Говоря об усилении ответственности, в Минтруда подразумевают более активное участие трудоспособных детей в обеспечении достойной жизни своих престарелых отцов и матерей. И предлагают вовлекать их в финансирование соцуслуг, заключая при этом трехсторонний договор. Это, по мнению специалистов, позволит членам семьи граждан, нуждающихся в соцобслуживании, выступать своего рода третьей стороной и оплачивать услуги.
В Осиповичском районе довелось пообщаться с жительницей одной из деревень. Давно на пенсии, здоровье все чаще подводит. Сыновья, так сложилась жизнь, оказались далеко от отчего дома. Уезжать из родной деревни сельчанка не хочет. Поэтому вся надежда на соцработника, которая не отрицает: для своих подопечных она и ее коллеги порой делают даже больше, чем положено по прейскуранту. Разве откажешь человеку, которому и помочь-то некому. Вот и огород пропалывают, и лишний раз лекарства принесут из аптеки. По дороге иной раз просто зайдет, чтобы поинтересоваться самочувствием или просто поговорить. Обидно только, что некоторые дети к родителям в деревню заглядывают редко. А ведь многое могли бы сделать и они.
Но сколько конкретно соцработник получает за свои услуги? С 1 июля расценки повысились — 1 рубль 47 копеек за визит. Всего у нее девять подопечных в трех деревнях. К каждому она приходит минимум 8 раз в месяц. В месяц в среднем набегает 11 рублей 76 копеек за одного человека! Справедливости ради заметим, что стоимость соцобслуживания зависит от региона, населенного пункта, количества посещений. Одиноким и малообеспеченным людям их и вовсе предоставляют бесплатно. Но в любом случае условия оказания соцуслуг зависят от материального, а также семейного положения получателя. Расценки доступны и не бьют по карману. Нетрудоспособным, у которых есть члены семьи, обязанные по закону их содержать, услуги оказывают на условиях оплаты. Дочерям и сыновьям это выгодно, а государству, которое платит зарплату соцработнику? Оно в данном случае поступает гуманно, оказывая помощь и услуги чьим-то родителям по вполне себе низким расценкам. Так что пора и взрослым детям кое о чем подумать…
Кроме материальной, никто не снимал с повзрослевших деток и моральную ответственность за родителей. Ее, кстати, тоже многие перекладывают на государство. И хоть причины порой называют, на их взгляд, объективные, вряд ли многим из них найдется оправдание. В одной из командировок по Могилевщине пообщалась с постояльцами отделения круглосуточного пребывания. Так вот, из 20 человек у многих есть дети или близкие родственники. И особенно горько было слышать, что одного из постояльцев — инвалида I группы — никто никогда не проведывает: дескать, в молодости пил-куролесил, про семью не думал… Но практически не вспоминают и про тетю, которая заменила после войны племянникам умершую мать, не устроив личную жизнь. И про дедушку, который оказался в отделении потому, что дочке и двум внукам стало тесно с ним в двухкомнатной квартире…
Здесь впору вспомнить о традициях, которые бытовали в больших белорусских семьях много лет назад. Причем в обычных крестьянских — как бы ни было тяжело, родителей не оставляли в одиночестве. Всегда, даже в самом бедном доме, им находилось и место, и кусок хлеба. Для чего это делалось? Ухаживая за стариками, члены таких семей справедливо рассчитывали на то, что их тоже не оставят в старости. А сегодня? Самые важные инстинкты — сохранения своего рода в глобальном смысле, выходит, на грани исчезновения. Не потому ли на общее количество браков приходится половина разводов? Да, государство не оставит в беде — ведь разные бывают ситуации в жизни. Но волнует другое. Мы говорим о социальном сиротстве, подразумевая прежде всего детей, которые остаются без любви и внимания родителей. А если, наоборот, без заботы остаются родители при, простите, живых и трудоспособных детях?
korenevskaja@sb.by
