Вы всегда говорили, что внутренне чувствуете себя старше своего возраста: «Я в принципе всегда был дедом, меня все время тянуло на размышления, поиски смыслов». С возрастом это чувство усиливается?
– Это периодами накатывает, но я действительно всегда на эти темы размышлял, и мне это близко. Хотя вообще считаю, что конца жизни не существует. В свои 39 понимаю, что у жизни нет финала. Он наступает тогда, когда человек перестает двигаться, бороться, отстаивать свое место под солнцем. Потому что все вокруг нас – это энергии. А энергия выше всего, и возраста в том числе. Можно встретить 90‑летнего дедулю или бабушку, которые дадут фору большинству молодых по жизнестойкости и жажде жизни. Речь не идет только о физическом начале или конце. Я абсолютно уверен, что тот «инкубатор», в котором мы все живем, – планета Земля – взращивает людей, источающих особое мерцание. И чем больше ты мерцаешь, тем интереснее и легче будешь жить.
– А все‑таки что поменялось в вашем мироощущении за последние годы? Потому что внешне вы практически не меняетесь и не выглядите на свой возраст.
– Спасибо вам. Но думаю, в какой‑то момент возраст все‑таки меня догонит. Как сказал бы автор басен Крылов после вашего комплимента: «Вещуньина с похвал вскружилась голова… Ворона каркнула во все воронье горло». А я, пожалуй, скажу так: «Наверное, просто думать надо о хорошем».
– В чем черпаете силы и вдохновение?
– Вдохновение мне дарят необычные люди, а они всегда попадаются на пути, если ты ищешь встречи с ними. И, конечно, хорошо выполненное дело и постоянное перемещение, в любых вариациях. И путешествия, и передвижения по городу, важно не сидеть на месте, а переключаться с одного дела на другое. Мною движет вечный поиск того, что я еще могу совершить.
– Насколько вам, человеку творческому, нужно личное пространство?
– Оно мне жизненно необходимо! Даже вывел для себя такую теорему, что, когда я один, я непобедим. Хотя понимаю, что это, наверное, несколько максималистичное высказывание с моей стороны. Но эта метафора не означает, что я не люблю людей. Она означает, что когда оказываюсь наедине с собой, то сразу нахожу ответы на многие вопросы. Может быть, еще и поэтому какие‑то моменты в жизни не складываются, что мне сложно долго быть с кем‑то рядом, говорю абсолютно честно.
– Как пандемия отразилась на вашей жизни? Чего было больше – потерь или приобретений – в этом году?
– Мне не хочется говорить про физические приобретения – дома, квартиры и все такое, хотя это тоже было. Как и у многих людей, возникало состояние угнетения, замкнутости, словно нахожусь в изоляции, из которой невозможно выбраться. Но меня спасали музыка и просто потрясающие, магические вещи, с ней связанные, которые позволяли, даже находясь в одной точке, жить, творить и улетать очень далеко. Музыка – невероятная материя, которая дает необъятную фантазию и может переносить через время и расстояние. А ведь известно, что человеку очень важно представлять желаемое и уметь мечтать. Любой нейрофизиолог подтвердит, что мозг на самом деле не различает правду и фантазии. Человек может испытывать настоящие эмоции даже при просмотре затронувшего его чувства фильма, как будто он сам это все пережил. В этом плане я очень люблю науку – как обыватель, как человек, который постоянно смотрит, слушает, изучает. Уверен, что мир не только осязаемый, но и многомерный.
– Чем вы заполняете свободное время, появившееся благодаря пандемии?
– Разными глупостями. На самом деле самыми разнообразными вещами, даже не могу сказать, что у меня было много времени на отдых, разве что только в первый месяц карантина, когда сидел дома и много готовил. Весь год работаю, записал два альбома. Ну и постоянно знакомлюсь с чем‑то новым, езжу в Tik-Tok-дома, общаюсь с молодежью. Конечно, стараюсь больше общаться с близкими.
– Как отметите Новый год?
– Много друзей и подруг живут за границей, и приехать сейчас у них нет возможности. Так что мы решили, что Новый год будем встречать на большом экране – по Skype. Желаю и себе, и всем-всем-всем не болеть, чтобы скорее прошел этот период перестройки мира и чтобы все смогли найти в нем место под солнцем. И самое главное – никогда не опускать руки и всегда помнить, что под лежачий камень вода не течет. Если ты закрылся и тебе кажется, что все плохо, выходи из дома, закрывай дверь на ключ и иди знакомиться и общаться с людьми.
ДИМА БИЛАНЛика БРАГИНА, ООО «ТН-Волгоград» (специально для «ЗН»)
Родился: 24 декабря 1981 года в Усть-Джегуте (Карачаево-Черкесская республика)
Образование: музыкальное училище им. Гнесиных (классический вокал), ГИТИС (актерский факультет)
Карьера: музыкальная карьера началась в 1998 году. Первый сольный альбом «Я ночной хулиган» вышел в 2003-м. Всего выпустил 11 студийных альбомов. В 2006 году занял второе место на конкурсе «Евровидение», а в 2008-м стал его первым победителем от России. Обладатель множества премий: MTV Europe Music Awards, «Золотой граммофон», МУЗ-ТВ и других
