В некоторых областях суициды вышли на первое место среди смертей от несчастных случаев. Самоубийц больше, чем погибших на дорогах.
Отчего народ так легко и охотно расстается с жизнью? Причин много. Отмечу только одну, но самую главную. Мы очень комфортно устроились и забыли, что жить — это больно: вот фраза, над которой следует поразмышлять. Произнесите ее десяток раз, постепенно меняя интонацию от горького драматизма до задорного комизма. Перед вами не просто дешевый лозунг, а “лакмусовая бумажка” для проверки состояния внутреннего развития, тест на зрелость. Что вы слышите, что чувствуете, проходя этот тест? Отчаяние, одиночество, вам припоминается вся горечь предательства, людской подлости и несправедливости или в вас просыпается спортивный азарт и жажда полнокровной жизни с желанием все перепробовать и наброситься на жизнь с еще большей жадностью? Такой широкий спектр взаимоисключающих переживаний будит одна и та же фраза у разных людей.
Читаю в первой части “Тихого Дона”, как братья Мелеховы отправились на поле и стали по дороге дурачиться. Чуткие соседи, наблюдая со стороны, поняли все превратно и сообщили отцу, что сыновья устроили драку. Батька, не сильно разбираясь, прыгнул на коня, догнал сорванцов и успел перетянуть одного из них плеткой, прежде чем они скрылись в высокой пшенице.
Ставлю на место братьев современных подростков. Унижение почти взрослых ребят на глазах всего села. Несправедливость — ведь папка даже не спросил, что случилось, и сразу схватился за кнут. Обида на клеветников-односельчан. Домашнее насилие, отец-тиран, психологическая травма на всю жизнь и — как ее наследие — зажатость в отношении с людьми и особенно с девушками. А как отреагировали герои Шолохова? Прячась в поле, братья посмеивались, потирая ушибленные бока: “А у батьки-то рука еще ого-го какая, кре-е-епкая! Так хватил, чуть кнутовище не переломилось! Хорошо припечатал!”
Вместо жалоб и угроз — восхищение силой удара! Боль одна, а реакции на нее разные. Почему? Люди другие. Мелеховы выросли в деревне, с детства привыкли к труду, а труд — это всегда боль. Нравы были круче. Во всем была простота и грубость. Хорошо это или плохо, не знаю. Как бы я ими не восхищался, все же предпочитаю этому патриархальному колориту наше время и наше окружение.
Я счастлив, что нравы смягчились, и мне не приходилось прятаться от буйного папаши.
Жесткость нравов, отсутствие удобств и новокаина. При всех недостатках казацкого быта дети тогда получали то, что ставит их в преимущественное положение по сравнению с их нынешними одногодками. У этого преимущества есть название — “искусство держать удар”. В традиционном обществе воспитанию этого навыка уделялось большое внимание. Жизнь была сложной, страданий и смертей было больше, поэтому научить ребенка правильно реагировать на боль было вопросом выживания. Сегодня нравы смягчились. Порог боли сместился в сторону большей чувствительности. Навык держать удар выпал из числа важнейших. И напрасно. Держать удар — значит, суметь правильно отнестись к неудаче, падению, принять свою ошибку и ее последствия, пережить предательство и жестокость без мстительности и озлобления, но со здоровым азартом.
Шахматисты говорят: хочешь научиться играть, играй с сильнейшим и проигрывай. Красивый проигрыш — бесценный опыт, его не возьмешь из книжек. Настоящий тренер обязательно ставит своему ученику навык правильно переносить поражение, с достоинством и без истерик. Хороший педагог знает, что именно с этого и надо начинать. Потому что жизнь состоит не только из побед, но за каждым достижением стоит труд, а значит, боль и страдание, и переносить неудачу с достоинством — это знак подлинной доблести.
Неудача и поражение дают нам более адекватное представление о том, как устроен мир, но, пожалуй, самое главное — этот опыт знакомит нас с собой. Поражение — опыт самопознания, освоение своих пределов и границ.
Жизнь — это боль. Можно остановиться на этом и выбрать одно из двух: терпеть или жаловаться. А можно пойти дальше и принять бой. Потому что жить — значит сражаться. Занятие опасное, но очень веселое.
Архимандрит Савва Мажуко
